Самак-айяр, или Деяния и подвиги красы айяров Самака - Эпосы

Вельможи государства, знать и простой народ, все, кто сидел и кто стоял, с места вскочили: мол, что это означает? А у Фагфура был один слуга по имени Насур, он решил выйти посмотреть, что за шум, выяснить, что случилось. В это время кто-то подошел к трону Фагфура и сказал:

– О шах, народ к воротам побежал, на крыши высыпал, говорят, что подступает к городу огромное войско.

Шах Фагфур велел:

– Насур, узнай, кто это. Свое войско или чужое? Зачем они пришли, откуда прибыли и куда направляются?

Насур вскочил на коня и с пятьюдесятью всадниками выехал из города. Проехали около фарсанга, видят пригорок, они на него поднялись, посмотрели, и открылось их взорам войско великое. Идут полки, барабаны бьют, наполняя мир грохотом, а сердце – трепетом.

Смотрит Насур, а во главе войска едет величавый старец, белая борода до пояса достает, сидит он на бардаинском муле [29], доспехи на нем египетские, на голове чалма из тончайшего египетского полотна, стремена позолоченные, а над ним изукрашенный самоцветами балдахин со значком держат, и так он шествует. Насур обождал, в сторонке притаился, а войско остановилось, начали вьюки снимать, ставить шатры, палатки и кибитки всех сортов, возводить полевые укрепления, сараи, склады и поварни. Вечер наступил, а войско все подходило, разгружалось и располагалось. Словно саранча, стекались воины, и не было им конца. Поглядел Насур – седла у них покроя незнакомого, не такого, как в Чине, или Мачине, или в ближних краях. Так и простоял он там в изумлении до самой ночи, а войско все прибывало.

Вернулся Насур, вошел к Фагфуру, поклонился и доложил:

– Такое войско пришло, что и не счесть, а снаряжение и сбруя у них на наши не похожи. – И он описал то, что видел.

Задумался Фагфур, стал себя вопрошать: «Да чье же это войско? Какого шаха? Может, это кто-нибудь из царевичей, которых кормилица в заточении держала, домой вернулся, а теперь войско на нас повел? Неизвестно, из какой они страны и что им от нас надо».

Всю ночь провел он в размышлениях, пока не скрылись подданные темноты и не засиял дневной свет. Фагфур-шах воссел на трон, собрались государственные сановники, кто обязан был к шаху на службу явиться, а шах сидит озабоченный. Сказал он Насуру:

– Отправляйся-ка в лагерь и выясни, чье это войско, кто у них падишах и зачем они пожаловали, – надо же мне решить, что делать!

Насур тотчас вскочил на коня и в сопровождении двухсот вооруженных всадников отправился в путь и подъехал к границе лагеря. А войско, как передает рассказчик, все еще продолжало прибывать. Огляделся Насур – конца-краю их лагерю не видать. Больше чем на десять фарсангов протянулся! Установили они царский шатер из красного атласа, каймой из самоцветов опоясанный, на сорока столбах, на четырехстах шнурах шелковых, золотыми и серебряными гвоздями к земле приколочен.

Подивился Насур на это чудо и направился к шатру. На расстояние полета стрелы подъехал, тут выбежали чавуши и сарханги, закричали, зашумели, лошадей под уздцы подхватили: мол, куда это вы ломитесь? К себе домой, что ли, явились или в караван-сарай? Заставили их всех спешиться, задержали. Вышли хаджибы, спрашивают: кто вы есть, откуда прибыли? Насур в ответ говорит:

– Мы присланы шахом Фагфуром, чтобы выяснить, кто вы такие.

Задержали их хаджибы, а сами пошли к тому старцу и сказали:

– О достопочтенный, люди из города явились, говорят, Фагфур их прислал, чтобы выяснить, чье это войско.

– Приведите их, – велел тот.

Смелые и умелые хаджибы со всей любезностью Насура под руки подхватили и в шатер повели. Он от самого входа кланяться начал. Пока до тахта дошел, несколько раз поклоны отбивал, а когда распрямился и глаза поднял, узнал того предводителя войска. Сидел он на золоченом тахте, тахт семь луноликих юношей окружали, а красивые рабы, чавуши, телохранители и сарханги все по местам стояли.

Прошел Насур мимо всех, перед тахтом поклонился, землю поцеловал, потом поднялся, отверз уста и восславил старца. Тот приказал усадить его, Насур еще раз поклонился и сказал:

– О достойный муж, я не сидеть пришел, а с поручением. Передам и назад ворочусь.

Потом он сказал:

– Владыка Чина, шах Фагфур, желает вам добра и спрашивает: откуда вы прибыли, куда путь держите? Что у вас за дела, как вас прозывают, от кого вы род ведете? И зачем вы в этой стороне оказались? Мимоходом или надолго пожаловали? Друзья вы или враги? Надо нам знать, как себя держать.

