Felix - Мария Павлович

Дойдя до прачечной, Игорь открыл дверь и прошелся среди огромных стиральных машин. Его шаги гулко отзывались в тишине. Знакомые именные баки с грязным бельем. Он с умилением отметил, что теперь имеет свой собственный бак с надписью «Игорь», в ту ночь он еще был просто «гостем», а теперь на его белом пластиковом контейнере была налеплена бирка с именем и инструкции, которые он дал персоналу: «Не крахмалить», «Не использовать кондиционер с запахом».

Он подошел к баку Оксаны. Прочел лист с инструкциями. Одна фраза: «Только ручная стирка». У мадам нежное белье с тонкими кружевами. Испытывая неловкость перед самим собой, он открыл крышку белого контейнера, как вуайерист, неспособный бороться с соблазном. В прошлый раз там лежала всего одна вещь, но сегодня их было несколько. Он достал наугад первую попавшуюся и с удивлением покрутил в руках. Он не мог поверить своим глазам и внимательно изучил находку. Такое совпадение дважды, не может быть!

Зачем-то оглядевшись по сторонам, он поднес мягкий материал к лицу. Ошибки быть не могло, Игорь растерянно вернул вещь на место. Что это значит?

Глава 23

2–4-1

— Я хочу, чтобы ты сходил к ней домой. У нее наверняка есть квартира в городе. — Игорь устроился в кресле у себя в комнате, удобно положив ноги на письменный стол.

— Это не проблема, только что, по-твоему, я там найду? Феликса?

— Поговори с ее мамой, узнай ее историю: откуда родом, как жила до Ройтера.

— Это необязательно, — Арнольд выразительно хмыкнул в трубке, — я и так могу тебе все рассказать. Приехала из небольшого городка, в лучшем случае попыталась поступить в институт, в худшем сразу подалась в модели, потом дизайнер по интерьерам, на волне спроса на духовно возвышенных женщин с внешностью красавиц быстро переквалифицировалась в художницу.

— И все же сходи к ней домой, — перебил Игорь. — Если, конечно, у нее он есть.

— У всех есть дом, — философски заметил Арнольд, — где-то.

— Возможно, ты ошибаешься насчет нее, — Игорь улыбнулся, мысленно представляя лицо друга, — ты же ошибался насчет рыжей Маргариты.

— Еще не так много времени прошло, — возмутился Арнольд, — стриптизерша позвонит.

— Человек живет надеждой, — вздохнул Игорь и повесил трубку.

Ребята уехали на прогулку к озеру. Это был первый выезд на лошадях после злополучной ночи. В доме остались только Оксана и Вера, которые не жаловали конный спорт. Оксана вообще никогда не появлялась на конюшне, Игорь ни разу не видел ее в седле.

Ройтер с помощником еще до завтрака уехали в город, поэтому Игорь смог спокойно заняться своими делами. Он начал с комнаты Кости. Ему не терпелось найти подтверждение своих догадок.

Он бесшумно приоткрыл дверь, спальня берейтора выглядела убранной по сравнению с той ночью, когда повсюду были разбросаны листы со странными рисунками. Застеленная кровать, шкаф, вместо письменного стола комод. Игорь, не теряя времени, приступил к изучению ящиков.

Фотография Веры в купальнике, где-то на пляже Средиземноморья, сзади подпись: «Лучшему другу Костику». Он с трудом сдержал улыбку. Фотография Феликса еще жеребенком, еще одна на дерби в Кентукки, судя по рекламному плакату за спиной у лошади, рентген поврежденной ноги, доверенность на сопровождение лошадей на соревнования, на каждого питомца отдельная.

Последний ящик заперт. Игорь поднялся с колен, поискал что-нибудь подходящее, чтобы вскрыть несложный замок, нашел значок, воспользовавшись иголкой с другой стороны, без затруднений открыл и его.

Рисунки. Его сердце возбужденно забилось. Те самые. Лошади. Он быстро перебирал карандашные наброски: морды лошадей с человеческими глазами, снова лошади — все одинаковые и в то же время совершенно разные. Его тело покрылось мурашками, было что-то пугающее в этих портретах, как и в самом Косте. Он снова бегло просмотрел картинки, собираясь убрать их назад, перевернул последний лист и в этот момент заметил странную надпись: «2–4–1».

Игорь несколько секунд смотрел на набор цифр, тех самых, которые в рассказе Клима о сумасшедшем человеке показали герою путь к исцелению. Он достал блокнот, куда записывал все кажущееся ему важным и интересным, и сверился с собственными записями. Все верно — 2–4–1. Игорь стал переворачивать лист за листом, проверяя обратную сторону, на всех рисунках имелась цифра: либо 2, либо 4, либо 1, и лишь на одном из них все три цифры стояли вместе, через дефис.

Он растерянно изучал рисунки, то и дело переворачивая их. Никаких идей.

