Бальзам из сожалений - Евгения Михайлова

Скорее наоборот. Дама же бросилась к Марине с объятиями и очень громко говорила. Что-то типа «сколько лет, сколько зим», «мы же так дружили в театре, а потом потерялись». Сказала, что случайно узнала, что Марина пишет книги, а потом не менее случайно увидела из машины, как она заходит в этот дом. Нашла квартиру легко… Помню еще: она сказала, что купила квартиру в этом же районе. О себе рассказала, что замужем за чиновником из Минздрава, есть дочь. И что они с мужем решили какое-то время пожить отдельно. Все в порядке, но надо отдохнуть друг от друга. Мог ли у нее быть ключ от квартиры Алексеевой? Исключено, чтобы Марина дала. При мне эта женщина больше не появлялась, но она сразу спросила, в какие дни я работаю. А ключ легко снять с ключницы, вы же сами видели, сколько их там висит. Мы их не считали.

Да, все сложилось до безобразия четко и откровенно. И в такой ситуации даже не скажешь, что охотнице за чужой жизнью не хватает ума для изобретения сложных, запутанных ходов, способности скрываться и заметать следы. Опыта скрытой подлости было как раз предостаточно. Васина просто не могла себе представить, что найдутся профессиональные люди, которым захочется связать самый тупой и грязный пост с сознательно вставленными грамматическими ошибками с количеством списанного в связи с окончанием срока годности препарата феноциклидин, она же «ангельская пыль», в одной из лабораторий Минздрава с сомнительной репутацией. И все это привязать к манипуляциям со снимками в интернете – один хакерский почерк с перерывом лет в четырнадцать, не меньше. Плюс вычисленные IP-устройств, с которых отправлялись оскорбления и угрозы. Это оказались адреса гаджетов (довольно многочисленных) самой Инги Васиной, ее мужа и даже несовершеннолетней дочери.

Конечно, высшим пилотажем и венцом расследования Масленникова, Кольцова и Кирилла с Ольгой стали «чешуйки», обнаруженные экспертом на раковине Алесеевой. Они вписались, как родные, в историю болезни Васиной, которая чуть ли не всю сознательную жизнь наблюдалась в одном НИИ дерматологии по поводу тяжелой формы экземы, а также получала помощь в частной клинике Москвы.

Оперативники отдела убийств и похищений полковника Земцова задержали Ингу Васину в ее квартире, которую она приобрела неподалеку от места жительства своей жертвы. В это же время уже шел обыск в кабинете ее мужа и чиновника Минздрава, которого давно подозревали в коррупции и крышевании сомнительных «лабораторий». Пожалуй, это направление расследования группы энтузиастов заинтересовало официальное следствие больше всего. Даже больше, чем многолетняя, бессмысленная и по здравом размышлении безумная деятельность одной женщины, которая по жизни оказалась настолько токсичной, что, наверное, не могла не прийти к идее с ядом. Эта бесноватая и бессонная деятельность была не просто бескорыстной. Она требовала немалых расходов для привлечения подельников, поисков и способов приобретения яда. Организация медленного убийства сожрала с потрохами жизнь самой Васиной.

– Как ты думаешь, Сережа, – спросила как-то вечером Оля, когда они втроем сидели на ее кухне за столом, – Васину признают ненормальной? Она мне ненавистна как преступница, но я даже не могу оценить ее поступки с человеческих позиций. Настолько она мне кажется неадекватом, шизиком и законченной сволочью. Такой набор бывает смягчающим обстоятельством? Типа суд заплачет от жалости и попросит врачей лечить ее до полного просветления?

– Хороший вопрос, – удовлетворенно отреагировал Кольцов. – А можно, я свой ответ начну с другого вопроса? Ты видишь большую разницу между своими опеределениями «неадекват-шизик» и «законченная сволочь»?

– Большой разницы не вижу, – сразу ответила Оля. – Но я же не прокурор, не адвокат и даже не медик-эксперт. А они все вместе увидят эту разницу, как ты думаешь?

– Дорогая наша мисс Чистота и Наивность, вот что я тебе скажу. Не нужно каждый день читать статистику преступлений и заглядывать в глаза бешеным отморозкам, которые охотятся за многими жизнями, чтобы прийти к выводу, что понятия «ненормальность» и «норма» давно имеют два исключающих друг друга значения. Существа, способные мучить и убивать людей, кажутся ненормальными только тем, кто способен что-то понимать, сочувствовать, любить и жалеть. И самым большим заблуждением, даже для суперпрофессиональных экспертов, было бы отрицание альтернативной «нормы». Нормы убийц, которая заменяет им человеческую суть. Ежу понятно, что таких не вылечить. Такая норма помогает многим смириться с собственной ущербностью, уродством и даже дарит им единственно доступное удовольствие. Это своего рода власть. Так что на практике будет так. Васину признают настолько больной, насколько много у нее и ее муженька денег на адвокатов и связей для давления на суд. Была бы она уборщицей или посудомойкой – загремела бы очень надолго, как и все ее подельники по «коллективному сговору». Но и в этом случае, и во множестве других бал правит не норма судей, а ее отсутствие. И всем будет понятно, что в магазине за углом «ангельской пылью» не торгуют, то есть речь идет об очень даже вменяемо организованном преступлении. Так что надежда лишь на то, что с помощью Масленникова и нормального обвинения ее сумеют изолировать от других людей и лишить людоедских возможностей. Хотя бы отпугнут. Кстати, Алексеева наотрез отказывается быть жертвой на суде. И она права: она свои грязевые ванны уже вынесла. А следствие наверняка найдет и других жертв фигуранта-маньяка.

– Мое предложение, – вмешался Кирилл. – Для нас всех сейчас главное – суметь резко прекратить мысли и разговоры о сути уродства, подлости и жестоких намерений. Это реально противно и даже вредно для мозгов. И на реальность никак не повлияет. Мы настолько нормальные друг для друга люди, что даже от наших проклятий никому не станет хуже. И любимый многими артист Артем Бородин никакую «падлу с ядом» никогда не зароет. Это все – просто поговорить… Лучше начинать думать о другом. Узнаем, когда можно забирать Марину, Ольга начнет печь банановый хлеб. Мы купим вино, отпразднуем… В общем, есть что. Мы без яда сделали больше и быстрее, чем одна гадюка за всю свою жизнь. Мы стали богаче на интересных знакомых и даже на приятные открытия о людях, опороченных злобной и завистливой молвой. И мы вознаграждены тем, что можем быть вместе. Пусть Марина напишет новую мистическую историю, в которой последний и самый недоразвитый призрак будет умнее и возвышеннее многих из тех, кто в реальности тупо бьется с придуманными «врагами», соперницами и конкурентами. А я сумею так подать эту книгу и ее многострадального автора, что публика станет ломиться в мягкие лиловые облака тревожно-успокоительных иллюзий, которые не похожи ни на одну жизнь.

– А почему облака лиловые? – с любопытством