Насур был человек красноречивый, слово умел сказать ясно да складно. Тому старцу его разумные речи понравились, он дал знак, чтобы усадили Насура на золотой табурет, а потом говорить начал:

– О благородный муж, этот ваш царь, видно, вовсе глуп и управлять царством совсем не способен. Только название одно что царь! Разве царь таков должен быть? Надлежит на всех дорогах держать верных людей. Где ни случится враг или друг, эти люди должны тотчас шаху сообщить. А коли человек не понимает разницы между пользой и вредом, между другом и врагом, ему и царство доверять нельзя. Да как же можно в таком неведении пребывать, что несметное войско к городу подошло, а царю о нем ничего не известно? Окажись мы перед его домом, он и тогда ничего не узнал бы! Войско в дом войдет, он спросить пошлет, откуда, дескать, прибыли и куда следуете, друзья вы или враги… Что это за падишах такой?!

Насур поклонился и сказал:

– Господин милостивый, это ты все верно говоришь, но причина в том, что шах Фагфур сам против людей зла на сердце не держит и вся страна его за то любит. Он насаждает справедливость и правосудие, на соседские владения не зарится, а соседи против него не злоумышляют, вот он и царствует спокойно. Может, он и не хорош, но такой уж уродился, и обычай его таков. Оттого и получилось, что подобное войско к самой столице подошло, а он о том и не ведал. Только когда гром военных барабанов город всполошил, мы поняли, что войско чье-то у ворот стоит.

– Прибыли мы сюда с посланием, – сказал старец. – Знай и ведай, что все мы – слуги и рабы Хоршид-шаха, сына Марзбан-шаха, владыки страны Халеб, всего Туркестана, Ирака, Басры и Куфы, Сирии и окрестных стран. А послал нас шах Марзбан в эти края послужить сыну его Хоршид-шаху, который отправился сюда свататься к дочке шаха Фагфура, да только долгое время от него ни слуху ни духу нет. Вот и поручил нам шах, чтобы мы доставили к нему сына. Если же с ним беда случилась, то велел государь нам не оставлять в живых ни одного человека, прах города Чин в мешок собрать да в Халеб послать. Вот с чем мы пришли. Возвращайся и скажи это своему царю.

Тут Насур обрадовался, заулыбался и воскликнул:

– О государь мой, да ведь Хоршид-шах жив-здоров! Он падишах Чина, зять нашего шаха. А мы все – рабы его верные.

Как услышал тот старец, что Хоршид-шах живой и невредимый, возрадовался и возвеселился, а все его военачальники возликовали. Обратился он к Насуру с такими словами:

– Ступай передай наш привет Фагфур-шаху и скажи, что мы – рабы Хоршид-шаха, слуги шаха Фагфура. Прибыли мы из Халеба по приказу Марзбан-шаха, а всего нас сто тридцать тысяч.

Тут Насур поклон отдал и назад поехал. Прискакал к городским воротам, а они заперты, на крепостные стены народ вышел, всяческие камнеметные орудия приготовили: и манджаники, и эрадэ, и арусаки. Велел он все ворота открыть, въехал в город, видит, а улицы уж перегорожены, дороги перекрыты, в городе волнение и переполох. Закричал тут на них Насур:

– Убирайте все живей, завалы разберите, улицы разгородите, ворота отоприте! Украсьте город, радуйтесь и веселитесь, так как все это войско – наши люди.

С этими словами отправился он во дворец. Вошел туда, смотрит, шах Фагфур с трона спустился, сидит на земле в тоске и печали, а сановники его, тоже невеселые, вокруг него стоят, думу думают: мол, вражья сила подступила, придется на бой выходить, а сверх того с Армен-шахом сражаться надо… Как с ними справиться?

Как увидел Насур, что Фагфур-шах в таких горестях, сразу крикнул:

– О шах, не скажу, пока не наградишь меня за добрую весть! Успокойся, все хорошо и благополучно.

А у шаха в руках браслет был, больше тысячи динаров стоил. Он его Насуру отдал и молвил:

– О Насур, у меня сердце кровью обливается, но ты ведь всегда и отовсюду приносишь хорошие вести. Пусть бы твоим добрым словом все наши беды разрешились!

– О шах, – сказал тогда Насур, – взойди на свой трон, возрадуйся, ибо это войско принадлежит царю Халеба Марзбан-шаху, все они покорные слуги Хоршид-шаха и прибыли в его растяжение. А во главе их стоит старец важный и величавый. Поначалу он так сурово и строго речь повел, что и описать невозможно. Ну а уж потом сказал то, что я тебе говорю.

Обрадовался шах Фагфур, сел опять на тахт, приказал по всему городу объявить: «Будьте покойны, это наши люди пришли, верные слуги зятя и сына нашего Хоршид-шаха. А посему надо город украсить и убрать».