Жестокий брак. Как мы влюблялись, женились и ревновали на протяжении веков - Ника Марш

веселили публику и ублажали особенно настойчивых. Кто-то умудрялся приобрести постоянных клиентов, щедрых и даже готовых снимать для них отдельное жилье. Другие шли напрямую в бордели, где их никто не думал щадить. Они становились дешевым расходным материалом… Шанхай, Гонконг, Суматра, Куала-Лумпур и Австралия. Девушек было так много, что рекрутеры не особенно интересовались их судьбой. От голода и болезней умерли пять-шесть? Кто-то покончил с собой, узнав, на какое бесчестье обречен? Ничего, им найдется замена. В Японии полно голодных молоденьких красавиц, готовых на все.

Караюки ехали к хозяевам в трюмах, а кормили их скудно. Примерно так же перевозили черных рабов с Африканского континента в Америку… Японские документы позволяли легко пересекать границы в Азии. Дешевая рабочая сила, почти бесплатное удовольствие – девушки нравились гостям приморских городов. Там моментально начинала кипеть жизнь, стоило появиться борделю и двум-трем ресторанам. Частенько услуги караюки покупали американские и английские туристы, военные, обычные путешественники. Такие «работницы» всегда должны были оставаться в приподнятом настроении, улыбаться, покорно сносить унижения и побои. Что еще им оставалось? Дома ждала нищета (да и родители сами отправили их!). Они приезжали без гроша за душой. Даже если бы какая-то из караюки решила вернуться – как могла бы это сделать? Рекрутеры быстро ставили девушек в известность: они кругом должны! За перевозку, за еду, за трудоустройство. Еще ничего не заработав, караюки уже попадали в кабалу. А когда появлялись деньги… тогда появлялся и стыд. Японки сознавали, что превратились в рабынь, в проституток и дома их не очень-то ждут.

«Около девяти часов вечера я отправился на Малайскую улицу, – написал репортер в 1910 году в газете острова Кюсю, – здания были построены в западном стиле… Под верандой висели красные фонари с номерами 1, 2, 3… А под фонарями были расставлены стулья. Сотни девушек сидели на этих стульях, обращаясь к прохожим и смеясь»[122].

В страшном пронзительном фильме «Сандакан. Публичный дом № 8»[123] есть эпизод – экипаж корабля, бросившего якорь в порту, моментально отправляется в ближайший публичный дом, чтобы приятно провести время. Их было в городе девять. Подсчитали, что каждая девушка в «гостевые дни» обслуживала за ночь по 30 моряков… В таком ужасе некоторые жили годами!

Японские семьи, существовавшие за счет караюки, быстро вставали на ноги. Они строили новые дома, покупали лавки или открывали гостиницы, содержали оставшихся дома детей, учили их, пока старшая дочь продавала свое тело.

Не было секретом, чем занималась юная красивая дочь соседа, если та внезапно пропадала, а родители вдруг начали позволять себе дорогие покупки.

«А потом все изменилось, – говорит героиня фильма, – общество в Японии поменяло курс. Родные слали нам письма: не возвращайтесь! Нам стыдно принимать вас у себя».

Поворот на 180 градусов произошел в 1926 году. Именно тогда общество резко изменилось и стало мыслить иными категориями: теперь было принято воспитывать национальную гордость, граничившую с национализмом. Требовались люди новой формации – работящие, умные, целомудренные… Оттого-то тяжело больные, рано состарившиеся женщины, которые помогли выжить родным, резко оказались никому не нужны. От них открещивались, вычеркивали их имена из памяти, убирали их фотографии. Япония разом решила забыть, что позволила огромному числу девушек уехать на заработки и превратиться в настоящих рабынь без прав и без будущего.

Журналистка Томоко Ямадзаки в 1960-х неожиданно открыла для себя существование караюки. Она объездила маленькие поселения из плохоньких тростниковых домиков на окраине Китая, чтобы записать их истории. В 1972 году вышла книга, которая потрясла мир и моментально стала бестселлером. Позже был снят упомянутый мною фильм, номинированный на «Оскар»…

«В Японии не любят говорить про караюки, – отмечала Ямадзаки, – это постыдная страница нашей истории. По сути, девушек вынудили искать заработок, обманули их, и ничего не сделали, чтобы помочь»[124].

Караюки торговали собой, покидая пределы страны, а мусумэ оставались в Японии и даже пользовались уважением. Они были одними из самых бедных обитательниц рыбацких кварталов. Семьи не имели возможности прокормить всех детей, поэтому кого-то отправляли трудиться на чужую ферму, иные шли в прислугу, а симпатичные девушки выбирали профессию «временных жен» иностранцев, которым предстояло провести какое-то время в Японии.

Была временная жена и у русского великого князя Александра Михайловича Романова.

В возрасте 20 лет внук императора Николая I отправился в кругосветное путешествие. Шел 1886 год, и корвет «Рында» пристал к берегу Нагасаки. Более опытные члены экипажа пояснили знатному пассажиру, что теперь он может воспользоваться местной экзотикой – мусумэ. О том, что возникла потребность подобрать девушку, быстро стало известно. Для Романова привели около 60 готовых на все мусумэ, и он понятия не имел, как выбрать из них одну. Дело в том, что девушки показались ему… одинаковыми!

Они были густо накрашенными, изящными, миниатюрными, держали в руках веера. Казалось, что перед князем выставили ряд фарфоровых кукол. Свой выбор тот сделал наугад, ткнув пальцем в девушку в синем кимоно – только потому, что ему нравился синий цвет!

Возможно, Александр Михайлович и не прельстился бы мусумэ, но очень настаивала команда – дескать, так японки проявляют гостеприимство, к тому же у князя появится постоянное пристанище, где ему всегда будут рады. Не нужно будет заботиться ни о каких бытовых мелочах, все возьмет на себя жена, а также с готовностью предложит любовь и ласку. «Игрушечные», – с легким оттенком брезгливости и пренебрежения отзывался мужчина об этих девушках.

«Они представляли собой странную смесь нежности с невероятной рассудочностью, – писал он в дневнике, позже изданном в Париже, – их сородичи не только не подвергали их остракизму за связи с иностранцами, но считали их образ жизни одной из форм общественной деятельности».

Откуда же воспитанному во дворце мужчине было знать о бедственном положении простых японских девушек? Оставался бы он так спокоен и презрителен, если бы ему рассказали о куда худшей доле караюки? Александр Михайлович, как и все, заключил контракт. Теперь он должен был обеспечивать «жену», оплачивать аренду дома, покупку продуктов и услуги рикши, а еще, если захочется, – подарки. Обычно «мужья» обязательно что-то дарили «женам» – молоденьким девушкам, чья судьба была весьма печальна…

У ней следы проказы на руках,

У ней татуированные знаки,

И вечерами джигу в кабаках

Танцует девушка из Нагасаки.

«Девушка из Нагасаки» – Песня композитора Поля Марселя на стихи Веры Инбер

В Японии великого князя называли «самураем» – в знак высочайшего уважения. Все знали, что наниматель – представитель императорской семьи, поэтому девушка, которую он избрал, была невероятно горда собой. Она стала женой самурая!

«Я не уставал любоваться,