Первый маркграф - Алексей Александрович Иванов

— Как ты понял, что это мой дирижабль? — поинтересовался я, когда мы обменялись с наемником крепкими рукопожатиями.

— А я и не знал. Просто «Дракона» выгуливал и решил проверить, — пояснил он, махнув рукой на рыцаря. — Удобно, когда воздушный порт в центре города, а не на окраине.

— Удобно, — согласился я. — Как у вас дела?

— Нормально. Тише, чем в столице, — он многозначительно ухмыльнулся.

— Что, и сюда новости уже дошли? — Нет, времени прошло много, да и дирижабли ходят теперь регулярно, а не от случая к случаю. Но это Вольная марка, тут всякое возможно.

— Дошли, как не дойти, — подтвердил Бахал. — К тому же прямая телеграфная линия с империей вновь работает.

А вот это хорошая новость! Лучше связи может быть только устойчивая связь.

— Смотрю, ты с подарками, Твое Сиятельство, — продолжил он, с жадным интересом косясь наверх. Под брюхом «Пегаса», в специальных грузовых креплениях, висела шестерка «Стилетов». Новенькие, только что вышедшие из цехов мануфакторума почтенного Загима оруженосцы сверкали на солнце, словно драгоценные камни.

— Угадал, — подтвердил я. — Это все нам.

— Лучше бы рыцарей привез, — проворчал Бахал.

— Если знаешь, где найти рыцарей практически по себестоимости, то готов тебя выслушать.

Разумеется, ответа я не дождался. И Бахал только смущенно развел руками, признавая поражение.

— Но рыцари все равно были бы лучше, — не удержался он, решив оставить за собой последнее слово.

— Оруженосцы для моих целей подходят лучше, — отозвался я, не став вдаваться в подробности. Еще успеем это обсудить.

Идея ускоренных курсов крепко засела в моей голове. Да и копье однотипных машин лишним не будет. Правильно составить копье, когда у тебя под рукой десятки разнотипных машин, разных поколений — это тот еще пазл. А когда на это накладывается ограничение по времени… Про тот ужас, что начинается при снабжении и вспоминать не хочется. Часть деталей в паро-магических големах взаимозаменяема. При некоторой доли смекалки, весьма значительная часть. Но не все можно заменить таким вот каннибализмом. А менять после сражений и маршей приходится многое, и это я про обычные поломки не вспоминаю.

В условиях Вольной марки с этим пока что ничего не сделать. И снабжение любого мало-мальски крупного отряда превращается в воплотившийся кошмар для интендантов. Но с чего-то надо начинать? Особенно, когда не приходится довольствоваться крошками со стола фольхов, а есть возможность получить полноценное блюдо из «Стилетов».

Да и машина у почтенного Загима получилась неплохая.

— К тому же оруженосцы — не единственное, что я с собой привез. Более того, не самое ценное, — загадочно усмехнулся я, погладив вместительный кожаный саквояж, с которым практически не расставался во время полета.

Это было дорого. Очень дорого!

— Что же может быть ценнее шести оруженосцев? — удивился наемник. Бывший наемник, теперь об этом можно говорить смело.

— Пятьдесят амулетов связи…

— Пятьдесят? — глаза Бахала полыхнули жадным азартом. Он уже оценил удобство, которое дают амулеты. — Этого на целую армию хватит.

— Ну, насчет армии, ты излишне оптимистичен. Но на один баллей с полным усилением нам пока что хватит.

И немного останется…

В моем старом будущем такой отряд назывался кулаком. Правда к баллею следует добавить драгунский батальон, включающий два взвода сержантов, пару батарей артиллерии и хотя бы парочку приличных магов уровнем не меньше мастера.

Когда древолюбы наступают по всем направлениям, обычным корпусам становится слишком сложно их сдерживать. Древолюбы ведь не идиоты. Либо давят одной огромной, всесокрушающей массой боевых химер, прикрытых магами. Либо действуют высокомобильными стаями ликанов, проникая глубоко в тыл и устраивая резню мирных жителей и хаос на коммуникациях. Вот против подобных рейдов такие мобильные кулаки и нужны.

Но не будем о будущем, стоит позаботиться о настоящем.

— Пятьдесят амулетов… — пробормотал Бахал.

Знал бы он, чем мне пришлось пожертвовать, чтобы их заполучить. Деньги почтенного Загима категорически не устраивали. Зато он любезно согласился отдать амулеты в счет увеличения своей доли акций в будущей железной дороге.

Тот факт, что дороги пока что нет, а амулеты очень даже есть, не делает этот размен в мою пользу. В перспективе это означает, что за эти пятьдесят амулетов я переплатил минимум раз в сто. И с каждым годом работы будущей железной дороги цифра моей переплаты будет только расти.

Но на что-то иное магнат не захотел размениваться, утверждая, что все поставки расписаны на годы вперед. Доброе отношение почтенного Загима вовсе не означает, что он откажется от своей выгоды. Впрочем, именно поэтому наши с ним взаимоотношения довольно гармоничны.

— Так в Вольной марке все в порядке? — вновь поинтересовался я. Странно слышать подобное слово, особенно по отношению к вечно беспокойной Вольной марке.

— Пока что тихо — слишком много в этом году произошло событий, да и новости из империи отвлекают. Мы от вторжения альвов еще не отошли, а тут марка стала нормальной маркой с маркграфом во главе. Кстати, думаю, это дело стоит отметить и хорошенько так отдохнуть!

— Мечтатель ты Бахал, — покачал я головой. — Забудь это мерзкое слово?

— Это какое? — он непонимающе вытянул шею.

— Отдых! Ты теперь капитан дружины молодого, но весьма амбициозного великого дома. С неплохими перспективами получения титула барона и права основать младшую ветвь…

К окончанию этого короткого спича я понял, что иду один, а Бахал остался где-то сзади.

— Что стоим? — оглянувшись, поинтересовался я

— Да вот думаю, а оно мне надо? — искренне признался он. — Весь твой великий дом — один человек. А в твоей родовой дружине и десятка рыцарей не наберется. Я же хотел всего лишь спокойной, сытой жизни.

— Тогда ты связался не с тем человеком. — Я пожал плечами. — Но можешь уйти, заставлять не стану.

Без Бахала будет трудно. Он доказал свою преданность и я могу ему доверять. А таких людей очень мало. Но если хочет свободы — пусть идет. Это лучше, чем человек, выполняющий все из-под палки или спустя рукава. Тем более на таком важном месте.

— И насколько далеки перспективы получения титула? — задумчиво поинтересовался он.

— Пять лет, верной службы, — сказал я, продемонстрировав растопыренную пятерню. — Но только в том случае, если речь пойдет о пяти мирных годах. В случае неприятностей этот срок можно и подсократить исходя