Сага о диком норде - Наталья Викторовна Бутырская

непроходимые для коней. Потому быстрый наскок здесь не получится.

Уверен, что мои неуклюжие советы не пригодятся пророку света, ведь мой слабый ум не сравнится со знаниями досточтимого Набианора, что охватили и небеса, и поднебесные пространства. Я лишь облегчаю свои сны, перекладывая сомнения на бумагу.

Ожидаю дальнейших указаний.

Твой ученик в свете, проповедник Гачай».

Теперь нужно передать письмо торговцу и подождать. Всего через два месяца оно попадет во дворец Набианора. И, если на то будет воля пророка, еще через несколько месяцев сарапские корабли войдут в реку Ум, и переливчатые напевы сарапской речи наполнят улицы Сторборга.

Песнь 2. Глава 1

Я растянулся на лавке возле стола. Пока остальные ульверы не вернулись из бани, можно и полежать. Как же хорошо! Бесконечный бег по сырому лесу, драугры, стылые воды Ум, овражек неподалеку от рунного дома — всё это казалось таким далеким, будто случилось не только что, а, по меньшей мере, в начале зимы.

Жена Ульвида, хоть и смотрела на нас с недовольством, но истопила баню, накрыла на стол, выдала чистую Ульвидову одежду на замену и согласилась постирать наши тряпки. Как она только справлялась без рабов? Из-за убеждений мужа ей приходилось тяжко.

Впрочем, это только я да Видарссон, как раненые, валялись без дела, а так-то ульверы тоже потрудились: Сварт натаскал воды, Энок наколол дров, Вепрь нажарил мяса, купленного Плосконосым.

Альрик с Тулле ополоснулись первыми и ушли обратно к конунгу. Если прежде мы сообщали о драуграх, как о далекой угрозе, то теперь все изменилось. Сторборг почти что попал в осаду, только еще не знал об этом.

И это было самым странным!

Я сыто отрыгнул пивной дух, потянулся за лепешкой, скривился, почувствовав резь в перетянутом боку.

Понемногу ульверы возвращались с помывки красные, распаренные, внося за собой резкие, но приятные запахи дыма, дубовых листьев и прохлады. И дом наполнился голосами, шутками и смехом. Да, к городу подступают орды драугров. Но мы вместе! Хоть пока и не весь хирд собрался. Нет Бьярне и Облауда. Пока ничего не слышно о Стейне и Аднтрудюре, наверное, засели в доме бывшей зазнобы Стейна. И, конечно, Булочка, Простодушный и единственный бритт в хирде — Леофсун Рысь. Альрик предположил, что они укрылись в доме Ледмара или Херлифа. Хотя как папаша Херлифа примет рунного бритта, я даже представить не мог.

Наш Ослепитель опрокинул уже не первую кружку, потому окликнул меня громче, чем нужно:

— Что-то ты, Эрлингссон, присмирел! Даже не притащил никого в хирд!

— Просились, — вяло отмахнулся я. — Еле отбился. Лучше скажи, почему в городе никто не знает? Что у них, глаз нет?

Энок посерьезнел, сел рядом.

— Да ты сам-то прикинь. Когда мы шли от Полузубого на этот берег, много ли драугров встретили?

— Да не так чтобы…

— Во-о-от. Конечно, и другие мертвецов видели, но один-два — не страшно. Кто из-за такого к конунгу побежит? Сам убьет или приятелей кликнет. То же самое и с отдельными селениями. А потом, как драугры толпами повалили, бежать особо-то и некуда. Вот ты парнишку привел. Он, может, не самый первый посланец, но прочих ненамного опередил. А из дальних деревень за помощью шли куда поближе, в другие города или к родичам.

— Значит, сейчас всё только начинается?

— Ага. Посмотрим, с чем Альрик вернется.

Но прежде чем вернулся хёвдинг, в дверь постучал неожиданный гость.

— Гисмунд?

В полусырой одежде с разводами грязи и крови, бледный, еле сдерживающий слезы Гис ввалился в дом. Не замечая остальных ульверов, он подошел ко мне, вцепился в чистую рубаху и простонал:

— Кетильмунд! Брат! А там отец! Сестры! Ты поможешь?

Вепрь глянул на меня. Я кивнул. Тогда Вепрь подхватил мальчишку и выволок наружу со словами:

— Охолони, парень. Сначала в баньку, поешь, а уж потом…

Вернулся Гис уже успокоенным, начисто отмытым, в одной длинной рубахе до колен, и жадно набросился на еду.

И чего ему не мылось и не кушалось у брата? Один же вроде где-то в Сторборге живет.

Мы и так свалились нежданно на голову Ульвида, обожрали его небогатые закрома, забрали твариное сердце, последнюю рубаху и ту забрали. Перепуганного мальчишки-норда только не хватало! При нем свободно говорить не получится.

На улице стемнело, а Альрик и Тулле до сих пор не пришли от конунга. Вепрь места себе не находил от беспокойства.

Гиса после сытной еды и эля разморило. Его глаза слипались, а голова то и дело ныряла носом к столу, будто он пытался клевать зерно.

— Гис! Так чего случилось-то? Где твои братья?

Мальчишка встряхнулся, провел ладонью по лицу и огляделся, будто забыл, где находится.

— Кай? Я это…

И тут он вспомнил. Сон мгновенно слетел.

— Кетильмунд! — и Гис разрыдался.

Я устало откинулся, упершись спиной в стену, и покачал головой. Эвон как разобрало парня! Так хорошо держался всю дорогу, перешагнул через убийство той рабыни, а в конце всё же сломался.

Вепрь мимоходом отвесил мне подзатыльник, который на этот раз показался легковеснее прежнего, подсел к мальчишке, налил еще эля, сунул ему в руки и приказал:

— Пей!

Гисмунд послушно проглотил и шмыгнул носом.

— Как тебя звать?

— Ги… Гисмунд.

— А отца твоего?

— Ве...Вемунд.

— Братья-сестры есть? Как их звать?

— Кетильмунд… он… он…

— Кетильмунд. Еще? — требовательно спросил Вепрь.

Когда Гис ответил, начал задавать вопросы про хозяйство, рабов, скотину, каким был последний урожай, много ли продали. Постепенно мальчишка успокоился, отвечал всё живее. И Вепрь перешел к насущному:

— Ты в Сторборг к брату шел? За помощью? Встретил его?

— Да. А он… он даже к конунгу не пошел. Собрал хирд в четыре десятка и к реке. Я просился с ним, а он не взял. Думает, будто я всё еще перворунный. Я говорил, что уже сражался с драуграми, говорил, что там их много и они сильные. А он рассмеялся. Мол, по сравнению со мной и мышь могучей покажется. Сел на корабль, и на тот берег. А там…

Его горло перехватило. Гис помолчал, собираясь