Рыцари причистой девы - Александр

На обратном пути компания завернула на рыночную площадь — Креол хотел посмотреть каких-то травок для своих колдовских дел. Бракованное зеркало его не устраивало, он намеревался смастерить новое, пригодное для работы.

— Сум-хунь, лорд маркиз, — ответил на его вопрос торговец редкими травами и пряностями. — Замечательная травка, облегчает головные боли, проясняет ум...

— Беру, — не торгуясь заплатил Креол. — А это?

— Кровавик. Останавливает кровотечение, оберегает раны от черного духа Близнеца...

— Пригодится. А это что за порошок?

— Толченый олений рог. Болтают... — продавец явно сконфузился при даме, — болтают, что он помогает...

— Знаю, — прервал его маг. — Он и для других дел полезен. Беру все.

Креол накупил целый мешок разных ингредиентов. Судя по тому, что он ни разу не уличил торговца во лжи, тот вел свои дела исключительно честно и действительно разбирался в том, что продавал. Под конец маг указал на уродливую голову неизвестной рептилии, висящую над дверью, и спросил:

— А это что?

— На это могу ответить я, святой Креол, — сказал лод Гвэйдеон. — Это гветелквир. Ужасное создание. Ящер в два человеческих роста, покрыт несокрушимой броней, ходит на задних лапах, опираясь на хвост, а передними убивает. Рогат и когтист, ужасен ликом и грозно молчалив. Однако первым на человека никогда не нападает — он к нему безразличен. Но гветелквира выводят из себя звуки человечьей речи — если он услышит хоть слово, то тут же бросается и убивает. Бывает, эти ящеры забредают даже в города, и тогда они превращаются в царство молчания — все боятся словечко произнести...

— Так у нас и было, лод паладин, — закивал торговец. — Пару месяцев назад. Двоих детей эта нелюдь растерзала — видно, не растолковали мальчишкам, что говорить при гветелквире нельзя...

— А кто его убил?

— Паладин, конечно. Такой же, как вы, только помоложе. Очень себя корил, что детей спасти не успел...

— Он продается? — заинтересовался Креол.

— Только чешуйки с хвоста, — высыпал перед ним горсточку мелкой чешуи продавец. — Остальное, уж не обессудьте, давно по рукам разошлось, а голова ненастоящая — муляж восковой. Настоящую в королевский дворец отправили — там она и висит.

Креол не побрезговал и чешуей.

— Алесто? — капризно переспросила графиня Врагача — всё еще миловидная дама лет сорока. — Как же, я его еще долго не забуду! Его батюшка мой нанимал — предыдущий граф. У нашего соседа — герцога Тобуи — была одна предивная статуэтка, ее он для нас и украл... Да вот она стоит, сами посмотрите!

Статуэтка и впрямь была великолепной — неизвестный скульптор вырезал из сердолика Инанну в бальном платье с букетом цветов. Хотя сходство оказалось весьма приблизительным, что, впрочем, и неудивительно — откуда бы этому скульптору знать, как выглядит богиня на самом деле? Но мастерство было на высшем уровне — таким творением заинтересовался бы даже Лувр.

— А герцог не обиделся? — насмешливо спросила Вон.

— А какая теперь разница? — махнула рукой графиня Делеме. — Нет уже ни герцога, ни герцогства — всё Плет сожрал...

Королевство Плет действительно внушало неподдельный ужас Благородным Домам восточного побережья. Всего каких-то сорок лет назад Плет сам был всего лишь крупным герцогством и оставался бы им и по сей день, если бы герцогская корона не досталась юному Ушему Плетскому.

До Ушема династия герцогов Плётских вела исключительно мирный образ жизни — потихоньку торговали с соседями, разрабатывали довольно богатый серебряный рудник, имеющийся в герцогстве, покровительствовали наукам и искусствам... А вот Ушем полностью сломал все традиции, в одночасье начав завоевывать соседей. Он действовал четко и методично — вторгался к одному соседу, присоединял его земли, вырезал весь правящий род, чтобы некому было потом поднять восстание, усмирял недовольных и возвышал тех, кто желал ему служить. После этого нападал на следующего.

За эти сорок лет Плет стал одним из самых сильных королевств Каабара и однозначно обещал еще расти и усиливаться. Изрядно состарившийся Ушем отнюдь не утратил прыти и пожирал соседей все быстрее и быстрее. Связываться с ним уже никто не осмеливался — в начале его карьеры Благородные Дома пару раз объединялись, чтобы унять выскочку, но Ушем Плетский (буффоны в своих представлениях именовали его не иначе как Плетка) оказался одаренным полководцем и искуснейшим дипломатом. Он хитрейшими способами ссорил врагов между собой и потом громил их наголову поодиночке. Даже королевства Макия и Хиомонгея, пару десятилетий назад взиравшие на Плет снисходительно и с некоторым одобрением, теперь все больше нервничали.

