Польская литература ХХ века. 1890–1990 - Виктор Хорев

Историко-философский характер имеют исторические романы X. Малевской из польского средневековья, XVII, XIX вв. («Паны Лещиньские», 1961; «Семейный апокриф», 1965; «Лабиринт», 1970). В отличие от Парницкого ее концепция истории базируется на принципах католического миропонимания. Писательницу интересуют имманентные законы исторического развития, которые должны осуществиться независимо от индивидуальных человеческих планов и намерений, что вызывает драматические конфликты. Малевская придает своим произведениям документальный характер – использует старые письма, дневники, семейные хроники, стилизуя повествование в их духе.

С позиций католицизма описывает мир и Ян Добрачиньский (1910–1994) в многочисленных (более сорока томов) прозаических произведениях. Среди них наиболее заметны исторические романы и повести, выдержанные в традиционной манере исторического повествования, а также апокрифические романы на библейские сюжеты («Письма Никодима», 1951 – апокриф о жизни и мученичестве Иисуса Христа; «Пустыня», 1955; «Тень отца», 1977, и др.).

В конце 50-х гг. состоялся дебют двух писателей, расцвет исторической прозы которых приходится на 70-е гг.: Анджея Кусьневича (1904–1993) и Владислава Терлецкого. Кусьневич дебютировал поздно, в 1956 г., когда ему было уже за пятьдесят лет. После ряда романов о современности («Эроика», 1963, и др.) Кусьневич обратился к эпохе кануна Первой мировой войны, к изображению увядания и распада декадентской культуры и миросозерцания («На пути в Коринф», 1964, «Король обеих Сицилий», 1970).

В. Терлецкий первую книгу рассказов выпустил в 1958 г., а в 1966 г. издал роман «Заговор» на тему польского национально-освободительного восстания 1863 г., которая с успехом была продолжена в последующих романах.

Недавняя польская история – эпоха буржуазной республики 20-30-х гг. – запечатлена в романах М. Хороманьского «Проникнуть в суть» (1968), «Словацкий тропических островов» (1969). Романы Хороманьского увлекательным сюжетом близки детективу, но в центре внимания писателя психологический мир персонажей – мир иллюзий, которые терпят крушение при столкновении с безжалостной машиной тотального полицейского сыска. Действует в романе и сам автор, комментируя происходящее, беседуя с героями – тем самым как бы удостоверяя подлинность действия.

Новые тенденции проявились и в таких жанрах, как сатирический рассказ, повесть и драма. Наиболее известным и популярным сатириком является Славомир Мрожек (р. 1930), который в 1963–1996 гг. жил за пределами Польши, но никогда не порывал с ней – там издавались его книги, ставились пьесы. После выступления Мрожека в 1968 г. против вторжения в ЧССР войск Варшавского пакта на его книги и пьесы был наложен запрет, действовавший до 1974 г.

Дебютировав еще в начале 50-х гг., по-настоящему Мрожек вошел в литературу на рубеже 50–60-х гг. К тому времени вышли сборники его фельетонов и рассказов «Слон» (1957) и «Свадьба в Атомицах» (1961), повести «Маленькое лето» (1956) и «Бегство на юг» (1961). Во многих театрах в Польше и за рубежом были поставлены его одноактные сатирические пьесы «Полиция», «Страдания Петра О'Хейя», «Индюк» и др., которые и принесли Мрожеку известность. Но и в прозаических жанрах проявился его незаурядный сатирический талант.

Рассказы Мрожека разнообразны по темам, сюжетам, проблемам. С годами над явно сатирическим началом в них начинает преобладать философское. Сатирические картины повседневной жизни, характерные для сборников «Слон», «Свадьба в Атомицах», сменяются сконструированными моделями, обнажающими абсурд, укоренившийся в общественном сознании и общественной жизни. При этом большинство рассказов следующих сборников – «Дождь» (1962), «Два письма» (1970) имеют притчевый характер. Под сатирическим прицелом оказываются национальные мифы, мещанский образ мышления, философия «умения жить», философия приспособленчества к действительности, к окружению, к власти. Например, в рассказе «Как я сражался» гротескно представлена исторически ставшая непреложной для носителей польского национального сознания норма поведения – героическая жертвенность, пусть бессмысленная, во имя национальной идеи. В городе создается баррикада. Жители принесли, привезли, притащили на нее все, что имели: лампы, железо, картон, стеклянные банки, ленты, фотографии, белье и грампластинки, швейные машинки, перины и одеяла, протезы от Союза инвалидов, «инкунабулы из архива Исторического музея и книги из академии наук». Но баррикада рухнула, все усилия по ее возведению оказались бесполезными.

