Успешное покорение мира - Фрэнсис Фицджеральд

Ее возмутила такая несправедливость. Девушка добивается популярности внешностью и обаянием. Чем больше в тебе красоты и обаяния, тем меньше ты зависишь от мнения окружающих. Как нелепо: Адель, заарканившая капитана бейсбольной команды, который, похоже, мало что смыслит в девушках и даже не способен оценить интерес к своей персоне, вознеслась на трон, невзирая на толстые лодыжки и розовые щеки.

Джозефина танцевала с Эдом Биментом из Чикаго. Он был ее самым первым поклонником, еще из тех времен, когда она крохой с косичками ходила в танцевальную школу и носила белые хлопчатобумажные чулочки, кружевные панталончики с пристроченным лифом, платья с оборками и непременным длинным пояском.

— Что со мной происходит? — спросила его Джозефина, размышляя вслух. — Уже много месяцев я чувствую себя столетней старухой, а мне всего семнадцать, и тот праздник был только семь лет назад.

— Это потому, что ты все время влюбляешься, — ответил Эд.

— Неправда! — возмутилась она. — Про меня ходит множество дурацких, беспочвенных сплетен, которые обычно распускают завистливые девчонки.

— А чему завидовать?

— Не груби, — отрезала она. — Подведи-ка меня в танце поближе к Лиллиан.

Лиллиан танцевала с Дадли Ноултоном, который только что перехватил ее у партнера. Джозефина поболтала с подружкой, а затем, немного выждав, на мгновение оказалась лицом к лицу с Ноултоном и одарила его улыбкой. В этот раз она знала наверняка, что улыбка попала в цель и он поддался ее благоуханному обаянию. Если бы этому обаянию было дано имя — вроде тех, какими в последнее время называют французские духи, — его бы назвали «Пожалуйста». Он ответил поклоном и улыбкой, а буквально через минуту перехватил ее в танце.

Это произошло среди небольшого водоворота в углу зала; Джозефина чуть помедлила, чтобы дать ему приноровиться, и они плавно заскользили по кругу.

— Вы так чудесно выглядели рядом с Адель во главе процессии, — сказала она. — У вас был такой серьезный и доброжелательный вид, что все остальные казались сущими детьми. Адель тоже чудесно смотрелась. — И в порыве вдохновения добавила: — В школе она служит мне образцом для подражания.

— В самом деле? — Она заметила, что он постарался скрыть свое изумление, заявив: — Непременно ей передам.

Он был красивее, чем ей показалось на первый взгляд, а сквозь сердечность хороших манер проглядывала властность. Хотя он был к ней внимателен, от нее не укрылось, что он обвел беглым взглядом зал, проверяя, все ли идет по плану, а потом в движении перекинулся парой слов с дирижером оркестра, который почтительно склонился к нему с кромки помоста. Кандидат на вступление в «Череп и кости». Джозефина знала этому цену: ее отец состоял в этом братстве. А Риджвею Сондерсу и остальным ребятам из Ассоциации Возлюбленных Братьев точно не светило туда войти. Ей стало интересно, существует ли аналогичное общество для девушек и сможет ли она туда вступить — или же ей предпочтут Адель с ее толстыми лодыжками, символом основательности.

Приди же ко мне,Не стой в стороне.Я танец любойСтанцую с тобой.

— Наверное, многие из присутствующих здесь молодых людей считают вас эталоном, — сказала она. — Будь я юношей, мне бы захотелось стать таким, как вы. Одно только плохо: мне бы ужасно докучали девушки, которые бы вечно в меня влюблялись.

— Это не так, — просто сказал он. — Такого не случается.

— О, ни за что не поверю — они просто скрывают свои чувства, потому что слишком благоговеют и к тому же боятся Адель.

— Адель не стала бы мешать. — Он поспешил уточнить: — Случись такое на самом деле. Она не принимает эти вещи всерьез.

— Вы с ней помолвлены?

Он слегка нахмурился:

— Я считаю, с этим не надо спешить.

— Я тоже, — с готовностью подхватила Джозефина. — Лучше найти одного надежного друга, чем сотню поклонников, которые расталкивают друг друга локтями.

— А разве не этим занимается вся толпа, которая ходит за вами по пятам?

— Какая толпа? — невинно спросила она.

— За вами увивается половина второкурсников.

— Вероломные соблазнители. — С ее стороны это было черной неблагодарностью.

