Изящная месть - Элоиза Джеймс

Мысли об этом священнике с глубоко посаженными серыми глазами не давали Лине покоя. Он только внешне походил на Риса. Лина не обманывала себя, прекрасно сознавая, что граф никогда не любил ее. Это она была влюблена в графа. И вот Лина встретила этого странного священнослужителя с беспокойным взглядом и крупными, как у Риса, чертами лица. У нее было такое ощущение, будто Том смотрит ей прямо в душу. Это раздражало ее.

— А вы не хотели бы продать это платье? — спросил вдруг Том.

— Давайте оставим разговор о моей одежде, иначе я решу, что вы хотите только одного — раздеть меня, — сказала Лина.

Откинувшись на спинку дивана, она одарила Тома обольстительной улыбкой, которую долго репетировала перед зеркалом.

Он пристально посмотрел на нее. Так однажды в детстве на Лину смотрела мама, прекрасно понимая, что именно ее дочь оборвала ягоды ежевики в саду миссис Гирдл, хотя и не признавалась в этом.

— Это само собой разумеется, — сказал он с усмешкой, и вокруг глаз у него вдруг появились мелкие морщинки. — На свете не существует мужчины, у которого не зачесались бы руки при виде всех этих пуговиц и тесемок.

Лина не смогла сдержать улыбку. Том оставался для нее прежде всего священником, а их она не очень-то жаловала.

— Я думала, что священнослужители выше подобных соблазнов, — заявила она. — Мне кажется, вам следует подняться в свою комнату и помолиться о спасении собственной души.

— А кто вам сказал, что священники бесчувственны? — насмешливо спросил Том. — Любовь к вам, Лина, не наносит моей душе никакого вреда. Я впервые в жизни встречаю такое прекрасное Божье создание, как вы.

— Любовь? — удивленно переспросила Лина. — Вы, наверное, оговорились, преподобный!

— Нет, я назвал вещи своими именами, — спокойно возразил Том.

Лина засмеялась, но Том прикоснулся кончиками пальцев к ее щеке, и она замолчала. Он долго и пристально смотрел на нее так, что Лина вдруг чего-то испугалась.

— Вы слышали анекдот о епископе, которого среди ночи разбудил какой-то шум? — спросила она, пытаясь подавить в себе непонятный страх. — Но когда он встал, чтобы посмотреть, в чем дело…

— Замолчи, — прошептал Том, не сводя с нее глаз, и медленно потянулся к ней.

У Тома были широкие плечи. Лина вцепилась в них, когда Том вдруг неожиданно припал к ее губам в пылком поцелуе. Так ее еще никто не целовал. Ни Хью Сазерленд, ни Харви Битл, ни даже Рис Годуин.

— А вы уверены, Том, что действительно являетесь священником? — пролепетала Лина, когда тот наконец прервал поцелуй.

— В этом нет никакого сомнения.

Том не давал воли своим рукам, боясь прикоснуться к ней лишний раз, хотя она-то видела, что его неудержимо тянет к ней.

— Но священники так не целуются! — прошептала Лина. У него был такой красивый, четко очерченный рот, что Лине вновь захотелось испытать на своих губах вкус его поцелуя.

— Чужие любовницы тоже так не целуются, — хрипловатым голосом промолвил Том. — Если бы я не был священником, Лина, вы оказались бы в серьезной опасности.

Лина не думала, что ей грозит какая-либо опасность. Она была погибшим созданием, которому нечего было терять. И они оба прекрасно знали об этом, и это для Лины, конечно же, было унизительным.

Том, казалось, прочитал ее мысли.

— Вы не шлюха, Лина Маккенна, — сказал он, подняв ее голову за подбородок.

— Вам не нравится жестокая правда, поэтому вы и не признаете ее, — криво усмехнувшись, промолвила она.

— Я говорю то, в чем совершенно уверен, — твердо заявил он.

Ее поразили проникновенные нотки, звучавшие в его голосе. Том полностью доверял ей. Отец Лины был очень похож на него. Без сомнения, он встретил бы ее с распростертыми объятиями, если бы она решила вернуться домой. Для него она была заблудшей овцой. «Господь всемилостив, он все прощает», — говаривал ее отец, стараясь поступать по-христиански.

— А вам не надоело всегда быть таким добрым и хорошим? — раздраженно спросила она.

Лина и сама не знала, на кого злилась — на Тома или на своего отца…

— Да, надоело, — честно признался Том, погладив Лину по голове.

Ее длинные шелковистые волосы были приятны на ощупь.

Отец Лины никогда в жизни не сказал бы ничего подобного. Он был готов неустанно любить, понимать и прощать людей. И это совершенство утомляло Лину.

— Тем не менее, — сказала она, — могу предположить, что вы никогда не нарушали данных вами обетов. Вы всегда свято чтили Десять заповедей.

Том продолжал гладить Лину по голове. Это доставляло ему ни с чем не сравнимое удовольствие.

— Во всяком случае, я могу не бояться, что нарушу заповедь «не прелюбодействуй», — мягко сказал он. — Ведь вы не замужем. А вообще-то из всех заповедей мне больше всего нравится «возлюби ближнего, как самого себя». — Он поцеловал ее в голову. — Я готов следовать ей, Лина. В конце концов, вы — мой ближний.

Лина усмехнулась, решив, что поймала его на слове.

— Значит, вы готовы вступить во внебрачную связь, преподобный? Разве это не грех?

— Меня зовут Том, — напомнил он ей. — А внебрачная связь — хоть и грех, но незначительный.

— Ах вот как! — с негодованием воскликнула она. — Да как же вы можете так говорить! Теперь я вижу, что вы действительно способны расстегнуть мое платье и раздеть меня!

Том прижал ее к своей груди и горячо зашептал на ухо:

— Грех совершается тогда, когда мужчина вступает в связь с женщиной, которую не любит и на которой не собирается жениться. А я испытываю сейчас искушение заняться с вами любовью до того, как церковь освятит наш союз. Это разные вещи. Заметьте, Лина, я говорю о любви, а не о похоти.

Лина покачала головой:

— Вы сумасшедший, как и все священники, преподобный. По-видимому, люди впадают в безумие, как только получают сан.

— А кто был священником в вашем приходе? — поинтересовался Том.

— Мой отец, преподобный Гидеон Маккенна, — ответила она. — Он до сих пор служит в Дамфрисшире, в Шотландии.

Лина не видела, как лицо Тома расплылось в улыбке. Он и не предполагал, что маленькая бунтарка Лина была дочерью приходского священника. Теперь стало понятно, почему она так хорошо знает персонажи Библии и часто говорит о Саломее. Лина поддалась искушению и бежала в Лондон. Но даже этот порочный город не смог испортить ее. Да, эта девушка стала содержанкой Риса, но только потому, что без ума влюбилась в него.

— А что за человек ваш отец? — осторожно спросил Том. Он сидел, боясь пошевелиться. Лина могла в любой момент вскочить с места и убежать из комнаты.

— Он совершенен во всех отношениях, — заявила она. — Мой отец — безупречный человек.