Дело «Нерешительная хостесса». Дело сердитой плакальщицы. Иллюзорная удача - Эрл Стенли Гарднер

лишь хочется засыпать меня вопросами. А я живое существо, хотя вам этого, наверно, никогда не понять. Для вас я просто свидетель.

— Но я ведь только спросил, видели ли вы Марту Лавину той ночью, — попытался оправдаться Мейсон.

Она нервно щелкнула выключателем, и салон автомобиля погрузился в непроницаемую темноту.

— Петти, вы собираетесь отвечать на мой вопрос?

Ответа не последовало, и тогда Мейсон расслышал неясный, приглушенный звук — девушка всхлипывала.

Он попытался прикоснуться к ней в темноте.

— Оставьте меня в покое! — сказала она, когда его пальцы дотронулись до ее плеча.

— В конце концов, давайте взглянем на вещи трезво. Ведь я только спросил вас…

Он почувствовал, как ее плечи затряслись в судорожном плаче. Она отстранилась от его руки.

Почти в то же мгновение машина остановилась.

— Что это? — спросил Мейсон.

Девушка не ответила.

Дверца распахнулась. Шофер заправил черную шторку за кронштейн.

— Вилла «Лавина», — произнес он.

Адвокат посмотрел на часы. Обратная дорога заняла шесть с половиной минут.

Мейсон вышел из машины. Хостесса продолжала сидеть спиной к нему, не поднимая головы и не отрывая прижатого к глазам платочка.

— Выходите? — спросил он.

Ответ прозвучал глухо:

— Нет.

Шофер захлопнул дверцу, укоризненно взглянув на Мейсона.

— Сколько я вам должен? — спросил адвокат.

— Ничего, сэр.

Мейсон поднялся по ступенькам в вестибюль виллы «Лавина».

— Прикажете подать машину? — спросил швейцар у дверей.

— Чуть позже, — ответил Мейсон.

Войдя в ночной клуб, он, как и в первый раз, сдал гардеробщице пальто и шляпу.

Метрдотель, прежде такой почтительный, держался теперь довольно странно.

— Боюсь, что мы сейчас прилично загружены, — извинился он.

Мейсон оглянулся, отыскивая красную гвоздику в петлице детектива Пола Дрейка. Тщетно.

— Едва ли у нас еще остались свободные столики, — повторил метрдотель на этот раз совсем без всякого почтения.

— Я только хотел пройти в уборную, — объяснил Мейсон и направился вдоль края танцевальной площадки в глубь ресторана, бегло оглядывая зал.

Он обогнул холл для отдыха и через дверь в дальней части комнаты попал в коридор. Коридор, в свою очередь, вывел его к черному ходу. Мейсон отворил дверцу маленького подсобного помещения, за которой находилось около дюжины больших мусорных баков.

Позади освещенной подсобки начиналось темное пространство. Налево виднелась автостоянка, где в строгом порядке стояли автомобили посетителей виллы. Справа была высокая массивная изгородь.

В воздухе чувствовался легкий запах жареного лука.

Мейсон повернул назад, прошел по коридору и, заметив по правой стороне еще одну дверь, попробовал открыть ее. Дверь подалась. За ней начинался лестничный пролет. Тщательно затворив ее за собой, Мейсон поднялся по ступенькам, очутился в коридоре второго этажа, пересек его, толкнул показавшуюся знакомой дверь и попал в ту же комнату, где был всего несколько минут назад, комнату с баром, вращающимися табуретами и складными стульями.

Все тот же мужчина в смокинге шагнул, улыбаясь, ему навстречу. Внезапно улыбка исчезла с его лица. Глаза взглянули холодно и неприветливо.

— Вы что-нибудь забыли, мистер Мейсон?

— Нет, просто решил еще раз попытать счастья, — дружелюбно ответил адвокат.

— Позвольте спросить, как вы сюда попали?

— Поднялся по лестнице.

— По какой лестнице?

— Лестнице из коридора виллы «Лавина».

— Вам не следовало этого делать, мистер Мейсон.

— Почему же?

— Мы не имеем никакого отношения к вилле «Лавина».