Джозефина лучилась счастьем, отмечая новую прелесть этого здания и эффектно кружась в объятиях хозяина бала. Даже то счастливое обстоятельство, что никто не разбивал их пару дольше обычного, объяснялось пиететом, который Дадли внушал ее свите; но в конце концов его сменил кто-то другой, и Джозефина словно упала с небес на землю. На этого паренька явно произвело большое впечатление, что с нею потанцевал сам Дадли Ноултон; манеры его сделались еще обходительнее, и эти модуляции восторга навеяли на нее скуку. Скорее бы, в мечтах говорила себе Джозефина, Дадли Ноултон снова подхватил ее за талию, но вот миновала полночь, которая потянула за собой еще один час, и Джозефина уже стала склоняться к мысли, что он просто оказал ей внимание как соученице Адель. Не иначе как после их танца Адель в красках расписала ему прошлое Джозефины. Когда же он в конце концов направился к ней, она подобралась и сосредоточилась, а это состояние всегда придавало ей внешней мягкости, нежности и скромности. Но вместо танца Дадли Ноултон отвел ее к шкафчикам:

— У Адель небольшая авария. Она оступилась на лестнице у гардероба, слегка подвернула лодыжку и порвала чулки. Нельзя ли ей одолжить у вас пару чулок — вы ведь остановились поблизости, а мы довольно далеко, в Лаун-клубе.

— Конечно, конечно.

— Я вас подвезу — автомобиль у входа.

— Но вы так заняты; не стоит беспокоиться.

— Это не обсуждается, я вас подвезу.

В воздухе повеяло дыханием оттепели; хрупкое и прозрачное предчувствие весны плыло над кронами вязов и карнизами домов, чья холодная нагота неделю назад только нагоняла тоску. Ночь прониклась аскетизмом, как будто дух мужского соперничества заполонил весь этот городок, куда в течение трех столетий мужчины направляли свои силы и чаяния, чтобы примкнуть к избранным. И все это олицетворял Дадли Ноултон, деятельный и талантливый, который сидел рядом. Джозефине показалось, что до него она вообще не встречала настоящих мужчин.

— Прошу вас, зайдите, — сказала она, когда он поднялся вместе с ней на крыльцо. — Здесь уютно.

В темной гостиной горел камин. Сбежав вниз с парой чулок, Джозефина остановилась рядом с Дадли и стала вместе с ним смотреть на огонь. Затем, не говоря ни слова, взглянула на него, опустила глаза и снова подняла взгляд.

— Вы захватили чулки? — спросил он, чуть отстранившись.

— Конечно. — Она затаила дыхание. — Я быстро управилась: за это надо поцеловать.

Он засмеялся, словно Джозефина удачно пошутила, и пошел к дверям. Когда они сели в автомобиль, она все еще улыбалась, загнав разочарование глубоко внутрь.

— Замечательно, что мы познакомились, — заявила она. — Даже не могу выразить, сколько мыслей я у вас почерпнула.

— Но у меня нет никаких мыслей.

— Нет, есть. Хотя бы то, что не нужно заключать помолвку, пока не придет время. Мне еще не доводилось беседовать с таким мужчиной, как вы. Наверное, в противном случае у меня был бы другой ход мыслей. Я только сейчас поняла, что во многом заблуждалась. Раньше я хотела быть предметом восхищения. Теперь хочу помогать людям.

— И это правильно, — похвалил он.

Казалось, он собирался что-то добавить, но они уже доехали до арсенала. Во время их отсутствия начался фуршет; идя через весь зал рядом с Дадли Ноултоном, ощущая на себе взгляды сотен глаз, Джозефина гадала, многие ли заподозрили, будто между ними что-то есть.

— Мы припозднились, — сказал Ноултон, когда Адель вышла переодеть чулки. — Ваш спутник, вероятно, не дождался. Позвольте вам что-нибудь принести.

— Было бы замечательно.

Позже, вновь присоединившись к танцующим, она двигалась в ауре сладостной отстраненности. Кавалеры нескольких уехавших красоток примкнули к ее свите, и ни одну девушку не уводили от партнера так часто. Даже племянник мисс Брертон, Эрнест Уотербери, всем своим чопорным видом выражая одобрение, прошелся с ней в танце. В танце? Кружась по залу, она попросту переходила из одних объятий в другие, приноравливаясь к новому шагу. Внезапно ей захотелось перевести дыхание, и в тот же миг, словно отозвавшись на ее желание, перед ней возникло новое лицо — высокий, лощеный южанин, с вкрадчивыми нотками в голосе:

— А ты просто куколка. Я все глаза проглядел, пока высмотрел твое личико. Ты против остальных — что роза против полевых ромашек.

Когда они с ним танцевали во второй раз, Джозефина поддалась на его уговоры: