Осколки пламени - Екатерина Флат

– Не любимый и даже не друг… Но кто же ты мне, что так за тебя страшно?.. – прошептала я, всхлипнув.

Едва уловимо, даже будто бы за гранью человеческого осязания, пальцы Руслана на крохотный миг чуть сжали мою ладонь.

– Карин, – послышался усталый голос Олега, – я все равно на расстоянии ничего сделать не могу.

– Если необходимо, я постараюсь вытащить Руслана из святилища, – я перевела умоляющий взгляд на Савина, голос дрогнул, – только, пожалуйста, помоги ему.

Олег молчал не меньше минуты. Будто бы с самим собой боролся.

– Есть один способ, – наконец произнес он, – но тебе придется справляться самой. Карин, говорю прямо, без прикрас: не справишься, умрете оба.

– Говори, что нужно делать. – Я спешно утерла слезы. – Я готова.

– Я не могу вмешаться в его свободу выбора, но вы с ним связаны стихией, поэтому ты имеешь право хотя бы попытаться. Я объединю ваши сознания. И предупреждаю, я не имею ни малейшего понятия, что тебе придется там пережить, – Олег тяжело вздохнул. – Я понимаю, что тебя уже не отговоришь, но, честно, Карин, шансов практически нет.

– Я все же попытаюсь.

– Позови своего грифона, мне будет нужна ментальная связь с тобой.

Я тут же позвала Авенсиса. Буквально через мгновение он спланировал к Олегу и выжидающе уставился на меня. Видимо, тоже не мог находиться внутри святилища.

– Но что именно я должна сделать? – спросила я.

– Все просто. Уговорить Руслана вернуться, – судя по мрачному виду Олега, это было ни разу не просто. – Ты готова?

Я решительно кивнула.

Олег положил правую ладонь на лоб смиренно ожидающего грифона и что-то произнес одними губами. Наверное, какое-то заклятие. Я, само собой, ничего не услышала. Отовсюду навалилась тьма…

Я увидела саму себя. Не в образе Кариан и не такую, какой была сейчас. Не Создательницу и не человека – лишь смутный эфемерный образ посреди тьмы. Эта странная я сидела на коленях перед огненным цветком и едва слышно напевала:

– Гори, но не сжигай… Иначе скучно жить… Гори, но не сжигай… Гори, чтобы светить…

Закрытый изящный бутон едва уловимо покачивался на незримом ветру, и от каждого движения крохотные искорки пламени вспыхивали вокруг, озаряя царящую непроглядную темноту золотистым светом.

– Однажды он расцветет, – прошептал мой эфемерный образ, не отрывая взгляда от цветка. – Я так жду и так этого боюсь…

Лично я ничего страшного не видела. Наоборот, подумалось, насколько прекрасным будет этот цветок, когда раскроются лепестки. Я протянула руку к бутону. Но едва я его коснулась, как окружающий мир сменился…

Красиво и жутко. Свинцово-серое небо нависло над старым парком аттракционов подобно прогнившей крыше, готовой вот-вот рухнуть. Причем не покидала невесть откуда взявшаяся уверенность, что там, за непроницаемыми тучами, нет ни солнца, ни луны, ни звезд – вообще ничего нет. Словно бы эта серая пелена только огораживала от пустоты заброшенный парк и лишь смутно пыталась походить на небо. Мертвые деревья будто бы в последней мольбе тянули искривленные голые ветви к этим равнодушным тучам. Наверное, они просто не знали, что там нет никого, кто бы внял их просьбам.

От каждого шага под ногами взметались облачка пепла. Им оказалось усыпано все: и трава, и клумбы, и асфальтовая дорожка, по которой я брела, растерянно оглядываясь по сторонам.

По правую сторону массивные качели мерно раскачивались подобно маятнику. Не было и намека на ветер, но они продолжали монотонное движение, то ли пытаясь создать здесь иллюзию жизни, то ли смутно надеясь нарушить царящую гробовую тишину хоть единым звуком. Но тщетно. Молчание мертвого парка не сдавало своих позиций. И мне казалось, что даже если я вздумаю орать или хлопать в ладоши, все равно ничего не получится. Не в моих силах было что-то поменять в этом странном клочке нереального мира.

Единственным более-менее четким ориентиром служило колесо обозрения. Я не знала, куда именно мне идти, вот и нацелилась на него. Видимо, оно служило центром парка, да и всего этого мира. Подумалось, что Руслана следует искать именно там. Странно, но я не чувствовала и тени страха, лишь невнятную тоску о чем-то далеком. Могла поклясться, что никогда не видела этого парка, но отчего-то безжизненность его сжимала сердце ноющей болью. Хотелось подбежать к каждому дереву, погладить по шершавой коре, уверять, что это еще не конец, что смерть – просто сон… но я лишь шла дальше по усыпанной пеплом асфальтовой дорожке, опустив голову и стараясь больше не смотреть по сторонам. Мне было стыдно ощущать себя живой. Будто бы невольной насмешкой над мертвой скорбью этого места. Я ускорила шаг.