— А я и не утверждал обратного. Я только сказал, что поднялся по лестнице и оказался здесь. Вы спросили — я ответил.

Другой мужчина, маячивший в конце бара толстошеий, борцовского телосложения детина, вышел из-за стойки. Держась между адвокатом и выходом из комнаты, он приблизился к Мейсону и остановился, прикуривая сигарету, в метре у него за спиной.

Мужчина в смокинге произнес:

— Вы знаете, что являетесь довольно значительной персоной, мистер Мейсон. Вам многое позволено, но существуют вещи, делать которые неблагоразумно ни с чьей стороны, даже с вашей.

— Какие, например? — спросил адвокат.

— Я здесь не для того, чтобы отвечать на вопросы.

— А для чего же?

— Чтобы поддерживать порядок.

— Но ведь я его и не нарушаю, не так ли?

Человек в черном смокинге принял неожиданное решение:

— Конечно, мистер Мейсон. Не желаете ли снова войти в игорную?

Он отступил в сторону, придерживая дверь открытой. Поборов секундное колебание, Мейсон шагнул внутрь.

Подойдя к кассе, он извлек из кармана двести долларов. Кассир уставился на него в изумлении:

— Передумали, мистер Мейсон?

— Да.

Кассир замялся:

— Вы, кажется, один?

Изображая театральными жестами недоумение, Мейсон стал оглядываться по сторонам.

— Будь я проклят, есди это не так! — возмущенно воскликнул он.

Кто-то за спиной Мейсона подал кассиру знак, ц тот принялся с молчаливой деловитостью отсчитывать сорок пятидолларовых жетонов.

Мейсон направился к столу с рулеткой.

Минут десять — пятнадцать адвокат играл наугад, присматриваясь к партнерам, делая ставки преимущественно на цвет и проигрывая раз за разом.

По прошествии пятнадцати минут он пожал плечами, собрал оставшиеся жетоны и сделал последнюю ставку на 27.

Шарик замер на делении с цифрой «3».

Позади него женский голос произнес:

— Обидное невезение, мистер Мейсон, но нельзя же выигрывать без конца.

Обернувшись, адвокат встретил оценивающий взгляд Марты Лавины.

— Добрый вечер, — произнес он.

— Вот уж не ожидала обнаружить здесь вас, — заметила она.

Мейсон сдержанно усмехнулся.

— Как случилось, что вы тут оказались?

— За последние двадцать минут этот вопрос мне задают уже второй раз, — сказал адвокат.

— Думаю, нам надо с вами поговорить, мистер Мейсон.

— Где? Когда?

— Как вы, несомненно, уже узнали, моя вилла «Лавина-3» находится внизу в прилегающем здании. Там у меня есть кабинет, где нам никто не сможет помешать.

Мейсон изобразил полупоклон:

— Я к вашим услугам.

Он проследовал за Мартой Лавиной вниз по ступенькам, через коридор виллы и, взяв ее под руку, когда они пересекали главный зал ночного клуба, прошел за отгораживавшую небольшую приемную тяжелую портьеру, откуда через массивную дверь красного дерева они попали в кабинет.

Отделка кабинета отражала явно женский вкус. Рабочий стол терялся позади нескольких удобных рыхлых кресел, обитых дорогой красной кожей, а неяркие светильники наполняли комнату спокойным, похожим на лунный, светом.

Марта Лавина знаком предложила Мейсону сесть и села сама, но не за стол, а в красное кожаное кресло напротив. Скрестив ноги, она одернула юбку до тщательно продуманного уровня. Свободное от легкого нейлона пространство демонстрировало стройные ноги и аккуратные туфельки.

Она открыла сумочку, достала серебряный портсигар со встроенной зажигалкой, выбрала сигарету, щелкнув зажигалкой, прикурила, глубоко затянулась и стала медленно выпускать дым через слегка расширившиеся ноздри, устремив на Мейсона молчаливый, изучающий взгляд.

Адвокат небрежно вытащил одну из своих сигарет, чиркнул спичкой и ответил ей тем же молчаливым, испытующим взглядом.

— Ну так