Felix - Мария Павлович

— Я не могу ответить тебе откровенно, поэтому не скажу ничего. Речь о моей дочери, я не имею права предавать ее интересы.

— Это как-то связано с исчезновением Феликса? Насколько это серьезно?

Ройтер слегка улыбнулся:

— Все, что касается любви, всегда очень серьезно.

Игорь сам не знал почему, но в последнее время, когда на его резервном номере мобильного высвечивалось имя «Дмитрий Николаевич», означающее, что звонит Арнольд, его сердце тревожно сжималось. Он не забыл о странных привычках жителей «Аменции» воровать информацию из памяти его телефона и предпринял некоторые действия, перекодировав имя напарника. Для откровенных разговоров он пользовался резервной сим-картой, которую обычно носил в портмоне, вставляя в аппарат только в определенные часы, отведенные для связи с другом.

Обычно время с трех до пяти Игорь проводил в своей комнате, отдыхая после обеда, или напротив телевизора в гостиной за просмотром канала «Дискавери». Раньше они гуляли с управляющим по территории, ходили к реке, но, с тех пор как пропал Феликс, привычный уклад поменялся.

В тот день он с нетерпением поглядывал на экран телефона, стоя возле настежь распахнутого окна в своей спальне. Температура поднялась до двадцати четырех градусов, земля нагрелась, и рабочие, вытирая пот со лба, переходили от клумбы к клумбе, сажая новые цветы.

Звонок раздался в пять минут четвертого. Арнольд был у Оксаны дома. Как и предполагал Игорь, для него не составило большого труда очутиться за столом в ее семиметровой кухне, поговорить с ее пожилой тетей о кремлевской диете, остеопорозе и племяннице.

К сожалению, либо Оксана хорошо замаскировала свой тыл, либо там действительно ничего не было, но ее история оказалась банальной. Не поступила в ГИТИС, устроилась в галерею к подруге, познакомилась с Ройтером. Любит рисовать. «Картины в Оксаночкиной комнате, но туда нельзя, дверь заперта на замок. Она никогда не показывает свои работы».

— Говорит, что еще не готова. — Арнольд с сомнением присвистнул. — Не удивлюсь, если там пустые холсты.

— Может быть. — Игорь почувствовал, как на него накатывает приступ отчаяния. — Это все?

— А что ты хотел? — весело поинтересовался Арнольд. — Ладно, — сжалился он, — сенсацию я оставил на десерт.

— Говори! — нетерпеливо рявкнул Игорь.

— Покинув квартиру, я решил подождать и посмотреть, не придет ли еще кто. Дело в том, что, когда мы говорили с тетушкой, она слишком часто смотрела на часы, а перед моим уходом включила духовку.

— Кто приходил? — перебил его напарник.

— Прости, — театрально произнес Арнольд. — Помощничек Ройтера с той же самой сумкой, с которой имеет привычку ходить в лес по грибы.

— Сколько он там пробыл? — Игорь с трудом узнал свой голос.

— Около сорока минут. Я же говорил, присмотрись к пареньку!

Глава 24

В любви как на войне

Игорь не ожидал, что в комнате Матвея будет такой беспорядок. За окном только начинало светать, а его соседи торопились на тренировку, громко переговариваясь под окнами. Игорь решил прогулять занятия и продолжить обыск помещений.

Матвей любил детективы, автомобильные журналы и зеленые яблоки. Огрызки валялись повсюду. Игорь сам не знал, что будет искать. Он перебрал скомканные вещи в шкафу, перетряс мятые простыни, пролистал журналы, добравшись до письменного стола, обнаружил в первом ящике мобильный телефон.

Последние набранные номера… Игорь быстро разобрался в незнакомом меню. «Дом», снова «дом», «Миша Аметист». Матвей часто звонил этому Мише из конного клуба «Аметист», мобильный номер, прямой. Он звонил туда сегодня и четыре дня назад, в день похищения звонил дважды. На следующий день после пожара Миша позвонил сам.

Наверное, друг. Нужно будет поинтересоваться у Филиппа. Игорь переписал номер в свой мобильный под тем же именем. Больше ничего обнаружить не удалось, не считая одной разорванной пополам фотографии, где был изображен сам жокей, вторая половина отсутствовала, как видно, ему хотелось изгнать этого человека из своей жизни навсегда. Женщина…

Игорь аккуратно засунул фото обратно в глубину стола. У каждого есть такая, которую хочется оторвать от себя. Взять ножницы и вырезать из картинки.

