Потерянный ребенок - Эмили Гунис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шум моря напоминал раскаты грома, и все же Гарриет заставляла себя идти дальше. Воображение рисовало ей страшную картину, на которой Сесилию и Ребекку уносили свирепые вздымающиеся волны. Спустя десять минут она пробилась так близко к морю, как только могла, и наконец достигла кромки воды.
Прибрежные волны вспенились, поблескивая в свете луны, и она разглядела их – пару черных туфель, которую узнала бы из тысячи. Гарриет вскрикнула и бросилась к ним, когда одна из разбившихся о берег волн уже была готова их унести в море. Она упала на колени и вцепилась в них онемевшими от холода пальцами, а в ее голову хлынули мысли о том, какую же роль она сыграла в смерти Ребекки, и о том, как Сесилия несла беспомощную малышку на руках все дальше в море.
Ее ботинки и пальто насквозь промокли от ледяных волн, но Гарриет все стояла на коленях у самой кромки воды, не в силах поднять взгляд, словно боясь подумать о том, что натворило море. Но вот полная луна пробилась сквозь облака, и она увидела его – крошечный белый домик, выстроенный на неприветливом утесе, словно маяк, манящий Гарриет к себе. Ее сердце было разбито, а боль в теле от нескончаемого дождя, пронизывающего до костей, была настолько сильной, что ей казалось, что она тонет. Гарриет с трудом встала на ноги и начала медленно брести по влажному песку по направлению к дому. В голове с усмешкой прозвучал голос Джейкоба: «Ребенка нет и не будет, потому что между нами нет любви», потом перед ее глазами будто бы возник силуэт Сесилии, которая прижимала к груди Ребекку и умоляла ее: «Пожалуйста, помоги нам, Гарриет. Ты единственная, на кого я могу положиться».
Когда она приблизилась к концу тропинки, пронзительный, воющий ветер уступил место другому звуку. Звуку, который она знала так хорошо, что сперва была уверена, что он ей послышался. Это был плач малышки Ребекки. Гарриет остановилась, оглядываясь по сторонам. Слабый крик раздался снова, и она замерла, прислушиваясь, тщетно пытаясь определить, откуда он доносится. Ребекка была где-то совсем недалеко.
Гарриет пошла в сторону, откуда доносился едва слышный плач, изо всех сил стараясь расслышать в завывающем ветре слабый голосок крошки Ребекки. Постепенно она различила в темноте очертания пещеры, и когда она подошла к ее входу, изнутри донеслись крики малышки и вторившее им гулкое эхо. Гарриет бросилась в пещеру, и чем глубже она пробиралась внутрь, тем отчетливее был слышен плач Ребекки.
– Где ты, родная, скажи! – звала она. – Ребекка! Ребекка!
В кромешной темноте раздался протяжный вой девочки. Гарриет бросилась вперед, спотыкаясь и падая на землю, на острые камни, и наконец, вытянувшись всем телом вперед, нащупала в темноте холодную детскую ручку.
Глава двадцать третья
Я кашляю, кашляю и все не могу остановиться. Меня начинает тошнить. Я не могу дышать, меня мучит страх. Рози нажимает тревожную кнопку, чтобы позвать на помощь, и вскоре палата наполняется людьми. Они надевают мне на лицо маску и пытаются помочь мне наклониться вперед, чтобы я могла дышать, но я падаю обратно на кровать, и все вокруг меня темнеет. Мне кажется, что я нахожусь под водой. Мою голову обвивают морские водоросли, я вдыхаю соленую черную воду.
Я снова тону, погружаясь все ниже и ниже – все глубже и глубже, прямо в ад. Я закрываю глаза и жду, когда же все закончится. На мгновение воцаряется тишина, а затем я чувствую боль в плече.
Меня дергают за руку и вытаскивают на поверхность. Ледяной ветер дует мне в лицо, и я делаю глоток воздуха.
– Держись! – кричит на меня мужчина, но я почти его не слышу. В моих ушах морская вода.
Он обхватывает мою шею рукой и начинает вытаскивать меня из воды. Волны налетают на нас со всех сторон. Каждый раз, когда я пытаюсь вдохнуть, одна из них накрывает нас. Я хочу, чтобы он сдался. Я закрываю глаза и молюсь, чтобы он выдохся и бросил меня.
– Ты меня слышишь? Очнись!
Приглушенный мужской голос приводит меня в чувство, хотя мои веки настолько тяжелые, что я едва могу открыть глаза. Волна с шумом разбивается рядом со мной, и я с ужасом осознаю, что не знаю, где моя малышка. Я оставила ее в пещере, я пытаюсь ему об этом сказать, но мне так холодно, что я не могу выговорить ни слова.
Я возле самой воды. Она прибывает, омывая мое тело, и отходит обратно. Прилив тянет меня в море. Я слышу, как плачет моя девочка, и смотрю назад. Там никого нет, она совсем одна. Совсем одна в темной и холодной пещере.
Я снова закрываю глаза. Мужчина кричит на меня, и я отворачиваюсь, борясь с приступом тошноты. Вдруг меня наотмашь бьют по щеке, и я прихожу в себя от боли и открываю глаза.
Мужчина стоит надо мной. Вокруг темно, но луна светит достаточно ярко, чтобы я смогла его разглядеть. У него круглое лицо, темные волосы и густая борода. Я узнаю его. Он был со мной в воде.
– Ты меня слышишь? Как тебя звать?
Изо рта у него пахнет пивом, и мне становится хуже.
Мои глаза точно выжгло солью. Вода набрасывается на нас обоих, такая спокойная под поверхностью и такая неистовая над ней; она проникает нам в горло, в уши, в глаза, а он кладет меня на спину и мучительно медленно тащит обратно к берегу.
– Держись! Скорая в пути.
Он заливается кашлем и наклоняется, опираясь руками на колени и пытаясь отдышаться. Я поднимаю на него глаза. Знаю, из-за меня он чуть не утонул, но я не просила его идти за мной. Было бы лучше, если бы он этого не делал. Было бы лучше, если бы он оставил меня там.
Я отворачиваюсь, пытаюсь понять, где я, и в растерянности понимаю, что это место мне незнакомо. Моя кожа ледяная на ощупь, вся одежда порвана, но мне тепло.
– Кто ты вообще и какого черта там делала? – рявкает он, словно выплевывая слова. Его трясет от холода, и он тяжело дышит.
Я хочу прокричать ему, чтобы он помог моей малышке, но ничего не выходит, и меня только рвет морской водой. Я снова закрываю глаза, и он берет меня за плечи и трясет меня так долго, что у меня начинает
