Адвокат Империи 7 - Ник Фабер

именно опираясь на эти показания был подан запрос на то, чтобы была раскрыта информация о других воспитанниках учреждения.

Судья повернулся в нашу сторону.

— Вы можете опровергнуть его заявление относительно своих намерений?

Боже, как мне было паршиво в этот момент.

— Нет, ваша честь, — практически через силу выдавил я.

А что мне оставалось сказать? Что, простите, я не знал, что моя клиентка сумасшедшая? Курам на смех.

— Ясно, — хмыкнул судья, а затем взял деревянный молоточек за ручку и ударил по подставке. — В удовлетворении запроса отказано.

— Что нам делать? — спросила Лазарева с тихой паникой в голосе.

Оно и не мудрено. Она была банальна не готова к тому, что случилось.

— Собирай вещи, — тихо произнёс я, а сам вышел из-за стола и направился следом за Лаврентьевым, который вместе со своим помощником двигался к выходу из зала.

Я нагнал его уже в коридоре.

— Это по-твоему смешно⁈

Он повернулся в мою сторону.

— Мне жаль, что пришлось использовать это, — произнес он с виноватым выражением. — Я хотел договориться, но…

— Засунь свои договорённости себе в задницу, — практически прорычал я. — Вы не имели права раскрывать эту информацию.

— И, как я и сказал, я готов понести наказание, — тут же кивнул он, подтверждая мои слова. — В данном случае, поскольку дальше этого зала информация не уйдет и не повлечет за собой тяжких последствий, мне придется выплатить административный штраф, но я это как-нибудь переживу.

— Тактика меньшего зла, — нехотя оценил я. — Хитро. Но это не поможет.

— Поможет, — не согласился он. — Если вы продолжите и попытаетесь выйти с её показаниями в суд, то я подам ответный иск на клевету. А поскольку каждое моё слово в этом зале уже было зафиксировано и запротоколировано, то я буду оперировать к тому, что вы подали иск невзирая на известные проблемы с психическим здоровьем своей клиентки. Ни один суд не встанет на вашу сторону. А если и этого мало, то Котова получит иск за клевету. И я его выиграю.

Он снисходительно посмотрел на меня.

— Как уже сказал, Александр, мне жаль, что пришлось всё это делать. Но у меня есть свой клиент, и я буду защищать его права. Я всего лишь делаю свою работу. Хорошего тебе дня.

С этими словами он развернулся и пошёл на выход.

Глава 18

Это должно было случиться. Сидящая рядом со мной в такси Настя, что называется, наконец «докипела». И ушло на это всего несколько минут с тех пор, как мы сели в такси.

— Какого дьявола этот ублюдок там устроил⁈

— Ругаться тебе не идёт, — мрачно сказал я, доставая из кармана телефон.

Найдя нужный контакт ткнул в зелёную иконку на экране.

Настя ругалась сбоку, а я спокойно слушал гудки в телефонной трубке. Целых десять секунд слушал. А, что мне ещё оставалось? Тратить силы на бесполезную злость не хотелось. Тупо жалко.

— Я знаю почему ты звонишь, — произнес голос из динамика.

— Тогда, надеюсь, у вас и ответ на мой вопрос найдётся, раз он так хорошо вам известен? — старательно сдерживая злость в голосе спросил я.

— Мне жаль, но я ничего не могла сделать, — ответила Екатерина. — Меня сняли со слушания по вашему вопросу.

Запрашивать зачем излишне. Главное — почему?

— Кто?

— Приказ спустили из судебного департамента. Здесь я была бессильна.

— Вы могли хотя бы сообщить мне…

— Если бы могла, то я бы сообщила, — резко ответила мне Екатерина. — Лучше объясни мне, во что ты влез?

— В каком смысле?

— В таком, что наш департамент не имеет привычки менять судей за полчаса до слушания! Они могли сделать это только в том случае, если заподозрили меня в том, что я потакая одной из сторон.

Ну, тут мне спорить было бесполезно.

— Никто не знал, что я обратился к вам…

— Ну, значит, кто-то узнал, — даже не пытаясь скрыть злость и раздражение в голосе заявила она. — Всё, Рахманов, мне надо идти.

И повесила трубку.

Дерьмо. Кто это сделал… Да какие к чёрту загадки? И так всё понятно.

Теперь ясно, почему он упомянул в нашем разговоре моё противостояние со Стрельцовым. Он мне буквально прямым текстом сказал, что всё знает. Я не смог бы провернуть то, что сделал тогда, если бы судья не пошла мне на встречу. И он просто сопоставил, кто будет рассматривать запрос в этот раз и тот случай.

Гадство. Вот тебе и разница между ним и Калинским. Это совсем другой уровень. Этому не учат в университете. Кому в здравую голову придёт сказать своим студентам — ребятки, чтобы защитить права своего клиента вы должны выйти перед судьёй и нарушить закон, такие дела. Идиотизм. Нет. До такого доходят головой, хитростью и опытом. Особенно если либо знают такой трюк, либо уже видели его воочию.

— … должны подать на иск, как только приедем!

— Что? — я повернулся к Насти, которая продолжала тихо беситься сбоку от меня.

— Он раскрыл конфиденциальную информацию! — вскинулась она. — Ты же его слышал! Во время процесса всё запротоколировано! Он не сможет…

— Господи, Настя, да забудь ты об этом! — взмолился я. — Мы проиграли этот раунд. Смирись. Надо идти дальше.

— Но он…

— Чего ты хочешь добиться своим иском? — спроси я её в ответ. — Слушание носило закрытый характер. То, что он сделал не повлечет за собой тяжелых последствий.

Ну, за исключением того, что это похоронило наше дело.

— Максимум чего мы сможем добиться — это заставить его заплатить этот проклятый административный штраф. И всё.

— Но он же сказал, что получил эти материалы сам, без ведома врача и…

— Да какая разница, как он их получил! Важно лишь то, что этот грёбаный судья выслушал его. Слушание не касалось вопроса психологического состояния Елизаветы. Это не причастная информация. Она стала таковой лишь в тот момент, когда он огласил её и привязал к нашему будущему делу. А теперь, поскольку всё запротоколировано, он просто будет ссылаться на этот процесс.

— И он всё равно не сможет… — начала было Настя, но затем и сама всё поняла. — Урод. Ему теперь она будет не нужна.