Английская лирика первой половины XVII века - Джон Донн

ПЫЛАЮЩЕЕ СЕРДЦЕ

Достойный зритель! Пристально воззри:Под сим рисунком надпись разбери,И все ль на месте здесь? РешиИ восхищаться не спеши.Ты скажешь: «Это — Серафим,А вот — Тереза перед ним».О, зритель! Мой совет прими:Порядок их перемени,Ведь, их местами поменяв,Ты будешь совершенно прав.Ее — смени скорее им,Зови святую — Серафим!Художник, ты ума лишен:Ее стрелу — подъемлет он!Но мы-то сразу различим,Что дева — этот Серафим.Огонь сей женствен, словно онЕе любовью разожжен.О, как мечта твоя бедна,Кисть — равнодушно-холодна!Ты, видно, впавши в забытье,Создал его — как тень ее:Жена — она имеет мужа вид,Но подо льдом — огонь любви горит!Что ж, идеал, наверно, твойБессильный, женственный святой!Бездарный, если б ты стяжалСей лучезарной книги жар,Ты ей бы отдал полный сводВсех серафических красот:Все пламя юное красы,В лучах — ланиты и власы,Свет крыл, прозрачные персты…Она блистанье красотыВеличьем сердца обрела,И ей — горящая стрела!По праву возврати скорейЕму — румянец, пламя — ей,Всю низость оскорбленья смой:Твой Серафим — да станет мой!Пусть впредь не будет места злу:Ему — вуаль, а ей — стрелу!Вуалью сможет он тогдаСкрыть краску гнева и стыдаПред тем, что днесь у нас хвалимИного вида Серафим…Ей дай стрелу — тебя онаСразит (прекрасна и юна):Ведь мудрый должен разуметь,Что в этих стрелах — жизнь и смерть!С твоей изящной пустотойСравню ль величье жизни той?Пошлет стрелу — и мы узрим,Что перед нами — Серафим!Лишь горняя умеет ратьТакими стрелами стрелять.Стрелу дай той, кем жар любви зажжен,Вуаль — ему, чтоб не был постыжен!Но, если снова рок судил,Чтоб недостойный счастлив был,Когда заносчивую ложьПравдивой песней не проймешь,Все торжество оставь за ним,А мой пусть страждет Серафим…Ему — весь блеск, могучий вид,Сверканье крыл, пожар ланит,Ему — стрелу в огне лучей…Лишь пламенное сердце — ей!Да — ей! И с ним ей будет данВесь полный стрел — любви колчан.Ведь для любви одно желанноОружье — собственные раны!Слабейшее, в руках, любви оноСильнейшее. И сердце — пронзено…О сердце-примиритель! Твой уделВ любви быть равновесьем ран и стрел.Живи в сей книге, вечно говори,Огнем — на каждом языке — гори.Люби, и уязвляй, и умирай,И, кровью истекая, покоряй!Жизнь вечная проложит пусть своиПути — меж мучеников сей любви,Раб этой страсти да впадет в экстаз,Свидетельствуя о тебе — средь нас.Яви же фейерверка мастерствоНад хладным камнем сердца моего,Достань из необъятной книги дняВсе стрелы света! и стреляй в меня!Пусть все грехи пронзят они в груди,От моего всего — освободиМеня, и будет благом сей грабеж,Коль так меня ограбишь и убьешь…О смелая, освободи меняВсей силой света и огня,Своей природой голубя, орла,Всем, в чем жила и умерла,Познанья пламенем, что ты пила,Любови жаждой, что в тебе росла,Тем, что пила, припав к рассветным чашам,И дня последнего глотком жарчайшим;Последним поцелуем, что вместилВесь мир — и к Богу дух твой возвратил;Тем небом, где живешь ты с ним(Вся из огня, как Серафим);Всем, что в тебе есть от НегоИзбавь меня от моего,Чтоб жизнь твою я дочиталИ жить своею перестал!..

Перевод Д. В. Щедровицкого

Авраам Каули

ОБМЕН

Любовь цветет в ее глазах, как куст;Любовь волной ее волос русеет;Любовь проходит бороздою устИ в целину их поцелуи сеет.В любой из черт любовь воплощена,Но, ах, вовнутрь нейдет она.Внутри ж у ней три супостата есть:Неверность, себялюбье, лесть.Так лик земли цветы садовых грядРумянят и сурьмит закат,А в сердцевине — мрак и ад кромешный,Там враг томится, дух стенает грешный.Со мною все как раз наоборот:Былой румянец уступил бескровью,Стыдом и страхом иссушен мой рот,А мрачность глаз не вяжется с любовью.Но к сердцу приклонись: она лишь тут,Как Ксеркс, вершит незримый суд.Возьми его, но мне отдай взаменСвое, чтоб лик мой не затменОтныне был, дабы в черте любойЛюбовь он воплощал собой.О, перемена дивная! Так ну жеСтань мной внутри, как я тобой — снаружи.

