Дом лжи - Дэвид Эллис

class="p1">Я едва успеваю выйти из машины, как Вики вешает себе на плечо синюю сумку и коротко бросает:

– Наверх.

В квартиру она поднимается первой, я – за ней. Там достает из сумки лэптоп и зеленую тетрадь, кладет их на стол в кухне и смотрит на них так, словно перед ней взрывчатка.

– Он… уходит, – говорит она дрожащим голосом. – Он хочет подать на развод до… до третьего ноября.

– Погоди, что? Не пойму, о чем ты.

– О чем я? Да о той шлюхе, которая хочет украсть у меня Саймона и его деньги! Мои деньги! Мои гребаные деньги!

– Какая шлюха? Пожалуйста…

– Лорен, – цедит она сквозь зубы. – Лорен Лемуан. Та бабенка, с которой он встречался подростком; помнишь, я тебе говорила?

– Ну да, помню, ты сказала, что какая-то девушка разбила ему сердце…

– Вот, вот. Но, видать, снова склеила… Она вернулась, они встретились и теперь собираются пожениться!

– Уверен, ты все преувеличиваешь.

– Преувеличиваю? – Вики рывком поднимает крышку лэптопа, вводит пароль, и экран оживает.

Передо мной юридический документ. Хоть я и не адвокат, но повидал достаточно заявлений о разводе – почти все мои прежние жертвы мне их показывали. Этот документ называется «Прошение о расторжении брака», все путем. Проситель Саймон Питер Добиас, ответчица Виктория Ланьер Добиас, подано в окружной суд округа Кук. «Непримиримые противоречия, возникшие между супругами, привели к безвозвратному разрушению брачных отношений. Все имевшие место попытки примирения потерпели неудачу, ввиду чего все последующие попытки примирения представляются невозможными».

Черт меня подери. Саймон разводится с Вики…

– Ну что, по-твоему, я преувеличиваю?

– Погоди-ка, погоди…

Я открываю зеленую тетрадь. Похоже, что это дневник. Записи сделаны от руки, каждая с датой. Первая дата – четвертое июля.

– Господи, я просто не верю, – говорит Вики. – До десяти лет осталось всего девять дней. Девять!

Я откашливаюсь и начинаю читать вслух первую запись:

– «Хотя, впервые за многие годы, я пришел сегодня в клуб именно потому, что надеялся – ты тоже будешь здесь, на празднике Четвертого июля. Хотя я не перестаю думать о тебе с того майского дня»…

– Ну да, наткнулся на нее где-то на Мичиган-авеню в мае, сердчишко-то и застучало… Репетировал потом перед зеркалом, что ей скажет, когда опять ее увидит…

Следующая запись от 15 июля. Саймон и Лорен встречаются в кафе.

– «А потом был поцелуй возле твоей машины, – читаю я вслух. – Если б его инициатором должен был стать я, то, боюсь, его могло и не случиться».

– Боится он, – фыркает Вики. – Да по его инициативе точно ничего бы не случилось. Это она на него нацелилась. Она разыграла все словно по нотам. Обвела его вокруг пальца как лоха. Ей нужны его деньги!

– Откуда ты знаешь? – говорю я. – Дай-ка я…

– Хм, еще бы мне не знать. Читай давай. Перелистай сразу в конец – не хочу еще раз слушать, как эта проститутка раздвигает перед ним ноги, говорит пошлятину и вообще крутит им как хочет.

Последние записи я читаю уже сидя – все случилось так неожиданно, что сначала я ничего не почувствовал, но теперь где-то под ложечкой ноет, как от удара.

– Она беременна?

– Так она сказала Саймону. Беременна она, как же… Не больше, чем я.

– Думаешь, она все выдумала?

– Да любая может прикинуться беременной. Ты хоть читал эти последние записи, нет? Она убеждает его подать на развод до нашей десятой годовщины. Он сопротивляется. Она настаивает. Он отказывается. И тут вдруг она беременна… Ага, щас! – Вики мотает головой и горько улыбается. – Она знает, почему мы с Саймоном не спим вместе. Я не хочу детей. А он хочет. Вот она и решила, раз не вышло убедить его иначе, поставить все на последнюю карту – беременность. Мелкая, расчетливая…

– Погоди, дай я дочитаю до конца. Мне надо прочитать все.

– Читай, только быстрее, – соглашается Вики. – У меня мало времени.

* * *

Я читаю, стараясь ухватить главное. В начале романа Саймон ведет себя как слюнявый щенок. Лорен, видать, была его первой любовью, как мне и говорила Вики. Судя по тому, как он поступает и что пишет, так оно и есть. Она разбила ему сердце, а лет двадцать спустя вернулась в Чикаго. Не совсем в Чикаго, в Грейс-Виллидж, где она чувствует себя несчастной в браке…

Интересно, когда она узнала про трастовый фонд Саймона? Наверное, с самого начала. Здесь же сказано, что она работала в фирме у отца Саймона, значит, знала, что Тедди при деньгах. А когда они с Саймоном встретились, тот наверняка рассказал ей, что отец умер. И она догадалась, что Саймон – богатый наследник.

И включила свои чары на полную.

Шестнадцатого августа: «Хочешь, чтобы я стала твоей шлюхой, профессор Добиас?»

Тридцатое августа, Саймон уже сам понимает, что на крючке, но еще пытается сорваться: «Неужели ты – мой наркотик?»

Но совесть до поры до времени побеждает. В записи от 12 сентября Саймон вспоминает, как его отец изменял матери, и признает, что и сам идет по тому же пути. «Я сам стал тем, кого презирал всю жизнь». Похоже, что он так прямо и выложил все Лорен, а она послала ему загадочное сообщение по тому самому розовому телефону, который он купил для нее, – типа, нам надо поговорить, – специально чтобы бедолага Саймон места себе не находил до самой их встречи. И тут Лорен такая, раз, и выдала ему: мы, мол, никого не будем обманывать, если поженимся!

Отличный ход, Лорен. Помучила его ночку, дала прочувствовать, как ему будет хреново, когда он снова ее потеряет, и все такое, а потом, когда он пришел к ней, весь измотанный, готовый к самому худшему, она вдруг воскресила его надеждой на брак, да еще и обставила все так, как будто это его идея… Ай да Лорен!

И он проглотил наживку вместе с крючком и удочкой. Саймон был на седьмом небе! Наверняка уже нафантазировал себе, как будет жить со своей любимой. Оставалось только рассказать обо всем Вики, и этого он боялся. Но все равно был счастлив как никогда.

А Лорен продолжала вести умную игру. Ни на чем конкретно не настаивала, дождалась середины октября и буквально на прошлой неделе впервые завела речь о деньгах из фонда.

Вот они, последние записи, на той и на этой неделе. Как раз об этом. Вики все правильно поняла. Саймон мучился, когда ему подать на развод – до 3 ноября или после. И тогда Лорен решилась на старый надежный ход. «Она никогда не любила тебя,