По лабиринтам авангарда - В. Турчин

СЮРРЕАЛИЗМ. В ЛАБИРИНТАХ СОЗНАНИЯ И ПОДСОЗНАНИЯ

В 1924 г. французский поэт Андре Бретон издал «Манифест сюрреализма», и эта дата рассматривается как начало развития нового авангардистского движения. Оно возникло в нужный момент, когда заканчивались ранние эксперименты, когда пронесся вихрь дадаистического нигилизма и все представители нового искусства, включая и «старую» гвардию, стали искать, конечно, используя и опыт прошлого, выход из заметного кризиса концепций. Их было найдено, скажем прямо, немало. Однако сюрреализм стал самым главным: его поддержали многие поэты, живописцы, скульпторы. Более того, течение это завершалось где-то в 1960—1970-е гг., так что у него почти полувековой, если считать «по гамбургскому счету», путь развития. Наряду с экспрессионизмом и абстрактным искусством оно нередко рассматривалось (и апологетами и критиками), как течение, характеризующее важнейшие черты художественного мышления XX столетия.

Вначале было слово, и слово это — «сюрреализм». Тут вовсе не имеется аллюзий на библейский текст; так было в действительности. Гийом Аполлинер, великий провокатор авангарда в изобразительном искусстве, в 1903 г. написал бурлескный фарс «Сосци Терессии», где героиня превращается в мужчину, а ее муж рожает детей. Пьеса эта была поставлена в 1917 г. и имела подзаголовок «сюрреалистическая». Слово «сюрреализм» Аполлинер произносит в том же году и в отношении программы балета Эрика Сати «Парад» (сценарий Ж. Кокто, декорации П. Пикассо). Сперва Аполлинер хотел употребить выражение «сюрнатуралистическая», но потом вспомнил, что слово это имело уже определенную традицию: Жерар де Нёрваль пользовался термином «супернатурализм», а Шарль Бодлер — «сюрнатурализм». Но и термин самого Аполлинера из этой же «породы».

Аполлинеровское новое слово запомнилось многим, и какое-то время оно циркулировало по Парижу «инкогнито». Первоначально оно было направлено против традиций постскрибовской комедии, мещанства, символизма. Затем значение его стало заметно расширяться. На страницах официальной французской прессы этот термин появился только в 1934 г.; до этого он использовался преимущественно в кругах группы Бретона. Неологизм Аполлинера пришелся по вкусу, хотя этот поэт и теоретик авангарда не стремился придать ему доктринерский смысл. Слово быстро распространилось, стало в кругах богемы модным, добавим, еще и потому, что мэтр являлся идолом нового искусства.

Возможно, что в более или менее адекватной форме термин использовал П. Дерме в первом номере авангардного журнала «Эспри нуво» в 1920 г. И. Голл на протяжении всей своей жизни утверждал, что именно он осенью 1924 г. придал этому термину субстанциональную ценность. И сам поэтому характеризовал себя как самого «верного» и «закоренелого» сюрреалиста. Дерме же рассматривал «сюрреализм» как обозначение «панлиризма». Наконец, Р. Кревель трактовал этот термин как обозначение снов, переведенных на язык искусства (хотя, может быть, и сами сны своего рода индивидуальное творчество и искусство каждого человека). Впрочем, споры давнего времени об оригинальности открытия термина и приоритета такого открытия все же идут мимо цели. Если бы не активность Бретона, ставшего неким мотором нового движения, то термин этот остался бы манерным, наподобие тогда же модных «гонгоризм», «орфизм», «эфюизм». Бретон придал ему обаяние мечты, бессознательности и бунта. Из текста 1924 г. видно, что начинающий поэт был далек от изысканности и категоричности определения сюрреализма. Бретон скорее описывает новую ориентацию, дав ей название, которое уже было не чуждо авангарда. Так что термин может пониматься по-разному. Одно понимание существует для Бретона и его круга, другие — для тех, кто с ним по разным причинам конфликтовал. Существует и обыденное понимание сюрреализма; так обозначается что-то фантастическое, эксцентрическое, безумное. Впрочем, в последнем понимании в какой-то степени повинны и сами сюрреалисты, когда в 1936 г. в Нью-Йорке устроили выставку «Фантастическое искусство, дада и сюрреализм». В числе «исторических предшественников» были названы и душевнобольные.

Все же нельзя не заметить, что сюрреализм складывался под воздействием Бретона. Это оценивалось и положительно и отрицательно, но так, во всяком случае, действительно было. Бретон воспринял многие идеи дадаизма. Однако для него много значила и собственная французская традиция, начиная с «Манифеста символизма» поэта Ш. Морреаса. Ее, эту традицию, для него во многом представлял Аполлинер. Ведь этот поэт, опираясь на романтиков «неистовой прозы» и поэзию символизма, заметивших дарование Матисса, Пикассо, Леже и Делоне, всегда искал неповторимого, при этом настолько, что таким хотел видеть и самого себя; об этом он писал в письме к Раулю Дюфи: «Я — удивительный». Бретон позже во многом ему вторил, поговаривая, что изумительное всегда прекрасно. Аполлинер в 1905 г. посвящает специальную статью творчеству Пикассо, в 1907 — хвалит Матисса, в 1908 — произносит на банкете речь в честь А. Руссо и тогда же пишет предисловие к каталогу выставки Брака, сближается с Делоне (в 1912 г. сочиняет поэмы на темы «Окна» этого художника). В 1913 г. Делоне едет в Берлин, чтобы познакомиться с деятельностью «Синего всадника», видит работы Кандинского, Маркд, Клее и Макке. Он внимательно присматривался к произведениям Шагала и де Кирико, посвящая им поэмы. Не будем уж говорить о футуристах, он знал их достаточно хорошо. До самой своей смерти Аполлинер готовил все то, что потом «обобщил» Бретон; потому, пользуясь чужими словами, Аполлинер — «протосюрреалист». В последние годы с этим «протосюрреалистом» дружил Бретон.