Закончив обыск, он вышел из комнаты, не переставая анализировать то, что увидел. Он любил цифры, они всегда содержали в себе полезную информацию, в отличие от людей, но сейчас он отчетливо понимал, что не в силах разгадать этот ребус. Он не мог тягаться с воспаленным воображением больного человека. Нужно отбросить логику и попробовать рассуждать в категориях сумасшедшего. Может быть, это цифровой код лошади: например, два глаза, четыре ноги и один хвост?

— Ты сошел с ума. — Арнольд не постеснялся водителя такси и высказался предельно откровенно. Он как раз направлялся к дому Оксаны, где, по добытым сведениям, проживала ее тетя. — Если бы ты знал, каким бредом это звучит! Четыре ноги, два глаза… Старый хрен запутал тебя своими байками. Послушай меня, он просто брал реальные вещи, такие, как лошадь в драгоценных камнях, интерес двух мужчин к одной женщине, татуировка на теле испанца, и придумывал свои истории.

— У Кости шрам. Возможно, он продал свою почку ради денег.

Арнольд расхохотался.

— Все это вымысел, — сказал он, отсмеявшись. — А управляющий — старый фантазер, который втянул тебя в бредовые игры. Подумай, даже если предположить, что Филипп сам рассказал ему свою историю с девушкой, то откуда он может знать о похищенных камнях, или Костиной болезни цифр, или зачем тому же конюху рассказывать именно Климу о том, что он видел на острове. Я бы рассказал Ройтеру, в конце концов, это напрямую касалось его дочери.

После их разговора Игорь со стоном повалился на кровать, зарывшись лицом в подушку. Он устал терзаться. Несколько минут он пролежал без движения, рассматривая разноцветные крути под закрытыми веками, затем вскочил на ноги и широким шагом устремился в семейную часть дома, Если бы ее не было на месте, он бы смог сдержаться и не проявил бы себя как псих.

Он вошел сразу, как только постучал, не дожидаясь ответа. Ему в глаза тут же бросилась картина с зебрами, висевшая на стене напротив двери.

Вера лежала поверх покрывала, облокотившись о высокие королевские подушки, с книжкой в руках.

— Феликс нашелся? Она резко выпрямилась на кровати.

— Ты была на совершеннолетии Нины? Тогда, когда ей исполнилось восемнадцать?

Они несколько секунд, не отрываясь, смотрели друг на друга. Вера растерянно хлопала ресницами, на ее лбу образовалась маленькая складка, говорящая о том, что хозяйка погружена в раздумья.

— Мы обычно справляем в один день. У нас обеих день рождения в январе. У нее второго, а у меня седьмого.

— Ну? — нетерпеливо произнес Игорь.

— Мы справляли в Монако.

Он устало опустился в кресло возле дверей:

— Ты знаешь, что такое 2–4–1?

— Игорь, что случилось? — Вера посмотрела на него глазами, полными неподдельного сочувствия. Ей вообще удавались взгляды, перед которыми мужчины ощущали свою слабость и бессилие — Это из-за Филиппа? Он опять сказал тебе что-то обидное?

— С какой стати? — Игорь недобро прищурился. — Это же ты приходила ко мне в спальню, а не я к тебе. Кстати, раз уж у нас откровенный разговор, зачем ты это сделала?

На ее щеках вспыхнул румянец. Она спустила ноги с кровати. Игорь знал, что однозначного ответа на вопрос, почему кто-то приходит в спальню кого-то по ночам, человечество еще не изобрело, просто ему хотелось, чтобы она по-чувствовала себя неловко.

— Нина. — Вера произнесла это имя очень тихо.

— Что Нина?

— Я думаю, это она украла Феликса.

Рассказы людей по-разному действуют на слушателей. Рассказы Клима завораживали Игоря, он так и не смог понять, почему столь остро ощущал свою причастность к событиям и героям его историй. Управляющий считал, что судьбы всех людей неразрывно связаны между собой. И если где-то обрывается нить, то последствия возникают в самых неожиданных местах.

Арнольд верил в судьбу, и если брать во внимание его теорию, то встреча Клима и Игоря не могла быть случайностью. Оксана тоже представлялась тяжелым испытанием, которое Игорю необходимо было преодолеть, а исчезновение Феликса — знаком, что он слишком близко подошел к черте, которую не стоит переступать.

Игорь с опаской пробовал новые мысли на вкус. Возможно, виной тому служило вынужденное одиночество, но он стал всерьез подумывать о том, чтобы свернуть со своей дороги. Правда заключалась в том, что он устал. Знакомство с Ройтером стало поворотным моментом на его жизненном пути, он впервые оказался по другую сторону сцены, рядом с жертвами, он наслаждался новым статусом. Оставалось только триумфально вернуть Феликса домой, и он не сомневался, что займет законное место возле трона.