Перевод И. В. Кутика

ЖЕЛАНИЕ

Довольно! Надобно решиться;Мне с этим бойким роем не ужиться;Пускай безумцев мед его манитПо горло городом я сыт!Чего бы ради в вечном гулеТерпеть жужжанье, толчею, вознюИ то, как жалит сотни раз на днюОгромный город-улей?Куда отрадней и милейВ деревне домик, (несколько друзей,Благоразумных и нелицемерных,Да полка книжек самых верных;И любящая без затейПодруга — не Венера красотою,Но добрый ангел, посланный судьбоюМне до скончанья дней.О ручейки! В струе студенойУвижу ли свой лик неомраченный?О рощи! О поля! Дождусь ли дня,Когда вы примете меняВ свое счастливое соседство?Тут — всех сокровищ истинных казна,Природы клад, который нам онаПередает в наследство.Гордыня и тщеславье тутЛишь в вычурных метафорах живут,Лишь ветер сплетничает за спиною,И разве эхо льстит порою;Сюда — в луга, в лесаСходя на землю, устремлялись боги,Отсюда, видно, и ведут дорогиС земли на небеса.Какое счастие — с любимойДо гроба жить в любви нерасторжимой,В ее душе вселенной обладатьИ одиночества не знать!Одно смущает спасенье:А ну как все пример мой переймутИ ринутся за мной, устроив тут,В глуши, столпотворенье?

Перевод Г. М. Кружкова

О НАДЕЖДЕ

Диалог между Авраамом Каули и Ричардом Крэшо

А. Каули. Надежда! Ты всегда обреченаНеважно, ты верна иль не верна:И благо, как и зло, тебе грозит,Серп рока с двух сторон тебя пронзит.О тень! Ты покидаешь насИ в светлый миг, и в черный час.Не в силах, хоть пытается, судьбаВоспеть тебя.Лишь по плодам судить о древе можно,И ты, надежда, вовсе безнадежна!

Р. Крэшо. Надежда! Неба пред землей обет!Ты — суть вещей, которых ныне нет,Ты — и сомненье, ты — и непреложность,С тобой мы все, мы без тебя — ничтожность.Ты — огнь и туча, свет и тень,Ты — жизнь во смерти, в мраке — день,Не может, как ни пробует, судьбаСломить тебя:Едва сверкнешь — судьбы зловещей серпИдет, как при рассвете, на ущерб.

А. Каули. Надежда, ты усладу пьешь, покаНам не оставишь даже ни глотка.Ты по миру пустить готова нас,Богатства наши спрятав про запас.Взойдем на ложе, а женаДавно уж чести лишена.Всегда приходится благой судьбеИдти со взяткою к тебе!Пусть радость, как вино, хранится строго:Испортишь, коль понюхаешь до срока.

Р. Кpэшо. Казна любви, безмерный твой запасЗатвором веры скрыт от наших глаз.Ты даришь хлеб небесный — ты в ответе,Чтоб царские не голодали дети.Взойдет, невинна и нежна,На ложе брачное жена,Одним лишь поцелуем одаривНа свадьбе мужа. — Столь стыдливНадежды чистый поцелуй, сколь святВ преддверье ложа свадебный обряд.Надежда! Ты — небес предощущенье,Ты вечности во времени вкушенье!Так ценность вин при выдержке растет:Мы чуем запах, предвкушая плод!На лоно солнечной любвиОпустишь ты власы своиЗлатые — в этот миг тебя уж нет:Зарю поглотит полный свет.Так сущность сахара, растворена,Свой сладкий вкус отдаст душе вина.

А. Каули. Ты — лотерея рока: мы глядимНа сто билетов — выигрыш один!Ты ищешь для себя неутомимоПрицел столь дальний, что стреляешь мимо.Ты — нам глаза затмивший дымИз образов, что сами мы творим.Ты — туча в золотом апофеозе,Но блеск исчезнет — хлынут слезы.Ты, звезды разума затмив над нами,Нам кажешь путь болотными огнями.

Р. Крэшо. Судьба — превыше мира и сильней,Надежда — звезды вознесла над нейИ в лотерее рока, средь невзгодИ бурь — одной надежде повезет.Она над тучами витает,Мир света и любви ее питает.Чудесный промах! Ты несешь нам вестьО том, что мы не то, что есть,Но — то, чем можем быть! Чрез твой обманНам день грядущий в настоящем дан.

А. Каули. Подруга страха! Веселей одетБезумный шут, несущий всякий бред.Мать сожаленья и дитя мечтанья!Алхимика огонь, любви пыланьеТы раздуваешь! Ты влечешьВолшебным словом: «Невтерпеж».Тех — гонишь вслед природе многоликойСквозь лабиринт ее великий,А тех — за женщиной толкаешь следом,Чей и природе хитрый путь неведом!..

Р. Крэшо. Кормилица мечты! Подруга веры!Противоядье страху! Мудрость меры:При вялости — огонь, при буйстве — лед!Ты — регентша, пока любовь растет.Узнать алхимик злато тщится,Стихиям вглядываясь в лица,Еще сильней — влюбленного палитЕдинственный нежнейший лик.Надежду же, как ловчих дерзновенных,Природы бог стремит в поля блаженных!

Перевод Д. В. Щедровицкого

ОДА УМУ