Руслан сидел в нижней кабинке колеса обозрения и словно ждал меня. Я молча вошла и опустилась рядом на деревянное сиденье. Легко качнувшись, колесо медленно и все так же бесшумно пошло в ход. И вот только сейчас мне стало жутко. Робко взяв Руслана за руку, я стиснула его теплую ладонь будто бы заледеневшими пальцами. Он легонько пожал их в ответ, но так и не взглянул на меня. Чуть затуманенный взгляд дымчато-синих глаз устремлялся к горизонту, который все больше нам открывался. Добравшись до самого верха, кабинка остановилась – колесо снова замерло. Я на несколько мгновений даже дышать перестала. Расположившийся внизу парк оказался лишь клочком среди пустоты. Она медленно наползала со всех сторон, пожирая сантиметр за сантиметром мертвую землю и беззвучное небо. Это не выглядело клубящейся непроглядной тьмой или затапливающим светом – пустота не походила ни на что, что я могла бы как-либо описать. И это настолько не укладывалось в моем сознании, что я предпочла просто не смотреть на нее и искренне надеяться, что забуду это зрелище как жуткий сон.

– Не бойся. Этого всего лишь смерть, – спокойный голос Руслана нарушил тишину.

– Чья смерть? – прошептала я, вздрогнув. – Твоя?

– Быть может, – он тепло улыбнулся.

– Но я… я не хочу, чтобы ты умирал, – горло сдавило от накатившего ужаса, я едва не разревелась. Вцепилась в руку Руслана мертвой хваткой, не собираясь отпускать его ни в коем случае.

Он наконец-то на меня взглянул. В его удивительных глазах плескалось понимание.

– Руслан, – мой голос дрожал, – Олег там… с той стороны… в реальности… он непременно нас вытащит… но он сказал, что ты… ты сам должен захотеть вернуться… и…

Он приложил палец к моим губам. Улыбался.

– Карин, быть может, впервые в жизни я решил поступить так, как будет лучше для всех. Я дам им шанс.

– Для меня так лучше не будет! – Я все-таки снова разревелась. Пусть Руслана мои слезы и не разжалобили бы, но я не могла сдерживать бушующие эмоции.

Обняв его и уткнувшись лицом в рубашку, я то кричала, то срывалась на сдавленный шепот, не в силах успокоиться.

– Ты нужен мне там, понимаешь! Нужен! Я без тебя никак не смогу… Думаешь, только здесь смерть?! Там ее еще больше! И там я совсем одна! А это знаешь, как страшно…

Руслан даже не шелохнулся.

– Карин, так будет лучше в первую очередь для тебя. Здесь я знаю то, что не знаю там.

– И что же ты знаешь? – Я лишь крепче обняла его, не намереваясь отпускать, что бы он ни сказал.

Руслан молчал не меньше минуты. То ли раздумывая, говорить ли мне что-то, то ли просто любуясь наползающей пустотой.

– Тебе порою снится один и тот же кошмар. Кандалы из света, которые держат тебя нерушимыми узами.

Я вздрогнула от неожиданности.

– Откуда ты знаешь? – не верила своим ушам. – Я никому об этом не рассказывала…

Он не стал пояснять, продолжил:

– Это заклятье, которым ты связана. Ты не ведаешь о нем и лишь во сне, когда грани между реальностями смазываются, оно становится уловимым.

– Заклятье? – опешила я. – Но зачем оно?

– У него одна единственная цель, – губы Руслана тронула невеселая усмешка, – уберечь тебя от меня.

Ну все, я понимала все меньше и меньше.

Он взял в ладони мое лицо и прошептал так нежно, как пылкие влюбленные шепчут самые искренние признания:

– Здесь я знаю, кто я. Знаю обо всем. Все решили за нас с тобой еще до нашего рождения и теперь заставляют играть по их правилам. Но я не хочу твоей гибели, – Руслан отстранился от меня, вновь устремив задумчивый взгляд в наползающую пустоту.

– Даже если все так, – пробормотала я растерянно, – моего мнения это не меняет. И кто бы что бы за нас не решил, мы все равно можем сделать все по-своему, правда? Руслан, неужели ты готов сдаться?

– Нет. Но я решил дать им последний шанс меня одолеть. Пока я еще недостаточно силен. Пока у меня еще хватает веры в то, что моя смерть – это единственный безболезненный выход из того тупика, в который нас вот-вот загонят. Выход для всего мира. Выход для тебя.

Руслан замолчал, а я не решалась нарушить тишину. И даже подбирающаяся все ближе пустота не так пугала. Пусть ей оставалось всего несколько метров до колеса обозрения, мне сейчас это не казалось важным. Я пыталась, как губка, впитать в себя каждый миг этой открытости Руслана. Быть может, нам и жить-то осталось совсем немного, но я искренне надеялась, что и после смерти воспоминания остаются. И я очень хотела запомнить Руслана именно таким, настоящим.