Единственное, что всех немного успокаивало, — Ушем Плетский скоро должен был разменять шестой десяток, так что соседи отчаянно надеялись, что он не сегодня завтра угомонится. Его сыновья опасений не внушали — ни один из них даже близко не напоминал неугомонного папашу, все пошли в дедов-прадедов.

— Думаю, он и до меня скоро доберется... — мрачно покачала головой графиня. — А может, и нет — найдется добыча и повкуснее Врагача...

— А всё-таки насчет Кобука... — осторожно напомнила Ванесса.

— Ах, Алесто... Да, батюшка еще долго потом посылал охотников за его головой...

— Почему? Он что-то не так сделал?..

— «Не так»?! — фыркнула Делеме. — Милочка, у вас талант к преуменьшению! «Не так!» Он получил плату за эту статуэтку, а на следующее утро испарился! А вместе с ним испарилась половина нашей казны и моя сестренка! Представляете? Стервочка взяла и сбежала с ним! Оставила папаше записку: мол, не ищи нас, я его люблю и ни за кого другого не пойду... А ее-то как раз собирались выдать за барона Нонтрелле...

— И куда они уехали, вы, разумеется, не знаете? — поджала губы Вон.

— Ну откуда же? — скучающе обмахнулась веером графиня. — Батюшка умер через несколько месяцев после того — жрицы говорили, что ему к сердцу черная желчь прилила... А я ее и не искала — очень мне надо разыскивать эту влюбчивую дурочку! Тем более что она мне старшая сестра...

— Так, значит, это она должна быть графиней? — догадалась Ванесса.

— Как же, держи карман шире! — нехорошо усмехнулась Делеме. — Папаша лишил ее всякого наследства, отрекся по всем правилам... Если она вдруг и заявится — шиш с маслом получит, а не титул!

— Как ее имя? — мрачно поинтересовался Креол, уже нашаривая в сумке зеркальце.

— Шидри, — лениво ответила графиня. — Между прочим, должна заметить, что я была не совсем точна — я не знаю, куда они укатили, но вот где моя сестренка сейчас, мне известно. В прошлом году ко мне заезжал один... ну, скажем, знакомый, так вот он обмолвился, что встречал ее в Пядене.

— Это город на юге Стэрака, — пояснил лод Гвэйдеон.

— Да, я знаю, — недовольно скривилась Делеме.

— Простите, леди Делеме, я сказал это своим друзьям, — вежливо объяснил паладин. — Нам опять везет — Пяден тоже на берегу Зии-Тола.

— Где ты тут увидел везение?! — прорычал маг. — Я очень надеюсь, что этот вор, забытый Есизкуром, отыщется в Пядене, иначе я его в порошок сотру!

— Да, он уже всех достал — порхает с места на место! — пожаловалась Ванесса. — Времени всё меньше, а мы до сих пор топчемся на месте!

— Я могу даже назвать адрес моей сестренки, — сонным голосом добавила графиня. — Улица Добрых Дубильщиков, шестой дом.

— Вот оно, — спустя пятеро суток сказал лод Гвэйдеон, глядя на табличку с надписью. —Улица Добрых Дубильщиков, шесть.

— Ну кто дает улицам такие названия? — брюзжал Хубаксис, пока открывалась дверь. — При чем тут какие-то дубильщики? И почему это они добрые? Почему не злые?

— Молчать, раб! Злой буду я, если ты сейчас же не захлопнешь пасть!

Снаружи дом номер шесть выглядел совершенно непримечательно. Дом как дом, точно такими же были и все остальные здания на этой улице. В Стэраке строили классические дома-прямоугольники в стиле, похожем на тюдоровский. Плоские арки, мелкие карнизы, деревянная обшивка стен — ничего особенного. Два, реже три этажа. Но вот внутри...

— Ничего себе, да это же бордель! — пораженно раскрыла рот Ванесса.

— Где, где, где?!! — затрепыхался в руке Креола Хубаксис. — Хозяин, пусти!!!

— Да простит Пречистая Дева этих леди, вынужденных зарабатывать на хлеб подобным ремеслом, — печально склонил голову лод Гвэйдеон.

— Еще как простит! — фыркнул Креол. — Она и сама когда-то... хотя, может, и врут, — пожал плечами он, заметив ошарашенный взгляд паладина.

Дело здесь было поставлено серьезно. Кругом картины, статуи — все фривольные, но и только. Ничего такого, что нельзя было бы выдать за высокое искусство и поставить в музее. Молодые дамы ухоженные, накрашенные, хорошо одетые. Никакой вульгарщины, никакой обнаженки — как говорится, сначала денежки.

— Добро пожаловать, благородные лорды и ле-эди, — слащаво улыбнулся холеный красавчик за стойкой. Тоже почему-то в женском платье. — Могу я вам чем-нибудь помо-очь? У нас прекрасный вы-ыбор — есть всё, что душе угодно! И для лордов, и для ле-эди...