Война Роузов - Уоррен Адлер

Пока она обдумывала ситуацию, на кухне стало заметно жарче, и тут она заметила, что все электрические конфорки на обеих плитах раскалились докрасна. Она повернула рукоятки, но это ни к чему не привело. Она по-прежнему не поддавалась панике, решив во что бы то ни стало сохранить спокойствие. Кухонный комбайн продолжал работать. Она случайно зацепила провод, и комбайн упал на пол, отчего нож для резки отскочил и полетел, подобно реактивному снаряду, по широкой касательной линии, пока, отскочив от буфетной стойки, не потерял инерцию и не упал в одну из раковин мойки.

Чтобы не попасть под этот летающий снаряд, ей пришлось упасть на пол; поднимаясь, она перевернула стойку с ножами, в результате чего остро отточенные ножи посыпались на нее, в нескольких местах поранив ее. Бросившись к мойке, она, позабыв о проделках крана, схватилась за него рукой и обожгла ладонь. Отдернув руку, она задела за выключатель мусороочистителя, который глухо заворочался где-то в недрах резервуара с водой. Она попыталась выключить его, но у нее опять ничего не вышло. Когда она на подгибающихся ногах отошла от мойки, стоявший на буфете вентилятор необъяснимым образом заработал, а вместе с ним еще два миксера на кухонных полках.

Она потянулась к розеткам, но отдернула руку, случайно задев за тостер, который тоже оказался горячим. Красные огоньки просигнализировали, что кофеварка и микроволновая печь также работают. Посудомоечная машина приступила к первому циклу своих операций. Присоединившись к этой безумной симфонии, мусороочиститель начал громко дребезжать, добавив отвратительно скрежещущий металлический контрапункт.

На спине от страха выступил пот. Все электрические механизмы на кухне один за другим вступали в действие.

Какофония звуков билась в ее барабанные перепонки, а кровь из порезов уже начала просачиваться сквозь брюки. Обожженная рука болела, пока она, потеряв голову, топталась на кухне, сталкиваясь с кастрюлями, сковородками, дуршлагами, салатными мисками, разбросанными по полу консервными банками, пакетами с продуктами и битыми тарелками. Она с размаху ударилась головой о свисавшие сверху медные кастрюли и, чувствуя, что падает, потеряв равновесие, ухватилась за них, в результате чего они упали и она набила себе синяк.

Она лежала посередине всего этого разгрома, беспомощная, крича от страха. Набравшись сил, проползла по полу на животе, добралась до двери, ведущей вниз на лестницу, ухватилась за дверную ручку, подняла себя на ноги и вывалилась на деревянные ступеньки, поскользнувшись на площадке и ударившись головой. Вслед ей летел шум из кухни. Из последних сил она добралась до распределительного щита, открыла металлическую дверцу и потянула вниз главный рубильник, разом погрузив весь дом в темноту.

Она лежала на холодном полу в подвале, радуясь, что чудом осталась жива. Дом был необычно тих, кондиционеры не работали. Каждая частица ее тела болела, и именно эта боль окончательно убедила ее в том, что она еще не умерла. В темноте она не могла понять, что это бежит у нее по щекам — кровь или слезы. Она не могла даже сказать, что чувствует острее — боль или ярость.

Попытавшись встать, она снова упала. Колени подгибались, но она стала двигаться по направлению к лучу дневного света, пробивавшемуся из-за неплотно притворенной двери, и потащилась вверх по лестнице. Кухня выглядела как поле боя. Стараясь не усиливать беспорядок, она тяжело прошла в ванную, где осмотрела повреждения. На голове осталось несколько заметных синяков. Бедра покрыты сеткой мелких порезов. Кровь на них запеклась, и, кроме того, рубцы и синяки проявлялись на руках. В обожженных пальцах засела жгучая боль.

Но физические страдания бледнели перед ее гневом. Теперь она уже не сомневалась в причине катастрофы. Этот ублюдок наполнил ее кухню ловушками. Пока она обмывала раны и морщилась от боли, ее переполняла жажда мести. Она знала после того случая с сауной, что спокойно может совершить убийство. Без всякого чувства вины. Без сожалений. Разве не пытался он нанести ей смертельную рану, когда понаставил в кухне свои мышеловки? Превратил всю кухню в оружие?

Вслед за жаждой мести пришли решимость, твердость воли, которых никогда прежде ей испытывать еще не доводилось. «Тебе меня больше не остановить», — сказала она своему отражению в зеркале.

Она вымыла кухню. Приложив все свое умение и вооружившись инструментами из его мастерской, выломала штепсели и отсоединила оборудование, которое он превратил в ловушки, включая и электрические конфорки. Одна раковина в мойке еще работала. Она не стала вызывать электрика. У нее не оставалось времени. Кроме того, оценив ситуацию, она решила, что все равно сумеет приготовить обед, даже не прибегая к помощи механизмов, хотя ей придется доехать до магазина, чтобы купить ручную мясорубку и еще несколько ломтерезок и ручных терок.

— Долбаная техника, — прошептала она, обращаясь к онемевшим механизмам, тщательно проверяя газовое оборудование, опасаясь, что плита и духовка тоже могут содержать в себе какой-нибудь подвох. Невероятно, но газовые горелки оказались в полном порядке. Теперь они ей понадобятся.

Провозившись далеко за полночь, она поневоле стала бросать одобрительные взгляды на кухонное оборудование, предназначенное для того, чтобы сберечь время и силы современной женщины. Ирония ситуации, понимала она, заключалась в том, что это оборудование создано мужчинами, которые таким образом делали женщин своими союзниками в деле их же порабощения. Такие мысли помогали ей сохранять присутствие духа, и ее решимость не ослабевала. Она наслаждалась своей независимостью, изобретательностью, энергичностью.

Барбара уснула прямо в одежде, положив одну руку на рукоятку большого ножа для разделки мяса, зная, что, если он подаст ей малейший повод, она пустит нож в ход. Уверенность в своей непреклонности оказывала на нее странное успокаивающее действие. Она слышала, как он пришел домой, но не стал останавливаться возле кухни, а сразу прошел наверх, сопровождаемый Бенни. Чтобы усилить меры предосторожности, она натянула над каждой дверью на кухню веревки, к которым привесила горшки и сковородки, готовые загреметь при малейшей попытке вторжения.

Она лежала на раскладушке, не смыкая глаз, прислушиваясь к каждому шороху. Пусть приходит. Она готова…

На рассвете Барбара поднялась, в последний раз поправила соус, взбила тесто для слоеных лепешек, в которые собиралась завернуть говяжье филе. Затем наполнила массой из крабов раковины моллюсков, подготовив их для закладки в духовку. В духовке уже стояло филе, готовое к тому, чтобы завернуть его в зелень, обмазать тестом и украсить. Закуска была надежно спрятана в холодильник.