Сталинградский апокалипсис. Танковая бригада в аду - Леонид Фиалковский

Перед ужином обратился ко мне шофер транспортного взвода. Жаловался на сильный зуд в области лобка, промежности. Осмотрел его. Это были лобковые вши. Они сосали кровь и выделениями своими вызывали сильный зуд. Набрался он у одной женщины, у которой несколько раз ночевал, будучи в далеких рейсах. Ругался страшно, когда узнал. У меня не было лекарств, чтобы их вывести, о чем сказал ему.

— Бензином выжгу или соляркой, — проговорил он.

— Нельзя этого делать. Вызовешь ожог кожи, а вши могут остаться. Завтра сбегаю в медсанвзвод. Может, найду там что-нибудь.

Из формуляра части:

Укомплектованность 254-й танковой бригады на 24.09.42 г.:

В 1-м танковом батальоне 7 танков Т-60, 2 танка Т-40, 4 танка Т-20 (всего 13 танков). 2-й танковый батальон боевых машин не имеет. Колесных машин 49, специальных машин —11, тракторов — 2, легковых машин — 1 (всего 63 машины). Личного состава 576 человек.

Четверг, 24 сентября 1942 г. Народный метод лечения.

Утром после завтрака зампотех бригады подполковник Иванов поставил задачу роте: к исходу дня всю технику подразделений бригады, находящуюся у нас на ремонте, отправить им в исправном состоянии. Предстоит длинный марш бригаде в новый район сосредоточения.

Бригада еще не укомплектована полностью личным составом. С Урала наши представители, убывшие за танками, еще не прибыли. С чем же идти в бой? Как же выступать? Может, и пополнят нас в пути или на месте новой дислокации.

Я побежал в медсанвзвод, предупредив Манько, что нужно мне взять мазь для его водителя. Попросил у него арбуз — угостить решил медсанвзводовских. Разрешил, конечно.

— Доставь радость крале своей — угости ее.

— Какая там краля. Я для всех.

— Знаем, знаем.

Взял два арбуза, положил в вещмешок и ушел в темноту. В медсанвзводе шла полным ходом погрузка имущества на автомашины. Все бегали, суетились, искали какие-то упаковки, что-то снимали. Обычная погрузочная суета.

— Чего пришел, — окликнул меня доктор Гасан-Заде, — капли какие-то недополучил?

— Мазь надо мне. Серую ртутную. Лобковые вши выводить.

— Ва! Нашел когда этим заниматься. В поход идем, а ты вши выводить. Не смеши людей. Что за зверь в мешке?

— Это арбузы. Угостить принес.

— Кого угощать будешь?

— Всех.

— Тогда зови всех, чего стоишь? Пожалуй, лучше я, — и он крикнул во весь голос: — Перерыв. Всем ко мне!

Я выложил арбузы из вещмешка.

— Ай, какие красавцы! Иванов, нож дай. Майя! Поднос несите, нарезать сам буду.

— Какой поднос я найду тут? Хотя я сейчас.

Она принесла кусок клеенки, Иванов протянул доктору нож, и операция по разделке арбузов началась тут же, на земле, на клеенке. Доктор каждому протягивал по ломтю. Вспомнил, что мне нужна мазь для водителя, и сказал об этом Шепшелеву.

— Тут мазью не поможешь. Я знаю народный способ уничтожения лобковых вшей и тебе рекомендую.

Все уставились на него.

— Нужно натереть кирпич, пересыпать порошок нюхательным табаком, перемешать хорошо и насыпать на лобок. Вши нанюхаются и начнут чихать. При этом они разобьют головы о кирпич и погибнут.

Воцарилась тишина. Каждый, видно, осмысливал сказанное, и вдруг все грохнули от смеха. Давно такого не слышал. Люди вокруг за животы держались, с места на место переходили, сгибались в пояс, Иванов катался по земле — до чего все заразительно смеялись. Я стоял очень долго не смеясь. Все осмысливал сказанное. Надо мной смеялись или шутке, что не дошла до меня. Видя мой недоуменный вид и указывая на меня пальцем, еще больше смеялись. Должно быть, глупо выглядел. Особенно запомнился звонкий, пискливый, захлебывающийся смех Зои Ложкиной. Майя сцепила руки перед собой, прижала их к груди и тихо, будто всхлипывая, смеялась, уставившись на меня. Какие-то оковы спали с меня, все стало простым и легким, и я также разразился хохотом, что еще больше развеселило окружающих и вызвало новый взрыв смеха. Громче и продолжительнее всех смеялся своей шутке Шепшелев. Постепенно хохот стал утихать, хотя улыбки с лица не сходили. Я первым опомнился, что надо бежать к себе.

— Как же с мазью? — обратился я к Шепшелеву.

— Я ж тебе народный способ предложил. Воспользуйся, — что вызвало дополнительный взрыв хохота, но люди уже устали, вытирали слезы, стали постепенно успокаиваться.

— Не валяй дурака, мне бежать надо, — вновь обратился я к Шепшелеву, — чем же выводить их?

— Серой ртутной мази нет у меня. А другого не знаю.

— Возьмите зеленое мыло. Пусть намажет участки тела и через 20–30 минут смоет все. Не сто процентов гарантии, но может помочь. Через 5–7 дней опять повторить. Белье при этом надо менять, — посоветовала доктор Ложкина.

— Идемте, покажу, где зеленое мыло есть, пока не погрузили, — повела меня Майя к крыльцу домика и указала на деревянный бочонок. — Сейчас дам, во что взять.

Вынесла кусочек клеенки, набрала совком немного этого мыла, которое было похоже консистенцией на солидол.

— Я провожу вас.

— Попрощаюсь со всеми.

Вернулся к месту, где уплетали остатки арбузов. На лицах еще сохранились улыбки, весело перебрасывались шутками.

С каждым попрощался за руку и направился к калитке, за которой ждала меня Майя.

— Насмешили вы нас. Спасибо за арбуз.

— Хотел целехоньким вам доставить, но перехватили по дороге.

— Очень хорошо получилось, — и тихо рассмеялась, — отвлекли нас, потешили. Спасибо.

— Дальше не провожайте.

Я остановился, запрокинул пустой вещмешок через плечо на спину, взял руками за плечи Майю и сказал:

— Да хранит вас Бог! И я об этом буду молить его, — как-то очень серьезно промолвил я. — До встречи. Буду скучать.

— Спасибо за внимание и тепло. До встречи. До встречи, — повторила она, руками своими обхватила мой затылок, пригнула голову, поцеловала в губы быстро, торопливо увернулась от возможного встречного поцелуя и убежала к себе. — До встречи! — услышал в темноте и побрел к себе.

Сказали, что после ужина зачитали приказ. Наша 254-я танковая бригада придается 51-й армии, и нам предстоит выступить из поселка Новый (Рыбачий) и совершить многокилометровый марш в южном направлении вдоль Волги и сосредоточиться в одном из районов. По предположительным расчетам, предстоял марш на расстояние более четырехсот километров. Затем — переправа на правый берег Волги.

Пятница, 25 сентября 1942 г. Приказ на марш к новому месту сосредоточения!

Прошедшую ночь не спали. Заканчивали ремонт техники и отправляли ее в подразделения. Укладывали в машины свое имущество, дозаправлялись. Рано пришла осень, да и зиме уже скоро быть. Надвигалось новое испытание — холода.