Ген человечности - 2 - Александр Маркьянов

— Воздух!

Сам майор прыгнул, укрываясь от осколков и пуль за зданием склада. Что происходило — он не понимал — но был ко всему готов…

Вертолет заходил на цель сбоку, длинный, черный, с вытянутым носом, обтекаемый, похожий на акулу, он неспешно облетал склад — а пулеметчик в открытой грузовой кабине молотил длинными очередями по всему, что казалось ему более-менее подозрительным…

Переждав, пока вертолет пролет чуть дальше, майор высунулся из-за угла и дал длинную, злую очередь, целясь по хвосту вертолета. Он не знал, кто из его людей, охранявших склад еще остался в живых — но знал, что хвостовой винт и длинный его привод — самое уязвимое место вертолета. Выпустив очередь — пули искрами отрикошетили от хвоста, он моментально спрятался за угол, упал на землю, не дожидаясь пока пулеметчик развернет свой пулемет и накроет угол склада градом раскаленного свинца…

И тут свое слово сказал бронетранспортер. Верней, надо было сказать, что это был опыт майора О,Нила. Он не стал подгонять бронетранспортер к самому складу, оставлять его на открытой бетонированной площадке. Он поступил хитрее — замаскировал его на другой стороне дороги, за складом — и не просто поставил его там, а замаскировал. И если пули армейских автоматов почти не могли причинить вертолету вреда — то двадцатипятимиллиметровая пушка «Бушмастер» могла разнести его на части при удачном попадании. Что собственно и случилось…

Вертолет в этот момент висел над складом, пулеметчик продолжал строчить — и все на его борту, в том числе и пилот наблюдали за этой увлекательной игрой — грохот пулемета, выбивающего свинцом ровные строчки на бетоне и рифленых истенах гаража, лай автоматов снизу — и грохот пулеметов. Это была чертовски увлекательная игра — и поэтому никто не заметил, как метрах в двухстах из-за небольшого склада выкатился бронетранспортер. Длинный тонкий ствол пушки шевельнулся, наводясь на цель — летчик как раз завис на месте, чтобы бортовому пулеметчику ничего не мешало, и его огонь был точнее…

Этаж за этажом, бойцы Конроя продвигались к своей цели. На седьмом им, буквально под ноги вывалились несколько одержимых — но схема действий при внезапном появлении противника в узком помещении была отработана. Первый боец упал на колени, вскидывая ружье, второй остался стоять. И ружье с автоматом оглушительно заговорили, перебивая друг друга и собирая свою жатву. Одержимых, которые в тесноте лестницы могли наступать тоже только строем скосили в два ствола за несколько секунд. Одержимые наступали сверху — поэтому кровью забрызгало всех, так что бойцы стали похожи на обезумевших, ощетинившихся оружием вампиров. Болела от постоянного оглушительного грохота голова, кисло пахло порохом, лучи фонарей разрезали лестничный полумрак. Тошнило…

— Двигаемся!

И снова — этаж за этажом — здание было высоким, а они не дошли и до половины…

Сначала показалось, что вертолет продолжал лететь как летел. Когда в воздухе полыхнули алые трассеры автоматической пушки, очередь врезалась в вертолет — какую то секунду он продолжал висеть в воздухе, словно ничего и не случилось. Но секунда отпущенной ему жизни истекла стремительно и необратимо — ровный гул турбины сорвался на визг, лопатки из закаленной стали мгновенно сорвало с разрушенного снарядом вала турбины, вертолет клюнул вниз и вправо. Летчик, который не пострадал, попытался выровнять машину — но тут остановились одновременно оба двигателя — и вертолет рухнул прямо на шоссе, с жутким скрежетом смяв какую-то брошенную микролитражку…

— Чистим!

На последнем этаже одержимых не было, видимо все они сконцентрировались на первом, ближе к возможной еде. Обычное для Америки офисное помещение — легкие пластиковые перегородки — не спасающие от пули, но закрывающие линию огня. Компьютеры и куча офисной техники. И, как признак нагрянувшей внезапно беды — разбросанные по всему полу бумаги, перевернутый компьютерный стол и, как завершающий аккорд — след от пули на одной из перегородок и багровый мазок на другой — след окровавленной руки…

— Прикройте!

Вертолет кружил над городом, подобно разъяренному шмелю. Работал лишь бортовой пулемет, иногда вступал в дело и крупнокалиберный. Ракеты неизвестный вертолет пока не применял, хотя они у него были…

— Удар — и отход. Поняли все?

