Самак-айяр, или Деяния и подвиги красы айяров Самака - Эпосы

Обрадовался шах Фагфур, сел опять на тахт, приказал по всему городу объявить: «Будьте покойны, это наши люди пришли, верные слуги зятя и сына нашего Хоршид-шаха. А посему надо город украсить и убрать».

Потом он сказал своим вельможам:

– Благодать какая, что я не послушался того подлеца Мех-ран-везира и не убил Хоршид-шаха! А не то перебило бы нас это войско. Надо нам сей же час отправиться на них поглядеть, осведомиться, кто у них там главный.

Он велел открыть казну, выдать много золота, собрать городских поваров и приготовиться к встрече гостей, а еще возвестить, чтобы весь город своими делами занимался, потому что войны не будет. Дескать, кто трудится, пусть трудиться продолжает, кто торгует – свою прибыль получает, а других забот пусть никто не ведает. Возгласили все это глашатаи, и народ к своим занятиям вернулся.

А Фагфур тотчас собрался и вместе с тысячью приближенных и посланцев при полном параде из города выступил. Насур впереди ехал, дорогу показывал, пока не прибыли они в лагерь.

Отправился к старцу вестник, что, мол, шах Фагфур прибудет сейчас. А старец тот был Хаман-везир, с ним семеро богатырей, звали их так: одного – Хордаспшиду, другого – Хормоз-Гиль, третьего – Шерван Халаби, четвертого – Гораб Араби, пятого – Сорх Маргази, шестого – Шахак Рази и седьмого – Абре-Сиях. Выехал он с этими богатырями и с другими приближенными навстречу шаху Фагфуру и, едва увидел шаха, спешился, и вся его свита – вслед за ним. Подошел он к Фагфуру, поклон ему отдал.

Фагфур хотел тоже с коня слезть, но Хаман-везир ему не дозволил, стремя его облобызал. И вот все вокруг пешие, один Фагфур на коне. Говорит он:

– О старец, сядь в седло, не подобает мне ехать, а тебе пешим идти!

Хаман-везир поклонился и ответил:

– Я слуга покорный шаха, а шатер тут близко. Чтобы шаху почет оказать, можно и пешком пройтись.

Так и шел он вместе со всем своим войском у стремени Фагфур-шаха, а тот в седле возвышался с поводьями в руках, пока не подошли к тахту. Сошел Фагфур с коня и воссел на тахт, а Хаман-везир с поклоном перед ним встал. Фагфур-шах сказал:

– О благословенный старец, садись, мне такой почет не подобает, мы с тобой ровня!

Тут Хаман-везир сел, а Фагфур-шах начал расспрашивать:

– Кем ты состоишь при Марзбан-шахе? И зачем вы в наши края пожаловали?

– О шах, меня зовут Хаман-везир, я слуга покорный Марз-бан-шаха. Он меня доверием почтил, управление государством нашим мне поручил. А эти семь богатырей, что перед тобой стоят, один – Хордаспшиду, другой – Хормоз-Гиль, третий – Шерван Халаби, четвертый – Гораб Араби, те двое – Сорх Маргази и Шахак Рази, а еще один – Абре-Сиях. Они шахские военачальники, все это войско им подчиняется. А еще привез я тебе письмо от Марзбан-шаха.

С этими словами он достал письмо, поцеловал и положил перед Фагфур-шахом. Взял тот письмо, поцеловал, печать сломал и говорит:

– О великий везир, я знаю, что это письмо ты писал, а при мне нет никого знающего грамоту, лучше всего будет, если ты его и прочитаешь.

Хаман-везир принял у него письмо и начал читать. Тут те вельможи, которые сидели, поднялись. А написано там было вот что: «Во имя Аллаха, всевышнего владыки! Пишет это письмо царь Халеба Марзбан-шах, пребывая в заботе и горе, претерпевая страдания разлуки, с измученной душой, от скорби весь больной и от сына отторгнутый, к тебе, шаху Фагфуру, царю Чина, властелину земли, славному и справедливому, повелителю многотысячного войска, украшающему мир великодушием и правосудием, опоре справедливости. Коли получил ты мое письмо и постиг его смысл, знай, что есть у меня единственный сын, да не простой, а красавец писаный, прекрасный и могучий, разумный и добродетельный, нрава достойного и доблести несравненной, украшение мира, слава рода человеческого. Зовут его Хоршид-шах. Видно, судил так господь, что влюбился он и по воле божьей отправился сватать твою дочь Махпари. А ведь он у меня желанный и богом данный наследник! И вот уже три года минуло, как он меня оставил ради веления сердца и пребываю я в муках разлуки, так что белый свет мне стал немил. Покинули меня покой и терпение. Все мне кажется и мнится, что постигли сыночка моего беды неисчислимые, так что жизнь его в опасности, а жаловаться на то он не решается, дабы не пала вина на ваш высокий двор – недостойно это получится. Ведь на все воля божья, господь его хранитель и защитник от смерти, и от плена, и от темницы злой. И пришло мне известие, что бродит он бесприютный по миру, словно чужак безродный… Так вот, в тот же час, как прибудет это войско с моим главным и верным помощником Хаман-везиром, надлежит тебе оставить все дела и, не теряя времени, отослать ко мне сына моего Хоршид-шаха, свет очей моих, покой души моей и силу Духа, вместе с твоей дочерью. Не могу я больше сносить разлуку. Хоть я и посылаю ему сто тысяч динаров, чтобы он их тратил и расточал, как пожелает, пусть возвращается вместе с Махпари ко мне, чем скорее, тем лучше. А если, сохрани бог, хоть один волосок с головы моего сына упадет, то знай, что я дал войску приказ сжечь город Чин дотла, никого в живых не оставлять, а пепел собрать и в Халеб ко мне доставить. А коли мало будет тех ста тридцати тысяч воинов, что я послал, триста тысяч других вслед за ними на вас нашлю! Они всю страну вашу разорят и уничтожат, так что и не вспомнит никто, что там когда-то царство было. Ожидай со дня на день нашего прибытия!»

