Красавица и босс мафии - Лола Беллучи

Мой брат наливает себе рюмку из бутылки, стоящей на низком столике, между нами, и выпивает ее одним глотком.

— Это повсюду.

— Фотограф хорошо поработал.

— Хорошо поработал? Твой приказ объявить солдатам поместья, что она переехала в твое крыло, уже породил интересные сплетни. Но эти фотографии? Даже я поверил им, Витто. Моя любимая, вот эта… — Он выбирает из стопки газету и протягивает мне.

Я не смотрю, потому что мне совершенно безразлично, какая у брата любимая фотография. Единственное, что меня интересует, это то, что Массимо Коппелин наверняка видел эти фотографии, как и вся Италия.

— Ты такой великий актер или просто отличная фотомодель? Потому что если это актерская игра, то, возможно, тебе следует быть осторожным, чтобы не быть слишком убедительным даже для бразильянки. — Это заставляет меня поднять на него глаза.

— Что?

— А тебе не приходило в голову, что девушка может влюбиться в тебя? — Спрашивает он, полностью завладев моим вниманием.

— Я не думаю, что она настолько глупая.

— Дело не в этом.

— Я сказал ей, что она — средство достижения цели, Тициано.

— А зная тебя, я уверен, что ты не объяснил, что цель — это, скорее всего, брачный договор, который, должно быть, уже ищет старый Коппелин, раз у него есть внучка, которую можно использовать.

Умозаключение Тициано не абсурдно, весь бунт Массимо из-за смерти дочери был вызван связями, которые старик потерял с ней, а не чистыми побуждениями его доброго сердца. Ни один человек, связанный с Саграда Фамилия, не может быть обвинен в чистых помыслах.

Я бы не удивился, если бы Массимо уже размышлял, что он может получить, узнав, что его внучка жива. Если он смог продать собственную дочь, за рождением и ростом которой он наблюдал, главе мексиканского картеля, то Коппелин наверняка сможет устроить аукцион за руку своей наследницы.

Массимо владеет корпоративной империей, которую любая крупная организация с удовольствием использовала бы, например, для крупных операций по отмыванию денег. В этом и заключалась его роль в партнерстве с Саградой много лет назад. В голове всплывает образ Габриэллы, смеющейся над чем-то вчера вечером, но я отгоняю его.

— Сначала ему нужно заполучить внучку, а пока он не захочет дать мне то, что я хочу, этого не произойдет.

— Думаю, я проведу несколько дней вдали от дома, — предлагает он, и я испускаю долгий выдох, прежде чем отложить в сторону документ, который читал. Мне не нужно объяснять ему. — Следующие семейные ужины будут просто адскими. Я думал, мне просто придется смириться с тем, что мы оба пропустили вчерашний день, но вот это? — Он указывает на стопку газет. — Мама сойдет с ума.

— Ты уже слишком взрослый, чтобы бояться мамы, Тициано.

Он фыркает.

— Ты слышал, что я сказал? Ходят слухи, что ты влюбился, Витто.

— Что? — Спрашиваю я, откидывая свое тело назад, чтобы оно опиралось на диванные подушки, и скрещиваю ноги, упираясь лодыжкой в колено.

— Именно. Это уже было в коридорах до этих фотографий. Ты изменил крыло девушки, приставил к ней команду охранников и практически отправил ее на телешоу, посвященное преображению. Что, по-твоему, подумали люди? А после этих фотографий об этом думают не только те, кто находится на территории, но и вся организация.

— У меня нет привычки беспокоиться о том, что думают люди, Тициано. Но если они хотят так думать, пусть думают. Сейчас есть только один человек, чьи мысли меня интересуют, и я собираюсь убедиться, что они именно там, где я хочу.

— Массимо Коппелин.

— Именно!

— Тогда хорошо, — говорит Тициано, поднимая руки вверх и вставая с дивана. — Я просто хотел убедиться, что ты в курсе.

— О сплетнях?

— О последствиях, — уточняет он. — Увидимся за ужином, Витто. — Он прощается, а затем поворачивается спиной и уходит.

И хотя я уже просмотрел все цифровые версии газет, которые он оставил на моем столе, я не могу удержаться, чтобы не протянуть руку и не взять одну из них.

«Девушка, которую застали за романтическим ужином с бизнесменом Витторио Катанео, пока не опознана, но надежные источники гарантируют, что это новый романтический интерес миллиардера и что она проводит время в Cantina Santo Monte. Брюнетка с загадочной улыбкой, похоже, привлекла внимание самого разборчивого холостяка Италии. Неужели сердце виноградного магната наконец-то поймано?»

Когда я заканчиваю перечитывать абзац, напечатанный на обложке крупнейшей итальянской газеты, то не могу удержаться и уже второй раз за сегодняшний день мысленно исправляю прилагательное, используемое для описания улыбки Габриэллы. В ней нет ничего загадочного. Девушка выдает все эмоции, когда ее губы растягиваются. Сразу можно понять, нервничает ли она, веселится или просто вежлива.

Ее улыбка не загадочна, она абсолютно прозрачна.

ГЛАВА 30

ГАБРИЭЛЛА МАТОС

У меня появился новый ритуал, или, может быть, это просто некая само навязанная пытка, от которой я не могу избавиться.

Моя любимая часть замка — это, безусловно, окна. И прошлой ночью, когда я не могла уснуть, потому что не знала, как справиться с вихрем эмоций и мыслей, вызванных ужином, с которого я вернулась с Витторио, я нашла новый вид. Не совсем новый, просто я там никогда раньше не была.

Здесь нет ни витражей, ни далекого пейзажа, сквозь который я могу просто дать волю своим мыслям. Под квадратной белой рамой стоит мягкая скамейка, а из нее открывается вид на бассейн, все еще находящийся в крыле Дона, но уже на втором этаже. Я понятия не имела о существовании этого бассейна и, глядя на него, представляла, какое невероятное ощущение испытываешь, когда в такую жару, когда солнце еще не зашло за горизонт, заходишь в него, чтобы охладиться. Я часами проживала эту сцену в своей голове и в какой-то момент поняла, что я там уже не одна.

Это было тонкое и коварное желание, совершенно беспричинное, которое медленно пришло и поселилось в моей голове, словно надеясь, что никто не заметит его присутствия здесь. И вместо того, чтобы испугаться его присутствия и немедленно изгнать, я заметила его краем глаза и игнорировала, сколько могла, пока не перестала. Когда я подумала, что больше невозможно оставаться безучастной к его присутствию, когда я решила, что должна действовать, я глубоко вздохнула и сделала это. Вместо того чтобы выгнать его и сказать себе, что хватит сходить с ума, потому что мы с Витторио в бассейне вместе это такая сцена, которую может спроецировать только мой галлюцинаторный разум и которую реальность никогда не сможет воплотить, я просто встала с кресла под окном и решила,