У группы Конроя был РПГ и три выстрела к нему — из трофеев. На складе, помимо прочего, по слухам нашли несколько ящиков с новейшими российскими гранатометами — но это пока были только слухи и до чистильщиков пока они не дошли…

На последнем этаже есть очень удобная позиция для стрельбы — балкон, окружающий этаж с четырех сторон и каменные перила примерно по грудь — чтобы кто-нибудь не вывалился.

— Готов? Я скажу когда. Подпустим поближе. А пока — не высовывайся!

Стафф-сержант Тим Феррис, один из морских пехотинцев, служивший в Ираке и хорошо знавший РПГ замер, скрючившись на полу балкона в неудобной позе и крепко сжимая длинный, неуклюжий гранатомет. Конрой примостился десятью метрами дальше, на самом углу — его задачей было следить за вертолетом и дать сигнал, когда он будет в зоне поражения. И при этом — остаться в живых…

Уоллес, Луизиана Вечер

29 июня 2010 года

Америка — страна переселенцев. Совсем немного времени прошло, сто лет — по историческим меркам совсем ничего — когда шла золотая лихорадка, когда заселялась Аляска, когда осваивались бескрайние прерии. Телеги, лошади, винчестеры, кольты, дорожная пыль на губах. Теперь мы осели на местах, мы уже больше не нация первопроходцев. Мы нация должников — консолидированный долг по долгосрочной ипотеке привязывает к месту лучше, чем цепи. Но сейчас, глядя на открывающуюся передо мной панораму, я как наяву видел перед собой выставленные в круг повозки и черные зрачки винчестеров, готовые изрыгнуть огонь. Снова пришло время первопроходцев…

Община расположилась грамотно, сразу было видно, что среди ее жителей есть те, кто прошел войну и знает, как организовывать оборону. Транспорт и дом у общинников был в едином лице — так называемые RV, recreational vehicles. Самые разные — в основном были двух и трехосные полуприцепы с тяжелыми пикапами — тягачами, но были и обычные RV на базе автобусов и микроавтобусов, и даже пара — на базе грузовиков повышенной проходимости, способные забраться в самое бездорожье. Все эти RV стояли кругом, прикрывая стоянку со всех сторон и с каждой стороны — было по меньшей мере полмили голого как степь, покрытого только травой, простреливаемого пространства…

Ночевать все равно где-то было нужно — а кроме этого надо было и выполнять задание по налаживанию связей с местными группами сопротивления, по привлечению их на сторону Техаса. Со дня на день в Луизиану должны были прибыть первые техасские военные, и работы у них намечалось много — отстрел одержимых, зачистка территории от бандитов. Не хватало еще перестреляться с местными…

Поэтому решили так. Мик остался на буксире — арсенал оставлять без присмотра было нельзя, на реке пиратствовали, да и по берегам спокойнее не было. Вместе с ним оставались — но на берегу — четверо из общины. Священник — он представился мне как отец Джошуа — вызвал по рации еще троих жителей общины, для охраны водной пристани. Мы же с «падре» загрузили в фургон раненых и направились по проселочной дороге в сторону «стоянки» — так он выразился. Что-то я сильно сомневался в том, что он священник, хотя всякое бывает. Мне после Ирака так было погано на душе, что хоть в монастырь иди…

Конечно, распылять силы, когда нас было только двое, было опасно, слов нет. Но и задание выполнять было нужно, да и Мик на буксире ночью клювом щелкать не будет. Голову даю на отсечение, что он заминирует все подходы к буксиру, да и если спать ляжет (в чем я сомневался) — то с оружием под рукой…

— А вы кто, падре? — начал расспрашивать я, когда фургон набрал скорость и затрясся по дороге.

— Я? Просто человек. Ищущий бога…

— Бога не найти, по крайней мере на Земле…

— Ошибаешься… — проговорил священник — может, ты не сможешь найти его на Земле, но в своей душе ты всегда сможешь его найти.

— Вообще то я спрашивал про вашу общину.

Падре повернул руль — и наша машина вывернула на дорогу, ведущую в город…

— Община… Это те, кто остался в живых, когда Господь тяжко покарал нас всех за грехи наши. Настал час страшного суда, отверзлись врата ада, плотину цивилизации прорвал мутный поток безумия. Бесы пошли по земле, чтобы карать тех, кто еще жив. А мы — просто пытаемся выжить. И остаться людьми…

— Много вас?

— Около ста человек…

Солидно, для этих мест. Конечно, тут сыграет свою роль, что среди них явно есть женщины и дети, это тебе не банда вырвавшихся на свободу заключенных, но все равно — солидно.