В творчестве видного сатирика С. Зелиньского постоянно присутствуют два начала: реалистическое и сатирическое. Если в ранней прозе писателя, до середины 50-х гг. преобладало реалистическое начало, то позднее в его творчестве побеждают сатира, гротеск, пародия (сборники рассказов «Калейдоскоп», 1955; «Корабль косоглазых», 1959; «Косматые ноги», 1962; повесть «Сны под Фумаролой», 1969, и др.). Главная тема его произведений – противоречия современной общественной жизни, осмысление их в гротескной, приводящей к абсурду форме. Но этого абсурда писатель не выдумывает, он видит его, пусть иногда в зачаточном состоянии, в действительности. В рассказе «Луизиана», например, изображено государство, в котором планируется все, даже кражи. В повести «Сны под Фумаролой» – государство, в котором абсурд стал догматом и официальной идеологией: там построена машина, у которой крутятся колеса, «только неизвестно зачем», там упорно трудятся над созданием «самой большой лампы в мире», которая может светить, а может и уничтожить все вокруг.

Далеко за пределами Польши популярно творчество Станислава Ежи Леца, автора глубоких и остроумных афоризмов («Непричесанные мысли», 1957; «Новые непричесанные мысли», 1964).

Обобщая проблематику сатирической прозы 60-х гг., можно сказать, что, конструируя гротескные абсурдные ситуации, создавая символические обобщения и аллегории (а также пародируя известные литературные образцы) и высмеивая с их помощью различные современные и историко-культурные мифы, штампы современной политической фразеологии и стереотипы мышления, она высказывает беспокойство за личность, подавленную обществом, за деградацию человека, вынужденного подчиняться демагогии, ханжеским условностям, догмам.

В проблемно-тематическом и жанрово-стилистическом спектре польской прозы 60-х гг. (а затем и 70-х гг.) видное место заняла научная фантастика. Признанным ее лидером является всемирно известный Станислав Лем (1921–2006). Главная причина успеха книг Лема в том, что фантастика для него не самоцель, а, как он однажды метко заметил, «увеличительное стекло», в котором рассматриваются тенденции развития – социальные, моральные, философские, то есть это средство для познания человеческой натуры и того, что происходит на земле сегодня.

Лем называет себя фантастом-реалистом – в том смысле, что его фантазия, допускающая дерзкие научные и футурологические гипотезы, не воспаряет в то же время над реальными жизненными проблемами. Ибо для Лема главная функция литературы – познавательная, а главное ее содержание – гуманизм. «Основная задача литературы, – писал Лем, – проникновение в мир таких человеческих проблем, таких интеллектуальных или социальных вопросов, к которым нет никакого иного подхода, кроме как с помощью слова»{140}. То, что это вполне возможно в рамках научно-фантастического жанра, Лем блестяще доказал своим творчеством.

Лем моделирует развитие общества и стремится предвидеть конфликтные ситуации, в которых может оказаться человек. У него нет фетишизации техники или науки. Природу или технику у Лема наполняет своим содержанием человек. В космосе или в будущем – местах действия произведений Лема – человек находит только самого себя, свои мысли, надежды, мечты, сомнения или опасения. Судьбы человечества зависят от людей, от осознанности и целенаправленности их коллективных действий.

Этот ведущий этический мотив творчества Лема виртуозно разработан писателем в разнообразных формах и видах научной фантастики. Это и «серьезная» фантастика, предостерегающая человечество от пагубных последствий развития отрицательных тенденций общественной жизни («Нашествие с Альдебарана», 1959; «Возвращение со звезд», 1961) или готовящая людей к встрече с иным разумом («Солярис», 1961; «Непобедимый и другие рассказы», 1964; «Голос неба», 1968, и др.) Это и «смешная» фантастика – сатирические, гротескные произведения, разоблачающие бездуховность машинизированного общества («Звездные дневники», 1957; «Сказки роботов», 1964; «Кибериада», 1965, и др.). Личность в перспективе развития науки – главная тема философской эссеистики Лема («Сумма технологии», 1964), в том числе таких оригинальных ее форм, как «фантастические» рецензии на несуществующие романы, предисловия к ним («Совершенный вакуум», 1971, и др.).

Поэзия. Интересно и своеобразно развивается после 1956 г. поэзия. Центральное место в ней заняли поэты, в большом числе дебютировавшие в середине (иногда в начале) 50-х гг. Характерные черты этой поэзии – активные поиски новых поэтических средств, резкое усиление рефлективного начала, избавление от риторики, отказ от непосредственного выражения и называния чувств, от лирической иллюстративности.