Волшебная лампа Генсека - Александр Тюрин.

Но Хасан быстро воспрял и, сверкнув глазом, произнес:

– А теперь посмотри вот на тот красивый куст.

Когда я в точности исполнил приказание этого шизика, а потом тихонько вернул зрачки на прежнее место, то понял, что Хасана вместе с его «Детониксом» поблизости нет. А вот мой автомат по-прежнему висит на ветке. Так что я забрал его обратно с большим удовольствием. И вообще, в результате чудесного избавления апатия испарилась, вернулись радость и аппетит. Уже двинувшись в путь, я мигом уплел все, что лежало в обертке с надписью «шоколад». Чуть было не бросил скомканную бумажку на траву-мураву, а потом вспомнил - это именно та небрежность, которая требуется ищейкам. Серега и Коля, наверное, уже очухались, да и бравый Илья Петрович, скорее всего, не дремлет, а топорщит свои усы, хищно втягивая воздух.

Я миновал островок и вновь зашлепал по воде - так легче было замести следы. Добросовестно удивился, заметив, что тут смело произрастают вполне плакучие российские ивы. А потом попал в заросли высоченного камыша, который, как и многое в этих краях, прямо-таки дребезжал и звенел от насыщенности жизненной силой. Воды было всего по щиколотку, однако то и дело попадалась трава, похожая на нашу осоку, только более острая, с каким-то синеватым отливом, словно бы металлизированная, с утолщенным книзу стеблем. Я старался с этой паскудной растительностью дела не иметь. Особенно не топтать ее башмаками. А когда я все же случайно давил ее в воде, она выпускала стайки пузырьков. Газированная она, что ли? Кстати, тут и там гнили тушки погубленных этой сволочной травой насекомых, птичек и лягушек.

По воздуху слабо раскатился звук «эрр». Странный, не наш звук. Я несколько раз шагнул навстречу этому «эрр». В атмосфере запорхали и другие звуки. Имеющие отношение к чужому языку. Еще пяток шагов, и я стал раздвигать стебли, мешающие дальнобойному взгляду.

По воде, метрах в сорока от меня, проплывала довольно большая надувная лодка, в которой сидело трое человек и переговаривалось по-английски с американским акцентом, я бы даже сказал с акцентом Новой Англии - Массачуссетса или, допустим, Вермонта. Причем один голос явно принадлежал бабьему рту. Бостонские врачи? То есть цэрэушники. Впрочем, какое мне дело, ни сдаваться им в плен, ни дружить с ними я не намерен.

Неожиданно я заметил, что рука измазана в крови. До чего же осточертела такая ботаника! Трава запросто рассекла кожаный покров, а мне хоть хны, как будто она заботливо подпустила в ранки анестизирующие средства. Причем те острые стебли с зубчиками, что собственноручно меня раскромсали, из синеватых стали красноватыми. И трава, оказывается, вампирить умеет. Я то с праведным гневом посматривал на упырьские стебли, то на свою ладонь, которая не желала заживать и все сочилась кровью. Поэтому не заметил, что плавсредство заложило поворот, и моя фигура стала видна тем, кто составлял экипаж.

Мы засекли друг дружку практически одновременно. И сразу один из людей, сидевших на корме, стал наставлять на меня какой-то предмет. Судя по металлическому блеску, его можно было смело отнести к категории «оружие». Вернее, к подкатегории «короткоствольные пистолет-пулеметы».

– Эй, вы чего там задумали, засранцы? - мощно вылетело из моей глотки, - не надо мне ваших долларов… я вас не знаю, вы меня… да, катитесь вы… fuck you…

Однако вид окровавленной руки в чем-то окончательно убедил американцев, и над моей головой свистнуло несколько пуль. Я выстрелил наудачу, - но по-моему даже попал в лодку, - и бросился наутек. А по дороге соображал, что чекисты с цэрэушниками уже, наверное, поцапались. Не зря же я слышал гавканье стреляющих стволов. Напрасно я поднял руку, окропленную красным. Наверное, штатники решили, что именно меня они подранили в недавней стычке.

Вот так, меня теперь желают подстрелить как советская, так и американская команда. Может, им вообще соревнование устроить с моей продырявленной черепушкой в виде главного приза? Предлагаю это дело культурно устроить вместо лос-анджелесской олимпиады, на которой атлетам двух стран не суждено встретиться.

Я попытался изгнать обиду, чтобы смогли родиться и как-нибудь помочь мне полезные мысли.

Во-первых, где я нахожусь? Доподлинно известно лишь то, что, едва выбравшись из Василисы, я стал двигаться на северо-запад. Остальное или неизвестно, или не доподлинно. Судя по тому, где встало солнце и куда оно переместилось, я уклонился к северу. Затем я долгое время метался, как броуновская частица. Сейчас солнце движется к земле, хоть оно и в дымке, но лоб жарит весьма прилично. Значит, где-то четыре или пять вечера. Пора завести часы, которые отдыхают с ночи… Кажется, я теперь напоминаю старика Авраама, у которого ноги умнее, чем голова… Стоп, еще немного, и я начну сверять свою жизнь с тетрадкой Фимы, где про вышеупомянутый персонаж кое-что чиркнуто… Ой, до чего некудышные мысли.

Надо сосредоточиться и определить, где находится юго-запад. Должен же он где-то находится. И двигаться туда, в сторону озера Эль-Хаммар. Самым идеальным было бы добраться водой на какой-нибудь корытине до Басры. А там хоть и река, но уже морской порт, можно договориться с капитанишкой попроще, греком или пакистанцем, которому требуется матросик на говняную работу, или попробовать сунуться в Кувейт. Тридцать долларов у меня в кармане, продам еще массивное обручальное кольцо, часы «командирские» и автомат. Все эти средства помогут мне расплатиться с перевозчиками и договориться со служивыми людьми - полицейскими или таможениками. Надеюсь, конечно. Главное -не попадаться иракским органам безопасности. От них прямая дорога на Лубянку. И при первой же возможности надо будет напялить на себя местный прикид. Серые и просторные для гуляния воздуха портки, длинную рубаху-дишдашу, на голову -платок-яшмаг. Еще физиономию слегка грязью подмазать для имитации смуглости. Арабский у меня, конечно, не безупречен, особенно разговорный, но можно назваться курдом или черкесом. Среди них все-таки голубоглазые почаще попадаются. Ага, не забыть еще, что я буду считаться суннитом, то есть ни в коем случае не цитировать шиитский ахбар.

А что касается погони, то, может быть, мои бывшие коллеги и господа цэрэушники успешно перетрахают друг друга. Ребята, разве вы не хотите занять свои мужественные силы настоящей дракой?

Я уже держал путь на запад, ноги научились почти бесшумно ходить по мелкой воде, глаз стал выделять приметы чужого присутствия. Где возится среди тростника цапля, где пробрался зверь покрупнее, вроде кабана, слегка примяв стебли и вызвав череду пузырьков на воде. Уши теперь различали далекие и близкие, всполошные или спокойные крики птиц, определяли по жужжанию, где находится облако гнуса, а где тревожно или же из-за радости общения расквакались лягушки. Все это происходило в автоматическом режиме, а незанятые лобные доли могли предаваться чему-нибудь другому. Например, обмысливанию ранее непримеченных подробностей…