Он позавтракал в гордом одиночестве на маленькой кухне второго этажа. Съел горячий бутерброд с сыром и ветчиной, выпил какао. Он держал дверь из гостиной открытой, чтобы случайно не пропустить момент, когда выйдет Оксана. Обычно с ним такого не случалось, счастливчиком был Арнольд, но в то угро ему повезло. Оксана появилась около половины десятого: черные брюки, черная майка, белый кардиган, небрежно наброшенный на плечи.

Он молча наблюдал, как она, не поднимая головы, спустилась по лестнице и скрылась за дверью черного хода. Он бросился в спальню, к окну, успев услышать, как хлопнула дверь ее «рейндж-ровера». Машина плавно тронулась с места.

Он с трепетом переступил порог ее комнаты. В помещении витал аромат ее терпких духов, на шелковом покрывале лежал забытый журнал. Он осмотрелся. Затем приступил к обыску. Что он искал? В любом случае он ничего не обнаружил. Обычная комната, полная женских вещей, косметики и аксессуаров. Он усмехнулся, обнаружив средства контрацепции: а он еще удивлялся, почему у них с Ройтером нет детей.

Через некоторое время Игорь вернулся в холл и, не мешкая, прошел в кабинет, примыкающий к гостевой комнате. Он хотел попытать счастья и попасть на закрытую территорию: как сказал ему Арнольд, в кабинете была лестница, ведущая в мастерскую Оксаны.

Он сразу обнаружил неприметную дверь в углу комнаты, запертую на вызывающий висячий замок. Игорь улыбнулся, достал инструмент и принялся за работу. Он на ощупь изучил внутренность замка с помощью специального шила и начал подбирать отмычки. Неожиданно за дверью послышался шум. Горничные, громко переговариваясь, зашли в спальню напротив.

Игорь поспешно сложил свой набор юного взломщика, взятый напрокат у напарника, и ретировался.

Поскольку ближайшая от него дверь вела в спальню Глеба, где прежде останавливался Арнольд, Игорь не раздумывая нырнул туда. Помощник Ройтера накануне остался в городе и не мог появиться раньше шести.

Что связывало их с Оксаной? Глеб не производил впечатление человека, обуреваемого страстями. У него отсутствовал потенциал к сексуальным отношениям с любовницей босса. Он даже не смог найти объяснение тому, что делал со спортивной сумкой в лесу. Он не будет так рисковать. Он не тот, кто живет эмоциями.

Игорь успел изучить эту комнату еще во время пребывания в доме Арнольда. Сейчас она вы глядела нежилой. Если бы не аккуратно сложенный свитер на спинке кресла, можно было бы не поверить, что нога Глеба хоть раз переступала этот порог. Он мог быть просто опрятным человеком, предпочитающим идеальный порядок и одноразовые трусы, поскольку его корзина с бельем была пуста. А мог проповедовать принципы Игоря и его напарника, никогда не оставляющих следов в своем временном жилище.

Сбоку от письменного стола висели две книжные полки. Игорь подошел ближе. Справочники. Словари. Он принялся читать корешки: «Особенности биржевого дела в топливно-энергетическом комплексе», «Государственный и муниципальный долг», «Анализ финансовой отчетности», «Международный финансовый рынок», «Драгоценные камни» Г. Смита. Игорь перечитал последнее название дважды, затем достал книгу с полки и пролистал. Страницы новые, хрустящие, но не склеенные. Глеб успел изучить материал.

Вдохновленный находкой, Игорь отбросил сомнения и полез под кровать, возможно, эта комната требовала более тщательного обследования, возможно, Глеб Николаевич не любил лошадей, но любил драгоценные камни, может быть, у него даже был друг, отец которого был известным ювелиром.

Горничные «Аменции», вышколенные управляющим, знали свое дело, гикори выглядел идеально ухоженным даже под кроватью: ни пыли, ни оторванных пуговиц, ни закатившихся косточек от вишни.

— Там Феликса точно нет, — сказала Нина, присев возле торчащих ног Игоря.

Он не слышал, как она вошла. Но благодаря неудобной позе у него было время собраться с мыслями, пока он не спеша выбирался наружу.

— Ты меня застукала.

Она улыбнулась:

— Что ты делал у Глеба под кроватью?

Его рассмешила ее интонация, серьезная и издевательская одновременно.

— Что я там делал? — мечтательно переспросил он, отряхивая брюки от невидимой пыли. — Откровенность за откровенность. Ты рассказываешь мне, зачем испортила дорогое седло, а я признаюсь в том, что делал под кроватью.

— Какое седло? — Нина мгновенно побледнела, краска схлынула с ее и так почти бесцветного лица.

Единственно верным способом спастись было бегство. Но она осталась.