Дембель неизбежен! Армейские были. О службе с юмором и без прикрас - Петр Павлович Васюков

в салоне стояла затхлая духота. Мало того, что их разъединил людской поток, так ещё заставил выбираться поодиночке в разные двери вагона. Из салона вагона они вышли взмокшие от жары и духоты и стали поправлять на себе измятую и влажную от пота одежду. Все, кому доводилось пользоваться метро в утренние часы, могут представить себе трудности такого передвижения. Они были привычны всем, и все были готовы их терпеть и преодолевать.

Но в этот раз к «штатным» трудностям добавились новые. А именно: когда Игорёк с женой подходили к эскалатору на подъём, их догнала какая-то женщина средних лет, в цветастом платье, в летней шляпке с сумочкой в руке. Ничего не объясняя, женщина со всего размаха ударила ладонью по спине Татьяну и бросилась к подходящему поезду на посадку. Шлепок по влажному, прилипшему к телу, платью жены был таким неожиданным, звонким и таким болезненным, что Татьяна растерялась и расплакалась навзрыд. Игорь, видя плачущую жену и убегающую женщину, не знал, что ему делать. В конце концов, он пустился в погоню за женщиной, пытаясь выяснить причину её агрессивного поведения.

На ходу та успела что-то прокричать про хамство москвичей, порванный чулок и жён офицеров. Ещё только догадываясь, что могло произойти в толчее вагона, Игорь на бегу кричал:

– Женщина, остановитесь, пожалуйста! Объясните, за что вы ударили мою жену? Ну, постойте, в конце концов!

Убегающая скандалистка вбежала в вагон подошедшего поезда и из-за его переполненности не могла проникнуть вглубь салона. Она стояла с краю, испуганно, во все глаза, смотрела в рассерженное лицо майора, который пытался добиться правды и в очередной раз повторял:

– Объясните, пожалуйста, за что вы ударили мою жену? Выйдите, я хочу с вами поговорить!

Так они стояли напротив друг друга секунды-минуты (в эти мгновения время замерло для них обоих) и не решались что-то предпринять. Да, и трудно было что-то сделать в этой суете среди людей. И только после того, как по вагону было объявлено: «Осторожно, двери закрываются! Следующая станция метро “Баррикадная”», Игорь коротко размахнулся и ударил по лицу обидчицу его жены. С её головы слетела шляпка и упала ей под ноги. Двери закрылись и поезд продолжил путь по заданному маршруту. А Игорь пошел успокаивать свою жену, это безобидное сокровище, которое в вагонной суете умудрилось причинить вред случайной попутчице.

Когда Игорь рассказывал эту историю, у слушавших его товарищей-непограничников возникали смешанные чувства и ассоциации. Все говорили примерно следующее:

– Да, Игорёк, представляем, какую почву для разговоров на целый день ты дал пассажирам всего вагона. Сколько тем для обсуждений ты им подарил! Ну, как же так? На глазах у всех советский офицер бьёт по лицу беззащитную женщину. А в пересказе третьих лиц эта история обретёт такие подробности, что их нужно читать только в уголовной хронике.

Игорь моргал своими светлыми ресницами, краснел и соглашался:

– Да, картина, конечно, выглядела очень безобразной. Я поступил не очень красиво! Со стороны выглядел свиньёй. Что меня успокаивало, так это то, что я был в красной фуражке.

Товарищи-непограничники привстали от удивления:

– Не поняли! Причём тут цвет фуражки, товарищ майор?

– Понимаете, в зелёной фуражке пограничника я не мог бы ударить женщину ни при каких обстоятельствах. – Так Игорь твердо заявил о своём жизненном кредо.

После этого товарищи-непограничники, все как один, возмутились:

– А вот тут ты точно поступаешь, действительно как свинья, Игорёк! Выходит, летчикам, мотострелкам и танкистам ты разрешаешь бить женщину, а пограничникам – не сметь? Хорош гусь, нечего сказать!

– Мы, пограничники, очень болезненно переживаем всё, что связано с нашей формой и нашими традициями. Вы уж меня простите!

Возмущенные до глубины души, товарищи-непограничники решительно осудили действия своего товарища, но ещё больше – его слова о корпоративной этике (хотя в то время слов таких ещё не знали) и тайно позавидовали его такой профессиональной гордости.

Ну, надо же, какие капризные погранцы-гордецы!

Пусть не обижаются. Это мы из доброй зависти.

Ищи деду мясо

Мой рост – 178 сантиметров, вес – 68 килограммов, объём лёгких – 4500 миллилитров. Впереди у меня – строевой плац, старшина роты прапорщик Ковкрак на нём, и за всем этим – моё светлое будущее. Справа от меня стоит мой командир взвода лейтенант Башаев со своей непонятной историей. Слева – молчит Миша Плоскина. У него недержание мочи, ночной энурез. Мог бы не служить, но он добровольно пошел в армию, чтобы в деревне его не посчитали увечным и ущербным. В роте это понимают и никак не подтрунивают над ним, а, наоборот, будят среди ночи, чтобы он не мочился в постель. Позади прокурено дышит в затылок Пашка, рядовой, как и я, рядовой Васильев. За ним – моё прошлое: 10 лет школы, два курса исторического факультета, немного легкой атлетики и классической борьбы, немного нумизматики, стихов, книг про войну, один привод в милицию, штук пять несерьёзных «любовей» и чистая, улыбающаяся и подбадривающая Светка, которая для меня Просто так.

Жарко!

Среднеазиатский военный округ нас испытывает на выносливость. На нас несуразные панамы, которые никто не знает, как носить, и командиры каждый на свой лад делают нам замечания. На Дедах панамы смотрятся красиво. На них и вся форма смотрится какой-то особенной. Всегда чистой, наглаженной с белыми выглядывающими подворотничками. У нас, молодых, со всем этим ещё много проблем. На нас всё топорщится, всё засалено, грязно от гуталина. Мы всегда не успеваем, нас торопят и все почему-то учат жить.

Впереди у меня 700 дней службы, что означает 16800 часов или 100800 минут, а секунд и того больше. Впереди – 200 караулов,105 килограммов мяса, 7 метров рыбы и 14 килограммов сливочного масла. И многое чего маячит перед нами, но мы ещё не можем предположить – чего. Нам не хватает жизненного и армейского опыта. Приобрести его за короткое время – вот наша задача!

Арифметике службы – с её километрами и килограммами – нас учат Деды. Они увольняются в октябре-ноябре, поэтому они нетерпеливы и неторопливы одновременно. «Кто послужил, имеет право у тихой речки отдохнуть», – теперь это их девиз. Для них время идёт медленно, а мы всё делаем недостаточно быстро. Они навыдумывали различные счета и требуют от нас, чтобы мы были как компьютеры: в любое время суток могли доложить точную и нужную им информацию.

Один дед Николай Тимошенко, исполняющий в отсутствие старшины его обязанности, напоминает мне, да и всей роте, старый анекдот об извлечении корня спиленного дерева. Это для шибко грамотных. Ехидно улыбаясь, Тимошенко спрашивает: