Лекарство от скуки (СИ) - Флёри Юлия

— Ну… он классный! Что тут ещё сказать можно?

— Наташа, это нелепо! — Не сдержался Громов и, за плечи меня ручищами своими схватив, на месте встряхнул.

— Что?! — Наигранно удивилась я, от его прикосновения на ходу отделываясь.

Громова в проходе потеснила, дверь распахнула и у проходящей мимо девчонки из расчётного, поинтересовалась.

— Что думаешь по поводу нашего нового курьера?

— Он классный. — Не задумываясь, округлила глаза девушка и, возвращаясь к телефонному разговору, который вела до этого, пошла дальше.

Я в коридор вышла и на секретаря глянула.

— Что по поводу нашего курьера скажешь?

Анюта продемонстрировала оттопыренный вверх палец, а я к Громову обернулась, разводя руки в стороны.

— Два раза человек на работе появился. — Заключила в итоге и на этом сдулась. Голову вниз опустила, неодобрительно ею покачивая, шумно выдохнула. — Это всё, что спросить у меня хотел?

Громов растерянно моргнул.

— Это всё?! — Я с отвращением ухмыльнулась, а он подобрался весь, челюсти сжал.

— Эм-м… Как всё прошло? — Вовремя спохватился, на что мне оставалось только взгляд отвести, чтобы не увидел, не понял, что в душе творится.

— Прошло и это главное. — Отозвалась строго и за рабочим столом устроилась, давая понять, что разговор окончен.

— Как отец? Держится? — Сделал он очередную попытку на эмоции вывести, а я не позволила.

— К чему эти пустые расспросы? Мужики решают проблемы, Громов, а не прячутся от них. Ты свой шанс упустил. Снова. — Обрубила любые возможности подступиться к себе, и он был вынужден уйти ни с чем. — Тряпка! — Выругалась я, и лицо в ладонях спрятала, как только дверь за ним закрылась. «Нудный, скользкий, нерешительный!» — не удавалось мне справиться с глухим раздражением.

А хотелось совершенно иного. Как вихрь, как смерч, как торнадо! Чтобы свою правоту доказал! Чтобы меня словам этим поверить заставил! О том, что звоню Татарину, осознала только его голос в телефонной трубке услышав. И дыхание затаила, отчего-то такой факт воспринимая как неожиданность. Он хмыкнул и было слышно, что облизнулся.

— Уже заинтригован. Давай поподробнее. — Усмехнулся моему молчанию, и я сама улыбки не сдержала, эту его непосредственность в себя без остатка впуская.

— Прости, но всякий раз, когда нуждаюсь в поддержке, ловлю себя на мысли, что о тебе думаю. — Проговорила, нервно кусая губы.

— Я хочу тебя. — Процедил он в ответ сквозь зубы, и я почувствовала, как цветок внутри распускается, как сердце замирает в сладостном предвкушении.

— Уже лучше. — Улыбнулась, происходящего скрывать не собираясь.

— Измайлова, а у тебя подруги-то есть?

— Женская дружба — это миф. — Отчеканила я.

— Наверно… А друзья?

— Дружба между мужчиной и женщиной? Татарин, ты там не обкурился?

— Я твой лучший друг, солнце.

— Ты трахнуть меня хочешь, а не подружиться.

— Сейчас кончу от восторга.

— О, да, Татарин, ты мой мир, ты мой лучик солнца в царстве тьмы. — Зашептала с неприкрытым восторгом, на что Татарин коротко хохотнул.

— Прекрати, Наташ, если я выйду из лекционного зала с мокрыми штанами, меня не поймут.

— Ужас какой! Ты на лекции?!

— У Глеба Алексеевича Токарева, между прочим, а на его лекции у меня даже при большом желании не встаёт. Скажи лучше, что в обед планируешь. Я как раз в офисе буду. Пересечёмся?

— Анютка мне потом за это наше с тобой «пересечёмся» глаза не выцарапает?

— И откуда ты всё знаешь?

— Как тебе сказать… она у нас девочка не скрытная. Вся жизнь на виду, все эмоции на лице. А о твоём члене уже ходят легенды, между прочим.

— Ну, только если так… Ревновать только не вздумай. — Предупредил Татарин совершенно серьёзно и у меня внутри что-то болезненно кольнуло, ведь секретаршу я упомянула для красного словца, а теперь вынуждена в спешке проталкивать эмоции, прилипшие к горлу тягучим липким комом, в себя поглубже их загнать должна.

Татарин моё промедление заметил и как в констатации слова пробубнил.

— Ты ничего не знала… — Усмехнулся этой правде.

— И когда только всё успеваешь?

— Вижу цель, не вижу преград. — Процедил он слова, не позволяя мне в ступор впасть. — Так что там с обедом? Увидеть тебя хочу. Прогуляемся давай, а то как по замкнутому кругу мчимся. Спальня, офис, институт. Надоело. Глотка свежего воздуха не хватает. Что думаешь?

— Думаю, как бы мне сейчас не расплакаться. — Нервно рассмеялась я, понимая, что слёзы… нелепые слёзы уже в глазах стоят.

— А не нужно плакать, малыш. Всё по щелчку пальцев решается. Одно твоё слово и не будет больше никого. Ты как? Готова на такие подвиги?

— Единолично твоим вниманием владеть? — Всхлипнула я, понимая, что с его стороны это всего лишь красивый жест, но… чёрт! Как же важно мне было это сейчас услышать!

— Да ладно! Не ломай голову, уже весь твой. Не хочу, чтобы ты плакала из-за бля**й всяких. Закрыли тему и вопрос закрыли тоже.

— Татарин, ты меня сейчас в неловкое положение поставил. Вроде как я от тебя чего-то требую…

— Ничего не требуешь. Сам всё отдам. Мне только знать нужно, что всё не в пустоту идёт. Мы в обед встретимся? — Свою линию Татарин гнул и я согласилась.

— Встретимся.

— Есть повод? — Резко отозвался мальчишка, и я поняла его тон, приняла претензию, что сейчас предъявить пытался.

— Я хочу тебя увидеть. Этого не достаточно?

Татарин протяжно выдохнул, и, казалось, на какой-то короткий миг выпал из реальности.

— Х-у-у… мать твою! Аж в пот бросило! — Сдавленно рассмеялся он, демонстрируя облегчение. — Спасибо. Спасибо, солнце, я хотел это услышать.

— А я хотела это сказать. До встречи.

На сброс вызова нажала и в упор посмотрела на сотрудницу, что сейчас в кабинете стояла.

— Наталья Викторовна, копается кто-то у нас, или вирус какой… Круто развернулся. Мы не справляемся.

Я согласно кивнула.

— Посмотрим, разберёмся, решим. — Бодро отозвалась и включилась в работу.

С Олегом встретились у торгового центра в квартале от офиса. Он загадочно улыбался и стремительно тянул меня вперёд.

— Татарин, я на романтику рассчитывала. — Усмехнулась я, на входные двери оглядываясь. Мы удалялись от них так, словно куда-то опаздывали.

— Сделай дело — гуляй смело. Слышала такое?

— А у тебя тут дело?

— У нас, Измайлова, у нас! — Смешливо посмотрел на меня мальчишка, не отвлекаясь от движения.

Ловко маневрировал между другими посетителями центра, внимательным взглядом изучал происходящее вокруг.

— У нас? Почему я не в курсе?

— Не знаю даже… Увлеклась, заигралась, запуталась. Реальность выглядит несколько иначе, чем обычно рисует её наше воображение.

— А у нас, значит, намечается погружение в реальность? — Пощекотала я кончиками пальцев его ладонь, которой меня удерживал, и улыбнулась загадочности.

— Ага. Полное. — Огляделся Татарин по сторонам и с решительным видом направился в отдел для новорождённых, где светлые витрины пестрили изобилием предметов мебели, интерьера, а вешалки манили приблизиться и притронуться к сокровенному. Что я, собственно, и сделала, как только вошла.

Татарин меня не отвлекал. Смиренно наблюдал за тем, как разглаживаю кружевные воротнички, как увлечённо разглядываю резьбу на кроватке, манеже, детских качелях.

— Я вижу, тема отцовства не отпускает тебя, да, Татарин? — Наконец, о нём вспомнила и рукой к себе поманила, призывая приблизиться.

— Я дочку хочу. — Заявил он с таким видом, будто это тема для обсуждения. Я смущённо улыбнулась.

— Дочку? А мне казалось, что в прошлый раз говорил о сыне, нет?

— И сына хочу тоже. — С готовностью кивнул он, со спины меня приобнял, и, разводя в стороны полы длинного пальто, за низ живота придержал, вызывая в теле волнительную дрожь.

Всё же было в этом прикосновении что-то сокровенное. И мы оба это понимали. Но если я, почувствовав подобное, попыталась из захвата вывернуться и свободу получить, то Татарин, наоборот, прижался ко мне всем телом, плотно, надёжно. И лицом к изгибу шеи склонился, чтобы дыханием чувствительную кожу щекотать.