Островитянин - Джон Робертс

Завтра на рассвете с третьим ударом гонга мы покидаем город, — объявил торговец. — Ты должен быть у Лунных Ворот со всем снаряжением. Если Опоздаешь, ждать тебя никто не станет. Либо догоняй, либо оставайся здесь — дело твое.

— Я буду вовремя, — заверил его Гейл.

— Вот и отлично. А теперь возвращайся к себе… Полагаю, тебя там ждет приятный сюрприз. Насколько я понял, господин Пашар очень щедро снарядил тебя в дорогу.

Юноша в недоумении направился вверх по холму ко дворцу и во дворике перед своей комнатой обнаружил груду предметов, от вида которых у него перехватило дыхание. Седло из хорошо выделанной кожи, одежда на любую погоду, высокие сапоги, одеяла, связанные из шерсти квила, разборная палатка из плотной ткани. Действительно, было от чего прийти в восторг!

— Мало кто выступает в поход со столь отличным снаряжением, — услышал он за спиной голос подошедшего Шонга.

Гейл, однако, испытывал смешанные чувства. До сегодняшнего дня он никогда не имел никакой собственности, кроме оружия.

— Но как же мне все это унести? — спросил он.

— Тебе не придется нести поклажу на себе, для этого есть наски.

По мудрому совету Шонга, юноша приказал слугам заранее отнести снаряжение к Лунным Воротам. Закончив все приготовления к отъезду, Гейл решил, что разумнее переночевать вместе со всеми на месте общего сбора. Он хотел попрощаться с Пашаром, но советник пребывал в резиденции короля и должен был вернуться не раньше, чем через несколько дней.

Гейл отправился к Шаззад. Он застал девушку перед зеркалом. Трое служанок суетились, укладывая волосы жрицы в сложную прическу. Рядом стоял манекен, с развешенным на нем изысканным платьем, дополняли наряд драгоценности и непонятные ритуальные предметы.

— Привет тебе, Гейл, — проронила Шаззад рассеянно, не отрывая взгляда от зеркала. — Я сейчас занята. Этим вечером я должна исполнить первый ритуал, посвященный сбору урожая. Богиня очень требовательно относится к выбору наряда и прически. Мы не могли бы поговорить с тобой завтра?

— Завтра я уеду. Экспедиция выступает в путь рано утром.

— Правда? Так скоро? Ну, что ж, ты ведь рано или поздно вернешься.

Гейл и не ожидал, что женщина будет сильно горевать, он не был столь наивен, но все же надеялся на менее равнодушный прием.

— Ты так в этом уверена? Я могу и погибнуть.

— Конечно, можешь. Но если останешься в живых, то непременно вернешься ко мне. — Шаззад ни на миг не прекратила своего занятия — с помощью тонкой кисточки она подводила черной краской глаза.

— А в том, что ты сама ко мне не переменишься, ты тоже уверена? — с неожиданной требовательностью спросил юноша.

Шаззад перевела взгляд на Гейла. На ее губах блуждала странная улыбка.

— Конечно. К тому же, я наложила на тебя чары. Твоя судьба предопределена, и моя — тоже. Они тесно связаны между собой, и с этим уже ничего не поделать. Хочешь ты того или нет, ты вернешься ко мне.

Ее самоуверенность выводила Гейла из себя. Он никогда не мог понять, говорила Шаззад серьезно или же смеялась над ним. И он злился, что она обращалась с ним подобным образом в присутствии других. Конечно, юноша понимал, что жрица не считает прислужниц за людей — для нее рабы были лишь одушевленными предметами. И, взглянув на служанок, он заметил, что те смотрят на Шаззад со страхом.

Ночью в городе царила тишина, однако еще до рассвета в лагере началась суета — погонщики нагружали вьючных животных, собирали мусор и сжигали его в горевших всю ночь кострах. Прохладный утренний воздух напоминал о том, что жаркие летние дни уже миновали. В портовом Касине никогда не бывало по-настоящему холодно, но на возвышенностях, куда они собирались отправиться, климат был совсем иной. Там они столкнутся с суровой зимой.

Сторож на воротах ударил в гонг, заметив, что небо на востоке начинает бледнеть. Последние тюки уже крепко привязали к спинам насков. Через несколько минут раздался второй удар, к этому времени были закреплены ремни и подпруги, а те, кто собирался ехать верхом, вскочили в седла. Третий удар прозвучал, когда начальник стражи смог разглядеть первый верстовой столб, который на этом расстоянии выглядел крохотной белой щепкой. Массивные ворота, створки которых толкали тянущие заунывную песню рабы, стали приоткрываться. Шонг подъехал к голове колонны. Гейлу не терпелось двинуться в путь, он испытывал необъяснимый восторг, сидя в седле с притороченным к нему длинным кожаным чехлом, в котором хранил копье. Но пока все ждали сигнала Шонга. Командир экспедиции объехал колонну кругом, проверяя, все ли в порядке. Вполне удовлетворенный, он снова направился к стоящим впереди всадникам. Ворота полностью распахнулись, Шонг вскинул руку и рванул поводья. Погонщики во весь голос затянули песню, в которой просили благословения у бога, и всадники послали вперед своих скакунов.

Гейл пустил кабо рысцой, но тщательно следил за тем, чтобы не обогнать Шонга. Миновав массивный свод ворот, всадники выехали на равнину. Там стояли несколько караванов, прибывшие вчера к городским стенам после закрытия ворот. Селяне везли в город на продажу продукты и скот. Откуда-то доносилась песня одинокой флейты.

Юноша испытывал сложные чувства, покидая город, но первый глоток воздуха за городскими стенами принес с собой запах свободы. Гейла манили обширные пространства материка, он страстно желал увидеть как можно больше новых земель.

Кабо, на котором ехал юноша, носил имя Верный. Это имя подходило животному, но Гейл знал, что кабо не воспринимают кличек, данных им людьми, и не откликаются на них. Верный был крепким, надежным животным, прекрасно подходящим для дальнего путешествия.

Наски крупной породы, что выращивались на Островах, с ниспадающими на шею и плечи косматыми белыми гривами, неторопливо вышагивали, обремененные тяжелой поклажей. Их погонщиками были темнокожие мужчины, единственная одежда которых состояла из обернутого вокруг талии и доходящего до колен куска белой ткани. В ушах болтались большие кольца из медной проволоки, а передние зубы у всех оказались выбиты, что видимо, являлось частью какого-то жестокого ритуала, присущего этому племени. Гейлу рассказали, что народ этот обитает в пустынных землях, на юге от Неввы. Также его предупредили, что керрилы — грубые и жестокие люди, и он легко этому поверил. Вожака погонщиков, высокого человека с курчавыми волосами звали Агах. У него не хватало двух пальцев на руке и мочки уха, а лицо и тело покрывали бесчисленные шрамы.

Мощеная дорога шла до первого верстового столба, затем потянулся плотно утрамбованный тракт. Ежедневные дожди не давали подниматься над дорогой клубам пыли. По сторонам простирались обширные пастбища и плотно засаженные земельные наделы.