Золото - Елена Крюкова

«Не одевайтесь цивильно, господа, накиньте на себя все пляжное, будем купаться! – Роман оглядел чистый, безоблачный горизонт. Нет, грозы нынче опять не предвидится. – Будем отдыхать, ребята, немного освежимся, отвлечемся… поглядим на море, на звезды… природа, ведь она лечит любое горе…» Он не стал продолжать, махнул рукой, как тот, чуть подвыпивший старый лодочник. «Я убью тебя лодочник!» – хрипит, поет питерский рок-чудила, Профессор Лебединский. Какую песню споешь ты, профессор Задорожный, и кому, если кого-нибудь из твоих людей опять… Не думать. Не думать об этом. Сегодня полночи они будут болтаться в теплом море на лодках, а полночи они с Серегой снова будут пялиться в ожиданьи убийц. Провалитесь к чертям, все убийцы! Сегодня он дарит подарок всем – ночное море. Он дарит ночное море Светлане – ведь она никогда еще не каталась на лодке ночью по морю, никогда не купалась, бросаясь в море с лодочного носа. Никогда?.. Откуда ты знаешь, Роман… Может, такое у нее и было…

Тебя, тебя у нее не было никогда.

Сколько Бог отпустит им времени – столько они и будут вместе. Он не будет загадывать о большем.

Лодки были отвязаны от колышков. В первую лодку сели Светлана и Роман; во вторую – Ирена с Ежиком, до полусмерти обрадовавшимся приезду матери, и Леон; в третью – белобрысая Моника и Сергей Ковалев. Близилась полночь, но никто не хотел спать. Все были странно возбуждены, хоть и не слишком разговорчивы, скорее молчаливы. Что было веселиться, кричать и гомонить?.. Призрак смерти витал над маленьким экспедиционным лагерем, и сегодня люди хотели, хоть на минуту, хоть на эту вот ночь, забыть о нем.

Роман взмахнул веслами, сделал мощный гребок. Его лодка, самая большая, поплыла первой. «Как предводитель эскадры», – подумал он. Ну, никакой гигантский спрут, никакие торпеды врага не погубят его армаду, это уж точно. Морских змеев возле Тамани нет, разве только медузы…

За лодкой Романа следовала, разрезая маслянисто блестевшую темную воду, лодка Сереги. Серега оживился, чуть повеселел, даже засвистел сквозь зубы по-мальчишески. Моника церемонно, будто на светском приеме, сидела на корме. В ее волосах торчал неизменный черепаховый гребень. «Хоть бы вынула», – неприязненно подумал Задорожный. За Серегиной лодкой плыли Ирена и Ежик, Леон был на веслах.

Ночное небо висело над морем, звезды стояли низко, как будто сверху свесилось непроглядно-черное траурное покрывало, и жемчуга, рассыпанные умелой рукой по черной ткани, почти касались чуть волнующейся воды. Звезды можно было достать рукой. Если лечь на дно лодки – они внезапно поднимались вверх, опять становились недосягаемыми, холодно-тайными, как древние письмена, что никогда уже не прочитать. Часы шли, века проходили, а звезды крутились вокруг Небесного Кола – Полярной звезды; пройдут еще века и тысячелетья, и Полярной звездой для землян станет Гамма Цефея. Луна, казалось, дремавшая низко, у горизонта, теперь выкатилась почти в зенит и стала высоко над морем, разливая вокруг розово-золотой свет. По черной, маслено блестевшей глади моря, чуть тронутой легкой рябью, бежала розовая лунная дорожка, уходившая во тьму и бесконечность. Светящаяся дорожка уходила прямо в сияющий над головой Космос, соединяя небо и море. И свет образовывал золотой круг. И внутри этого светящегося круга стояла тьма; и во тьме плыли люди; и они, как и века назад, не знали, куда плывут. Звезды иногда осыпались в море, срывались с места и стремительно скользили вниз, прочерчивая по небу огненную, быстро гаснущую полосу. «Метеориты», – шепнул Задорожный Светлане. Она улыбнулась ему. В лунном свете сверкнули ее зубы, белки ее глаз. Ее колени касались его коленей. Он едва удержался, чтобы не бросить весла, не подойти к ней в лодке и не расцеловать ее у всех на глазах.

Здесь, в море, сильнее и острее пахло йодом, чем на берегу. Иной раз лодка запутывалась в скопленьи водяной травы, и приходилось отодвигать змеиные водоросли веслом, чтобы плыть дальше. Светлана вскрикнула, увидев за бортом маленькие вспышки, светящиеся точки. Звезды в ночном море!..

– Это медузы, – Серега ударил веслом, подняв тучу брызг, – их тут тьма… они ночью выплывают из глубин моря и подходят близко к берегу, но они не опасны, они безвредны… хоть и фосфоресцируют… можно купаться!.. вот медуза-крестовички, это да… они сюда заплывают очень редко, они ютятся поюжнее, около Анапы, Туапсе…

Лодки плыли медленно, как лебеди. Золото-розовая лунная дорожка колыхалась, мерцала, заманивая пойти по ней босыми ногами. Светлана опять вспомнила Христа. Вот так просто встать… раскинуть руки… и пойти, пойти босиком по волне, глядя вдаль восторженно и светло… Для этого надо сильно верить. Как?.. Во что?.. В кого?.. Прошло время древних богов. Она крещеная, и мать сама надела ей на грудь в далеком детстве крестильный крестик; но он запрятан сейчас в шкатулку, лежит себе там среди дешевых девичьих украшений, а она, особенно летом, стесняется его носить… Вера – не на груди; вера – в душе. Чему, кому открыта ее душа?.. Для нее теперь Богом стал Роман. Вот он – ее Бог, там, на корме, вздымает весла, улыбается ей. Для женщины ее мужчина – всегда Бог. Может, это женщина и увидала первой Бога на земле, чтобы люди потом молились Ему?..

Лодки отплыли от берега уже на изрядное расстоянье. Морская ширь расстилалась вокруг. Простор пьянил, кружил голову. Звезды надвинулись, встали сияющим павлиньим опахалом вокруг головы. И постепенно море начало светиться.

Море начало странно светиться, и свеченье усиливалось, чем дальше лодки отплывали от берега в открытое море. Светлана видела свеченье моря впервые. Ей казалось – они плыли по огромному драгоценному камню, насквозь прозрачному, и внутри камня пылал огонь, и можно было опустить руку, чтобы коснуться холодного, призрачно-фосфорного, чуть зеленовато-золотого огня. Она не удержалась, опустила руку за борт.

– Какая теплая вода!.. давайте купаться…

– Светулик, это светится планктон. Он фосфоресцирует, особенно летними ночами, перед грозой. Скоро будет гроза…

Она не слушала объясненья Сереги. Она видела – пылает драгоценный камень, рубин, изумруд, халцедон, и вода переливается, заманивая вглубь, и это все живое, и живому нет конца. Неужели мы все когда-нибудь умрем?!..

– Давайте купаться!.. какое чудо…

Она сбросила пляжную легкую юбку, кофточку-фигаро. Роман глядел на нее восхищенно, когда она, стоя на носу лодки, выпрямилась и подняла руки к звездам, готовясь к прыжку. Ежик не сводил с нее глаз. Серега крикнул:

– Амфитрита, Тетис!.. Передай привет дельфинам!..

Она прыгнула в море, и тут же, будто привлеченные возгласом Сереги, рядом с лодкой Романа мелькнула гладкая черная спина морского животного, еще одна, еще одна… Ежик пронзительно закричал: