Рэкетир - Джон Гришэм

Оба не могут оторвать глаз от ее груди.

— Грег и Томми, — лепечет один. — Мы… это… мимо проезжали.

Ее нагота приводит их в ступор, перчатки наводят на сумасшедшие мысли. «Что она вытворяет с нашим Натом?»

— Обязательно передам. — Она с обольстительной улыбкой закрывает дверь и наблюдает в окно, как они бредут восвояси потрясенные, забыв закрыть разинутые от изумления рты. Сев в свой пикап, они с гоготом катят прочь.

Ванесса наливает себе стакан ледяной воды и долго сидит на табурете в кухне. После случившегося единственное ее желание — поскорее унести ноги. Ее уже тошнит от этого дома, весь проект вызывает сильные сомнения. Но она не может себе позволить все бросить на полдороге.

Я мчусь в такси в аэропорт, когда вижу звонок. Последние четверть часа я представлял сцены в доме Натана одна другой страшнее и уже не надеялся на счастливый исход.

— Ты в порядке? — кричу я.

— Паре остолопов понадобился Натан. Я их спровадила.

— Как?

— Потом расскажу.

— Они тебя видели?

— О да… Мы нашли общий язык. Ну, где искать?

— На заднем дворе, под навесом. Я буду на телефоне.

— Ага. — Ванесса проверяет, нет ли перед домом новых гостей, и бежит из задней двери к навесу. Собака рычит и захлебывается лаем так, что слышно на Ямайке.

Я не могу заставить себя испугать ее змеями и просто молюсь, чтобы она на них не наткнулась. Рыться черт знает где — и так противное занятие, а если еще подпустить туда змей, то она, чего доброго, струхнет и сбежит. Из-под навеса она делится со мной впечатлениями: жара такая, хоть святых выноси! Я передаю полученные от Натана инструкции. Конец связи. Теперь ей понадобятся обе руки.

Она убирает две пустые канистры из-под растворителя, отбрасывает пыльный мешок, откатывает как можно дальше газонокосилку, отгибает фанерный лист и находит веревочную ручку. Она дергает ее — безрезультатно. Дергает сильнее, еще и еще, пока дверца не поддается. Петель нет, дверца, вырванная из пола, с грохотом падает рядом. Внизу, прямо на земле, стоит обещанный гроб, не более четырех футов в длину, весь в грязи. Ванесса в ужасе смотрит на свою находку, словно попала на место преступления и сейчас увидит детский труп. Но трястись от страха, гадать о содержании, спрашивать себя «что я здесь забыла?» нет времени.

Она пытается приподнять гроб, но он слишком тяжел. Она находит защелку, возится с ней — и половинка верхней крышки медленно приоткрывается. На счастье, никакого мертвого ребенка внутри нет. Ванесса завороженно смотрит на уложенные аккуратными рядами деревянные коробочки из-под сигар, замотанные в серебристую герметизирующую ленту. Со лба на коробочки капает пот, она неуклюже пытается вытереть лоб тыльной стороной ладони. Вынув одну коробочку, она выходит из-под навеса, прячется под дубом. Оглянувшись и никого не увидев, кроме уставшей бесноваться собаки, Ванесса снимает пленку, открывает коробочку и вынимает скомканный обрывок газеты.

Маленькие плоские бруски. Полный гроб золотых слитков. Клад на много миллионов.

Она берет один слиток и внимательно его разглядывает. Параллелепипед толщиной меньше полудюйма с небольшим бортиком для удобства укладки и хранения. На нем вытиснено: «10 унций». Следующая строчка: «99,8 %». Больше ничего — ни названия банка, ни отправителя, ни изготовителя. Регистрационный номер тоже отсутствует.

Я приобретаю с помощью банковской карты билет за триста долларов на рейс «Эйр Ямайка» до Сан-Хуана, столицы Пуэрто-Рико. Самолет вылетает через час. Я нахожу свободную скамейку возле своего выхода и застываю, глядя на мобильник. Скоро дисплей загорается, телефон вибрирует.

— Он не наврал, — слышу я голос Ванессы.

— Рассказывай! — требую я.

— С радостью, милый. У нас восемнадцать сигарных коробок с чудесными золотыми слитками. Я еще не все сосчитала, но их никак не меньше пятисот.

Я втягиваю в легкие чуть ли не весь окрестный воздух и борюсь с подступившими рыданиями. Этот проект, родившийся два года назад, имел вероятность осуществиться в одну десятую процента. Для его успеха слишком многое должно было сойтись, совпасть. Мы еще не добежали до финишной ленточки, но уже вышли на финишную прямую. Я чую пленительный аромат победы.

— От пятисот до шестисот, — уточняю я. — Если верить нашему другу.

— Он заслужил доверие. Ты где?

— В аэропорту. Купил билет, прошел контроль, вылет через час. Пока все в порядке. А ты?

— Спешу отсюда уехать. Все, что надо, погрузила, остальное вернула на место. Дом заперт.

— О доме не беспокойся, он его больше не увидит.

— Знаю. Я дала его собаке много еды. Может, кто-нибудь отзовется на ее лай.

— Сматывайся побыстрее.

— Уже отъезжаю.

— Действуй по плану. Я позвоню, когда смогу.

Глава 37

Суббота, 24 июля, около одиннадцати утра. Жарко, ясно, движения вокруг Редфорда почти нет. Ванесса хочет избежать встреч с теми, кто, увидев на дороге пикап Натана, может заподозрить неладное. Она едет по федеральной автостраде на север, минует Роанок и углубляется в долину Шенандоа, руля с максимальной осторожностью, со стрелкой спидометра, прилипшей к отметке семьдесят миль в час, дисциплинированно включая поворотник при каждом перестроении. Она постоянно смотрит в зеркало заднего вида и опасается каждого едущего рядом автомобиля как источника столкновения. Справа от нее, на полу и на кресле, покоится огромное состояние в немаркированных золотых слитках, происхождение которых невозможно проследить: грабитель похитил их у мошенника, получившего золото от банды головорезов. Как бы она объяснила такое количество драгоценного металла любопытному патрульному? Никак, потому и осторожничает, позволяя обгонять себя восемнадцатиколесным фурам.

Она покидает автостраду у маленького городка и находит дешевый магазинчик с рекламой товаров для школьников в витрине. Останавливается у входа, накрывает захваченным из дома Натана грязным одеялом сигарные коробки. Сует под одеяло «глок», осматривает стоянку. Воскресное утро, ни души. Наконец она делает глубокий вдох, выходит, запирает пикап и спешит в магазин. Меньше чем за десять минут она покупает десять детских ранцев камуфляжной расцветки, с угрожающей надписью «Буря в пустыне». Она расплачивается наличными и не реагирует на реплику кассирши: «Много же ребятишек вы собираете в школу!»

Сложив покупки в машину, она возвращается на автостраду. Спустя час она находит стоянку грузовиков рядом со Стоунтоном и останавливается на ней. Убедившись, что никто не подсматривает, она принимается быстро укладывать сигарные коробки в ранцы. Два ранца остаются пустыми.

Она заправляет пикап, утоляет голод фаст-фудом, не вылезая из-за руля, и принимается курсировать взад-вперед по автостраде номер 81: на север до Мэриленда, на юг до Роанока. Так быстрее проходит время. Оставить машину с подобным грузом — немыслимое дело. Надо постоянно ее сторожить — или колесить, дожидаясь темноты, что она и делает.

Я расхаживаю по людному, душному крылу аэропорта Сан-Хуана в ожидании рейса «Дельты» в Атланту. Билет я приобрел на имя Малкольма Баннистера — чей старый паспорт сработал отлично. Он истекает через четыре месяца. В прошлый раз я пользовался им, когда мы с Дионн отправились в дешевый багамский круиз. То было в другой жизни.

Я дважды звоню Ванессе, и мы беседуем с ней шифром. Товар при ней. Упакован. Она разъезжает, как и предусмотрено планом. Тому, кто нас, возможно, подслушивает, остается недоуменно чесать затылок.

В три часа начинается посадка, затем — час томления в неподвижном раскаленном самолете: пилоты пережидают грозу и не балуют пассажиров объяснениями. За моей спиной надрываются как минимум два младенца. Все вокруг раздражены, и я, чтобы им не уподобляться, пытаюсь задремать. Но я так долго лишал себя сна, что, оказывается, разучился спать. В голову лезет Натан Кули, его безнадежное положение, хотя у меня нет к нему сочувствия. Думая о Ванессе, я радуюсь ее умению проявлять в трудные моменты твердость. Мы уже совсем близко от финишной ленточки, но возможностей провала по-прежнему не счесть. Золото у нас, но удастся ли его сохранить?

Я просыпаюсь, когда самолет начинает разбег. Два часа — и приземление в Атланте. На паспортном контроле я ловко избегаю стоек чернокожих инспекторов и выбираю молодого белого с избыточным весом, с виду скучающего и ко всему безразличного. Он берет мой паспорт, сличает фотографию Малкольма Баннистера девятилетней давности с Максом Ридом Болдуином собственной персоной и не обнаруживает никаких расхождений. Для него мы все на одно лицо.

ФБР, надо полагать, уже оповещено о моем отлете из страны на Ямайку на частном реактивном самолете. А вот отслеживает ли ФБР перемещения Малкольма Баннистера, мне неведомо. Вряд ли, конечно; лучше бы они думали, что я по-прежнему наслаждаюсь жизнью на пляже. На всякий случай прибавляю ходу. Поскольку Малкольм больше не располагает водительскими правами, машину напрокат в компании «АВИС» берет Макс. Уже через сорок пять минут после приземления в Атланте я спешно покидаю город. Под Росуэллом, Джорджия, я приобретаю в «Уол-марте» еще два мобильника с оплаченным трафиком, а два старых опускаю на выходе из магазина в мусорную корзину.