Когда шах Фагфур прочел это письмо и понял, что там написано, он в душе возблагодарил бога, что тот не дал ему беды наделать. Потом повернулся к Хаман-везиру и сказал:

– О избранный слуга нашего дорогого брата Марзбан-шаха, зачем ему понадобились все эти попреки и укоры из-за сына его? Да мы с него, бог видит, пылинки сдували! Хоршид-шах – наш любимый сын, я лелею и берегу его как зеницу ока. Правда, сейчас на нас Мачин войной пошел, войска послал под предводительством Газаль-малека, сына Армен-шаха. Они из-за Махпари нагрянули, хотят ее заполучить. Вот я и отослал Махпари в крепость Шахак, а Хоршид-шах против войска Мачина выступил и с ними сражается.

Тут Хаман-везир приказал свой шатер снимать. Фагфур говорит:

– О великий везир, задержись, отдохни от дорожных тягот, отведай нашего хлеба-соли, осчастливь город своим пребыванием и осмотри его. Да я ведь и сам войско собрал – сорок пять тысяч всадников, на помощь Хоршид-шаху выступаем.

Хаман-везир ответил:

– О государь, Марзбан-шах нам ничем другим заниматься не велел, мы ведь сюда не отдыхать прибыли. Сказано было, что, где бы ни был Хоршид-шах, мы должны при нем состоять. Коли он нынче войну ведет, как мы будем здесь прохлаждаться? Не подобает откладывать выполнение приказов! От приказа отступить – что измену допустить! Сколько времени отсюда до Хоршид-шаха добираться?

Фагфур сказал:

– Отсюда фарсангов двадцать будет, так что за два дня не дойти.

Хаман-везир больше не медлил, поднялся, велел шатры разбирать и не успел еще договорить, как шатер его сняли и войско двинулось в путь.

Собиратель известий и рассказчик повествует, что причины появления Хаман-везира были такие. Когда Хоршид-шах и Самак с Шогалем и Фаррох-рузом выбрались с Каменной улицы, Самак убил Шир-афкана и его схватили, Хоршид-шах и Фаррох-руз с Шогалем пошли в дом Зейд-айяра. Хоршид-шах из окошка кликнул Джомхура, родича своего, ему все поведал и письмо составил, где то, что с ним произошло, описал, а еще упомянул, чтобы побольше денег с войском прислали, и вручил то письмо Джомхуру.

А Джомхур добрался до своей страны, все рассказал и отдал письмо Марзбан-шаху. Прочел тот, все обстоятельства из письма узнал и стал о сыне горевать, плакать и рыдать. Потом созвал со всех областей войско, прибывших приветил и отправил в путь во главе с Хаман-везиром, а сам в другие края грамоты послал, новое войско призвал, чтобы побольше народу набрать и самому следом за Хаман-везиром выступить. И вот отправил он в дорогу Хаман-везира, и тот двинулся на поиски Хоршид-шаха, дабы ему послужить.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ. О том, как Канун выкрал Махпари, как отвез ее в крепость Фалаки, а Хоршид-шах, разбив войско Газаль-малека, двинулся на Мачин

Собиратель известий и рассказчик повествует так. После того как Катран и Фаррох-руз сразились в тот день, они вернулись каждый в свою ставку отдыхать. Канун пришел, низко поклонился Газаль-малеку и сказал:

– О государь, я ведь прибыл для того, чтобы добраться до крепости Шахак и вывезти оттуда Махпари. Теперь, после того как Катран-пахлавана и других я освободил, пришло время этим заняться. Под счастливой звездой царевича я отправлюсь, чтобы забрать Махпари из крепости Шахак и вручить тебе – в ответ на проделки Самака.

Пока они об этом речь вели, вошел в шатер человек, поклонился и сказал:

– Я прибыл из Мачина с письмом от шаха.

Он достал письмо, положил его перед Газаль-малеком, а тот передал Шакару-писцу и велел прочесть.