Наисложнейшие отношения у сюрреалистов сложились с дадаистами и в эстетическом плане, и в организационном. В 1917 г. Бретон впервые видит копию журнала «Дада I» (оригиналы стали поступать в Париж после войны). Отметим, что памяти Аполлинера был посвящен альманах «Дада III». Взаимосвязи авангардных группировок чувствовались хорошо. Летом 1919 г. в столицу Франции прибывают Дюшан и Пикабия. События развиваются стремительно. В 1920 г. вслед за друзьями приезжает Тристан Тцара. Издан альманах «Дада VI» — «Дада — бюллетень, анти-живопись, анти-скульптура, анти-литература», затем «Дада VII — «Дадафон». В мае состоялся знаменитый Фестиваль дада, во время которого были разорваны воздушные баллоны с написанными на них именами известных писателей и политиков. В 1921 г. в Париж прибывает Мэн Рей, чья персональная выставка открывается летом. Одновременно открыта выставка Макса Эрнста в так называемом «Салоне дада», на котором было экспонировано около 80 произведений.

Интересна судьба группы А. Бретона. Начало образования новой художественной группировки в Париже положила встреча Бретона с Жаком Ваше в 1916 г.; через год к ним присоединяются Л. Арагон и Ф. Супо, а еще через год П. Элюар. В 1919 г. Бретон, Арагон и Супо основывают журнал «Литера-тюр». Журнал этот пошел «по стопам» таких изданий, как «Норд-зюд» П. Реверди и «Кайе де Пари» Г. Аполлинера. В новом журнале публикуются письма Ваше, который покончил жизнь самоубийством, произведения М. Жакоба, А. Сальмона, А. Жида, П. Валери, анализируются музыка Игоря Стравинского и Жоржа Орика, живопись Д. де Кирико, фильмы Ч. Чаплина. Уделено внимание и мастерам прошлого века, которые открывали новый поэтический строй; а именно Лотреамону, А. Рембо, С. Малларме.

В том же 1919 г. Бретон и Супо пишут поэму «Магнитные поля», где главы даются «без концов», переходят друг в друга, как день в ночь и ночь в день. Произведение это — на уровне подсознания, так что нельзя отличить авторство каждого поэта. Тема развивалась в трансе, и звукозапись следовала за вещаниями «современных Сивилл», темными и непонятными. Так проявилась модель поэмы, не имеющей аналогов в прошлом. Тексты выражали непосредственное течение свободной поэтической мысли. Материал был назван Бретоном «автоматическим» и впоследствии рассматривался как первое произведение сюрреализма. Таким же образом впоследствии «работали» Роберт Деснос и Бенжамен Пере. Описание поэтического «сеанса», когда одни спрашивают, записывают, а другие говорят, подобно странному диалогу с медиумом («Литератюр», 1919, № 6).

С момента создания «Магнитных полей» в триумвирате «Литератюр» зреет мысль о разрыве с дадаизмом; этот период затянулся на 2—3 года. Будущие сюрреалисты по-прежнему участвуют в акциях парижских дадаистов. В 1920 г. организован вечер в журнале «Литератюр», на котором присутствуют Бретон и Тцара со своими соратниками, а также представители авангарда: Жакоб, Сальмон, Кокто. Экспонировались произведения де Кирико, Гриса, Леже, Цадкина. Тцара под названием «поэма» прочитал кусок из газеты, Пикабия рисовал мелом на доске гротески, Бретон звонил в председательский колокольчик.

Размежевание дада и будущих сюрреалистов наметилось к 1922 г. С марта 1922 г. Бретон возглавил новую серию журнала «Литератюр», пригласив художников Мэн Рея, Пикабия и Дюшана к сотрудничеству и к оформлению журнала. Тогда же Бретон создает Интернациональный комитет духа. Он интересуется анализом сновидений и потому, увлеченный учением Зигмунда Фрейда, посещает этого ученого в 1921 г. в Вене. Окончательно назрел конфликт Тцара с Бретоном. Бретон заявил даже, вопреки действительности, что Тцара «не является отцом дада». О разрыве было торжественно сообщено в журнале. В группе Бретона все чаще начинают употреблять слово «сюрреализм». В 1923 г. окончательно закладываются основы будущего движения. К «Литератюр» примыкают новые члены, среди них наиболее известны Рене Кревель, Роберт Деснос, Роже Виктрак. Бретон встречается с Пабло Пикассо, Элюар приезжает в Рим, чтобы посмотреть выставку Д. де Кирико и лично познакомиться с художником. Андре Массой делает первые «автоматические рисунки» — импровизации без заранее заданной программы. Он снимает студию совместно с Хоаном Миро, в творчестве которого наметился отход от кубизма. Под влиянием живописи де Кирико делает свои первые шаги в живописи Ив Танги. Организационные и общие эстетические представления сюрреализма были созданы. Манифест 1924 г. подтвердил это окончательно.