На семи холмах. Очерки культуры древнего Рима - Юрий Павлович Суздальский

сцены, заявляя при этом:

Сердце чистым должно быть у поэта,

Но стихи его могут быть иными…

Нельзя видеть в стихотворениях Катулла лишь страницы его личной биографии. Но в каждой строке бьется живое чувство поэта. Истинные, неподдельные страсти звучат в его стихах. Реальные радости и печали отражаются в них. Любовная лирика Катулла вызвана к жизни трагической страстью, которая потрясла его душу, погнала его прочь из Рима и, может быть, была причиной его гибели.

Когда юный поэт приехал в Рим, он встретил блестящую светскую красавицу Клодию, дочь Аппия Клавдия Пульхра, сестру народного трибуна Клодия Пульхра — ловкого демагога и ярого приверженца Юлия Цезаря. Это была женщина умная и обаятельная, легкомысленная и жестокая. Она играла немалую роль в тайной политике Рима. Имя ее мы встречаем у Цицерона, Саллюстия, Плутарха, Апулея и других древних писателей.

Клодия была женой консула Метелла, о котором Цицерон писал, что «Метелл — не человек, а камень, кусок меди, совершенная пустота». Замужество не мешало Клодии иметь множество поклонников. Впрочем, в этом отношении она не составляла исключения в ту эпоху всеобщего падения нравственности.

Клодия была ослепительно красива. Даже ее злейшие враги не могли не отдать ей должное. Цицерон ее ненавидел, в гневе ругал эту «общую подружку», «трехгрошовую Клитемнестру», но он же, отдавая должное ее уму и красоте, называл ее то «волоокой Герой», то «Медеей Палатинских садов».

Ослепленный красотой Клодии, Катулл влюбился в нее со всей силой юного чувства. И столичная красавица, пресыщенная обществом знатной светской молодежи, ответила на любовь молодого провинциала. Ее привлекли наивность и доверчивость, пылкость и искренность юного поэта. Однако счастье их было недолгим. Избалованная и эгоистичная, Клодия была переменчива. У Катулла появились соперники, а с ними ревность и разочарование в любви.

Когда Катулл, получив известие о смерти брата, уехал в Верону, Клодия ему окончательно изменила. Она вступила в открытую связь с оратором Марком Целием Руфом, закончившуюся скандальным судебным процессом, на котором и Клодия и Руф обливали друг друга грязью самых оскорбительных обвинений.

Несчастная любовь нашла свое отражение в лирике Катулла. Многие его стихотворения носят глубоко личный характер. Катулл создал единственный в своем роде роман из маленьких лирических стихотворений, и Клодия была прототипом героини этого романа. В жизни героев этого романа не происходит крупных событий. Но каждая мелочь приобретает исключительную значимость, как это и бывает в отношениях между влюбленными. В стихах Катулла ярко и правдиво звучат все оттенки человеческих чувств — от пламенной любви до испепеляющей ненависти, все нюансы сложных противоречивых отношений между влюбленными. С точки зрения проникновения поэта в мир интимных переживаний лирика Катулла не имеет ничего равного ей в античной поэзии.

Катулл назвал свою героиню Лесбией — в честь великой греческой поэтессы Сапфо, с острова Лесбоса, которая впервые открыла мир любовных переживаний в глубоких и светлых стихах. Катулл перевел на латинский язык ее знаменитую песнь любви, включив в нее обращение к своей возлюбленной:

Верю, счастьем тот божеству подобен,

Тот, грешно ль сказать, божества счастливей,

Кто с тобой сидит и в глаза глядится,

               Слушая сладкий

Смех из милых уст. Он меня, беднягу,

Свел совсем с ума. Лишь тебя завижу,

Лесбия, владеть я бессилен сердцем,

               Рта не раскрою.

Бедный нем язык. А по жилам — пламень

Тонкою струею скользит. Звенящий

Гул гудит в ушах. Покрывает очи

               Черная полночь…

(Пер. А. И. Пиотровского.)

Счастье быть рядом с любимой кажется несбыточной мечтой, «сладким, но недоступным счастьем». Но вот в доме друга Аллия происходит первое любовное свидание:

Там полнотой насладился я страсти взаимной и ласки.

    Легкой походкой туда радость входила моя.

Там на истертый порог белоснежные ноги вступали,

    Шорох я слышал, дрожа, нежно обутой ступни…

(Пер. А. И. Пиотровского.)

Катулл клянется, что никто так сильно никого не любил, как он любит Лесбию:

Нет, ни одна среди женщин такой похвалиться не может

    Сильной любовью, какой Лесбию я полюбил!

(Пер. А. И. Пиотровского.)

Он любит Лесбию нежно и страстно — и как возлюбленный, и как брат или отец:

Словно дочку отец, — вот как любил я тебя!

Катулл воспевает не только Лесбию, но все, что ее окружает, все, чего касается ее рука. Он прославляет в стихах воробья, который живет у его возлюбленной:

Милый птенчик, любовь моей подружки!

На колени приняв, с тобой играет

И балует она, и милый пальчик

Подставляет для яростных укусов.

(Пер. А. И. Пиотровского.)

Когда воробей умер, поэт написал стихотворение, имитирующее погребальные гимны:

Плачьте, плачьте, Венеры и Амуры,

И все те, в ком осталась человечность:

Умер птенчик, дружок моей подружки,

Милый птенчик, услада моей милой,

Кого больше очей она любила.

Слаще меда он был и знал хозяйку,

Словно девочка — мать свою родную.

(Пер. И. Л. Сельвинского.)

Катулл прославляет красоту Лесбии. Его возлюбленная прекраснее всех женщин на свете. Кто-то посмел сказать, что красавица Квинтия лучше, чем Лесбия, и поэт возмущен:

«Квинтия — безукоризненна!» Я ж ее вижу высокой,

    Статной и белой. О, да: это и я признаю.

Но никогда не признаю красавицей: нет обаяния,

    Очарования нет в теле дебелом таком.

Лесбия — вот кто волшебница! Прелести все сочетая,

    Не у Венеры ли ты тайну свою заняла?

(Пер. И. Л. Сельвинского.)

Когда в Риме появилась другая соперница Лесбии — красавица из провинции, Катулл высмеял ее грубо и безжалостно:

Добрый день, долгоносая девчонка,

Колченогая, с хрипотою в глотке,

Большерукая, с глазом как у жабы,

С деревенским, нескладным разговором!

И тебя-то молва зовет красивой?

И тебя с нашей Лесбией сравнили?

О бессмысленный век, о век бездарный!

(Пер. А. И. Пиотровского.)

Любовь — это дар богов, прекрасный и редкий. А жизнь так коротка, скоро наступит «беспробудная ночь», где не будет любовных радостей. Поэтому не нужно слушать «воркотню стариков ожесточенных», которые проповедуют соблюдение суровых обычаев предков:

Будем жить и любить, моя подруга!

Воркотню стариков ожесточенных

Будем в ломаный