Лекарство от скуки (СИ) - Флёри Юлия

Зарокотал Татарин и, бёдрами в меня упираясь, толстовку до локтей затягивать принялся, а я, как заворожённая, смотрела на надписи, которых ещё совсем недавно на его коже не было. Левая и правая руки. Ровные тёмные буквы, словно его почерком выведены. Точно как в записках, что мне в журнал подкладывал, забавляясь.

— Расслабься, я рядом. — Прошептал, озвучивая надпись, сделанную на левой руке. Его член упёрся в промежность. — Смотри на меня. — Довольно усмехнулся, цитируя надпись на правой, понимая, что медленно входит, а напряжения во мне нет! Того самого напряжения, что мешало потерять голову, что мешало моментом насладиться и мне, и ему! — Сладкая, Измайлова. — Осторожно двигался, входя до упора, на мгновение замирая глубоко внутри. — Моя девочка… Теперь я знаю твой секрет. — Бормотал, а я, как под гипнозом его голос слушала, его понимала, на одной волне с этим звуком плыла. В мгновение всё изменилось. И страх ушёл. Тот, что ночами заставлял вскрикивать, повинуясь кошмарам. Теперь я точно знала, кто сзади меня. Теперь я точно знала, кто прикасается, кто по волосам гладит, кто целует. И от понимания этого хотелось большего.

И Татарин, то ли от бога, то ли от чёрта дар имел, но в голову мою влез и мысли эти прочёл. Резче входить стал, со звонким шлепком в бёдра врезаясь. Пальцы в волосы запустил, в кулак их аккуратно стянул и заставил голову запрокинуть, в свои глаза смотреть. Тёмные зрачки, почти полностью закрывавшие радужку, говорили громче любых слов.

— Я твой наркотик! — Внушая эту мысль, категорично заявил, и всё вокруг отпустил, полностью на этом моменте концентрируясь. Отпустил тормоза и любую осторожность задушил за ненадобностью.

А мне большего хотелось. Глубже, сильнее, быстрее. И чтобы целовал, чтобы кожу зубами прихватывал, метки оставляя. Всего этого хотелось. Впервые! А когда Татарин мне два пальца в рот протолкнул, едва не кончила от восторга, настолько откровенным был этот жест. Обнажающий тайные желания и мысли, нас настоящих открывающий!

Он ещё что-то говорил, нашёптывал, отдышавшись, а мне слова были неважны. Только бы рядом был. Только бы не уходил никуда. И чтобы голос его успокаивающий звучал.

— Поехали… я отвезу тебя домой… — Наконец, прозвучали слова холодно и отстранённо.

Сказка закончилась, и Татарин не преминул этот факт подчеркнуть. Я, старательно избегая жестов тревоги, на наручные часы посмотрела, вроде как на предложение соглашаясь. Приняла его помощь, когда на переднее сидение перебиралась, наплевав на порванные в нескольких местах чулки. Шубку, что у моих ног оказалась, мыском туфель дальше от себя отодвинула, поднимать брезгуя. Ремень безопасности пристегнула, переключила радиоволну на ту, что мне привычна, и на сидении устроиться попыталась, ёрзая, голову для удобства запрокидывая. Татарин наблюдал за этими действиями с признаками тихого бешенства на лице.

— Не спросишь, где я был? — Не глядя в мою сторону, он руль крепче пальцами сжал. Я, пряча то, как кривятся в отвращении к себе самой губы, в сторону отвернулась.

— Не спрошу. — Глухо отозвалась.

— Не хочешь знать?

— Это не моё дело.

— Долго это будет продолжаться? Это упрямство твоё?

— Я всё сказала тебе ещё тогда, как только завязывалась вся эта проблема.

— Проблема?! — Жёстко хмыкнул.

— Назови по-другому, но сути это не изменит.

— Наташа, а если бы я не пришёл? Если бы я опоздал или просто не смог… Тебе не противно?

— Олег, милый, ну, ты ведь знаешь, чем я занималась последние пять лет. Одним больше, одним меньше… Уверена, ты со мной согласишься: Громов не самый худший вариант.

— Неубедительно получается, Измайлова. — Неодобрительно качнул Татарин головой и плавно тронулся с места.

Настолько плавно, мягко, что выражение «кровь стынет в жилах» показалось мне не преувеличением, а отображением действительности. С таким лицом убивать идут. Оставалось поражаться силе, которой он владеет, чтобы суметь эмоции подавить, чтобы с инстинктами, согласно которым живёшь, справиться. Татарин проводил меня до квартиры, но входить не стал, на пороге остановился. В жесте усталости обтёр лицо ладонью, когда я обернулась. Взгляд, в котором читался упрёк, упёр в пол, и с завидной периодичностью сжимал — разжимал челюсти, демонстрируя желваки на скулах.

— Меня не будет пару дней. Мать в гости звала. Прошу только: глупостей без меня не делай, хорошо?

— Ты не войдёшь? — Всё же уточнила я, а мальчишка оскалился, глаза прищурил.

— А зачем? — Хмыкнул. — Потрахались вроде. — Безразлично плечами пожал. — С наступающим, Наталья Викторовна! Увидимся в Новом году. — Потянул, выжидая, пока в моей голове ответ созреет, но ответить я не пожелала и Татарин ушёл.

Спустился по лестнице вниз, а через секунды услышала, как хлопнула тяжёлая дверь подъезда. Силы покинули меня в то же мгновение. Оставшихся хватило только на то, чтобы не рухнуть навзничь, а медленно сползти по стене на пол и жалко заскулить, размазывая горячие слёзы. Я ненавидела себя за то, что с собственной жизнью сделала. Ненавидела за то, что в его жизнь вмешиваюсь. Надо было что-то решать. «Что-то решать…» — кивнула собственным мыслям, запирая входную дверь на ключ.

Глава 16

— Наталья Викторовна, опять. — Со страдальческим лицом вошла в мой кабинет Верочка и я нервно сцепила зубы.

Пятая хакерская атака на нашу систему за последние три месяца. Пятая! При этом взломщики обходят защиту, оставляют после себя много грязи, совершенно не интересуясь ни счетами, ни договорами, ни проектами. Это было предупреждение. И, в очередной раз заглянув в компьютер, я могла с уверенностью сказать, что знаю того, кто это устроил.

Громов вошёл в кабинет без стука и предупреждения. Следом за ним Ким.

— Ещё час и можно будет работать. — Отозвалась я, предоставляя внеплановый отчёт.

— Работать можно, а нужно ли? Наташа, ты понимаешь, что происходит? — Деликатно начал Громов, склоняясь над моим столом. Ким же, церемонничать не собирался и угрожающе рыкнул:

— Сделай что-нибудь! Поставь защиту, в конце концов!

— Не существует такого замка, который невозможно было бы сломать. — Коротко глянула я на мужчину. — Ничего серьёзного не происходит, вся наша документация и отчётность в порядке.

— Отчего-то мне кажется, что знаешь ты куда больше, чем говоришь. — Хмыкнул Ким, скрестив на груди руки. Наблюдал за тем, как я бью по клавишам, и не мог сдержать кривой ухмылки на губах.

— Я знаю последнего исполнителя, а, значит, уже вечером буду знать имя заказчика. — Отчиталась, и мужчины переглянулись между собой.

— И что нам это даст?

— По-моему, ответ очевиден: это даст нам возможность решить проблему при минимальных потерях.

— Ты можешь сказать что-то более конкретное? Мы можем обратиться в полицию?

— Можете, разумеется, но это ничего не даст. Судя по характеру атак, каждая из них сделана разными людьми. Смысла в их присутствии в системе никакого, значит, держать нас в напряжении — главная задача. Исполнитель, по сути, не играет особой роли.

— Но кого-то ты всё-таки узнала.

— Случайность, не более. Пересекались как-то. У меня большой международный опыт. В резюме это было указано. Много людей, много информации. В каждом из случаев работал профессионал, а их не так много, как хотелось бы. Так что моё узнавание, не более чем закономерный результат.

— И ты считаешь, что угрозы для компании нет никакой?

— Этого я не сказала. — Ответила я на вопрос Громова и напряжённо вздохнула. — Я сказала, что вопрос можно будет решить. Этим, собственно, и займусь.

Громов с задумчивым взглядом мой кабинет покинул, а вот Ким приблизился, над столом навис, кулаками в его поверхность упираясь, и выразительно округлил глаза, в них читалась угроза.

— Ты знаешь, что происходит. — Проговорил с обвинением. — И в твоих интересах разобраться со своими друзьями как можно быстрее.

— Точно с моими? А, может, с вашими?