Красивая женщина, купившая дом - Светлана Александровна Захарова

была любовницей Александра, он вообще не знал о её существовании. «Мы с Танькой подсказали, что Мезенский фактически свободен. Вот она и прицепилась к нему, как пиявка, и общаться с нами совершенно перестала», — пояснила она.

— Любопытно, — холодно заметила Марина и тут же нашла повод отойти от Ирины.

В это время громко зазвонил телефон. Так громко, что все вздрогнули. Юля встала из-за стола и вышла из гостиной, чтобы поговорить без свидетелей, потому что звонил Олег.

— Юля, я сейчас в Берлине. После праздника жду тебя, срочно прилетай. Поедем к твоей маме, как договорились. Быстро решай все вопросы в школе, Татьяну Михайловну подключи. Обо мне никому не говори, ври, что хочешь: мама заболела, умерла, вышла замуж…

Он сообщил ей адрес, но просил ничего не записывать, а запомнить. Юля обещала сделать всё, о чём он просит. Взволнованная, она вернулась к гостям и сообщила, что мама заболела, ей нужен уход, поэтому она вынуждена вернуться в Германию. Потом Юля обратилась к Наташе с просьбой заменить её в школе.

— Я собиралась вернуться на работу на следующий год, — возразила она, — Алёшка слишком маленький. А тут ещё Тимофея нет.

— Не волнуйся, Юля, я тебя заменю, — заявила Мезенская, — обещаю, что уговорю директора взять меня на работу.

— Неожиданный поворот, — удивился её муж, — как ты отсюда будешь ездить на работу?

— С чего ты взял, что я собираюсь здесь жить? Сюда мы будем приезжать только летом. А чтобы дом не пустовал, поселим в него мою маму. Ей семьдесят лет, но она ещё молодым не уступает. Даже Наташе с ребёнком поможет, если это потребуется.

Мезенскому осталось только развести руками. Потом, воспользовавшись суматохой, которую вызвал неожиданный Юлин отъезд, он подошёл к Татьяне.

— Хорошо выглядишь, — отметил он, — никогда не думал, что мне придётся повторно жениться на собственной жене для того, чтобы поглядеть на тебя хотя бы издали.

— Ну что же, смотри. Красоту ничем не испортишь, даже комплиментами, — пошутила Татьяна.

— Нас с Мариной очень сблизило общее несчастье, — сказал он извиняющимся тоном, — оно застало нас врасплох. И сейчас мы с трудом учимся жить с ним.

— Я думаю, с Настей будет всё хорошо, — предположила Татьяна, — медицина всё-таки идёт вперёд. Но у меня к тебе есть личная просьба. Ради памяти моей подруги, рано ушедшей из жизни, не трогай Олега. Пусть живёт, как хочет.

— Обещаю, — поклялся генерал и склонил перед ней голову.

После встречи Нового года Мезенские ушли в свой особняк, пообещав пригласить всю компанию к себе на Старый новый год.

Остальные остались у Деревянкиных.

— Как смешно звучит: Старый новый год, — заметила Майя, — и кто это только придумал?

— Ничего странного, — возразил Андрей, — за две недели всё новое становится старым. Вот тебе и Старый новый год.

Утром Юля уехала вместе с Андреем и Майей, а Поляковы и Витушкина остались до вечера. Они решили доесть вкусную еду, наготовленную, как на Маланьину свадьбу, и погулять по лесу.

— Надо было Осипова пригласить, — сказала Татьяна, обращаясь к Ирине, — был бы тебе кавалер.

— Нет уж, — отказалась Ирина, — один следователь у меня уже был, ты разве не помнишь? Лопоухий такой… Я, как на американца глаз положила, ему отворот-поворот дала. А зря, надо будет его вернуть.

Этот подлец заморский себя молодого в Интернете выставил, а сам родился ещё в каком-то тысяча девятьсот замшелом… лохматом году.

— Ну хорошо, у меня, как говорится, гора с плеч, — обрадовалась Татьяна, — а то я себя чувствовала виноватой перед тобой, что Осипова не пригласила. Он мне надоел ужасно своими глупыми вопросами, идиотскими подозрениями, я не хотела его больше видеть. К тому же я не простила ему этого обыска в квартире.

— Ты ему просто понравилась, вот он и поглупел, — поделилась своими наблюдениями Ирина.

— Не говори глупости!

— А что такого? На пенсионеров мы ещё можем рассчитывать.

— В любом случае пусть знает своё место! — вынесла вердикт Татьяна.

Махнув рукой на Татьяну, Витушкина обратилась к Владимиру за разъяснениями. Её, как и всех, интересовало, чем закончилась вся эта заварушка: наказали ли Осипова за превышение полномочий, жив ли Овсянко, отдали ли иконы бабусям?

Хозяину дома пришлось держать ответ. Ради такого случая он даже встал и поднял руку, чтобы все подготовились внимательно слушать.

Из его торжественной речи следовало: Осипов так грамотно оформил дело, что его собираются повысить в должности; Овсянко пока в больнице, но активно идёт на поправку — уже есть приказ о переводе его на место Нагаткина и готовятся документы о присвоении ему звания капитана милиции, а в следующем году он, естественно, будет полицейским. Говорят, к нему даже жена вернулась.

— Ну, прямо, как в кино, — отметила Ирина, — а как же казино?

— Ты уже в рифму заговорила, скоро стихи польются рекой, — пришёл в восхищение Владимир.

Ирина посмотрела на него укоризненно, как на человека недалёкого, не понимающего очевидных вещей. Потом слегка поправила свою пышную причёску и приняла торжественный вид.

— Они уже льются! — призналась она, — вот я перед отъездом сюда сама себе куплет подарила. Слушайте.

Хороша я, хороша,

Хороша я, хороша,

Хороша я, словно ведьма

Накануне шабаша!

— Ну как?

— Восхитительно, — похвалил Ирину Деревянкин, умирая со смеху.

И все остальные ещё долго смеялись, не давая Владимиру продолжить свой отчёт.

Когда публика, наконец, угомонилась, она узнала, что иконы их владелицам ещё не отдали, там какая-то канитель, но отдадут в ближайшее время.

— А как же казино? — опять спросила Ирина.

— Казино к этому делу не имеет отношения, — ответил Владимир, — да и вообще их собираются закрывать, чтобы люди дурью не мучились.

— Закроют их, как же! — усомнилась Ирина, — это всё равно, что закрыть публичные дома. Есть вечные ценности, на которые бесполезно покушаться.

— Время покажет, — уклончиво ответил Деревянкин и переключился на другую тему, — что же случилось с матерью Юли?

— Ничего не случилось, — предположила Татьяна, — я думаю, её Олег вызывает. Наверно, он прячется от нас в Германии.

— Ну и ну! — удивился Владимир, — может быть, за ним ещё что-нибудь числится, кроме этих икон?

— Об этом мы вряд ли узнаем.

Витушкина, наливая себе очередную чашку чаю и, положив на тарелку большой кусок торта, думала о том, что было бы хорошо остаться здесь навсегда. Устроиться к Деревянкину домработницей, вкусно есть-пить, а между делом хозяина погладить, чтобы у него дрожь по телу пошла. Или к Мезенским наняться дом сторожить, это ещё лучше. Уж она бы нашла, с кем ей время скоротать. Да и сам генерал приехал бы зимой проверить, не текут ли трубы. Что же она Маринке-то