Хранитель лабиринта и пленница белой комнаты - Владислав Чернилевский

Некоторое время мы молча стояли, слушая мой постыдный плач, который я никак не мог унять. Неожиданно раздался торжественный голос Меркурия, который говорил так, будто читает проповедь:

– С великою радостью принимайте, братия мои, когда впадаете в различные искушения, зная, что испытание вашей веры производит терпение; терпение же должно иметь совершенное действие, чтобы вы были совершенны во всей полноте, без всякого недостатка.

Я смотрел на легионера удивленным взглядом, пытаясь сообразить, что он этим хотел сказать. Слезы перестали наворачиваться на глазах, и, судя по тому, что Меркурий молчал, этого он и добивался. Я поднял руки ладонями вверх, стараясь сформулировать вопрос: «Что дальше?» Но почему-то такая простая фраза все никак не могла родиться на моем языке. Меркурий сначала ждал моего вопроса, но затем вздохнул и произнес:

– Идем со мной.

Не дожидаясь ответа, легионер зашагал широким выверенным шагом вверх по тропе. Я побоялся остаться после смерти один. Не то чтобы смерть была такой уж ужасной, как ее обычно представляют. Но растерянность и беспокойство о том, что делать дальше, убеждали меня быть рядом с тем, кто уже испробовал смерть. Меня раздражали бесполезные нравоучения ханжи, который до этого отказал в помощи, но, может, сейчас он реабилитируется за свое бездействие? С этими мыслями я поспешил за Меркурием.

Мы поднимались по тропе к вершине холма, который становился все круче и круче. В какой-то момент пришлось цепляться руками за корни деревьев, пронизывающих склон, чтобы продолжать идти вверх. На этом затяжном подъеме я почувствовал, как ноги стало жечь усталостью. Они наполнились чем-то тяжелым, как будто вся кровь моего тела скопилась в икрах. Каждый шаг был болезненным. Я смотрел на Меркурия, ожидая, что он предложит привал, но куда там! Легионер, не замечая тяжести своих доспехов, бегом полз наверх.

– Еще долго? – крикнул я в спину проводнику.

– Как дойдем, ты поймешь! – услышал я ответ.

Если бы я знал, сколько нам еще идти, было бы легче. Я удивлялся, как небольшой холм успел превратиться в настоящую гору, и совсем не понимал, сколько наше восхождение может еще продолжаться. Несколько минут, часов, дней?

– Может, немного отдохнем? – крикнул я.

– Дойдем до вершины, отдохнем.

Я выругался про себя. Может, для профессионального вояки такой марш-бросок был привычным делом, но для программиста, который всю жизнь провел, сидя в мягком кресле, этот горный кросс был издевательством над телом. Если бы я был уверен, что Меркурий не уйдет без меня, я бы прилег на одном из выступов, заставив его остановить свой подъем. Но я не был в этом уверен.

Сжав зубы, я продолжил восхождение. Какое же я испытал облегчение, что всего через сотню шагов мы оказались на вершине холма. Это место поразило меня настолько, что я забыл про усталость. Огромное ровное поле, усеянное множеством клинков, воткнутых в землю. Ни одного дерева, ни единого камня. Только зеленая, насыщенная цветом невысокая трава, по которой волнами гулял ветер. И стальные мечи, будто кресты на погосте, простирались до горизонта. Мне было не жарко и не холодно, скорее прохладно, чем тепло. Ветер не сносил с ног и не поднимал пыль с земли, хотя я чувствовал всю его мощь; он был подобен потоку морских волн, уволакивающих за собой. Он подхватывал облака и гнал их с огромной скоростью, такой, какой на земле я никогда и не видел. Тучи затмевали и открывали небесный свет по несколько раз в мгновение, играя лучами с бескрайним полем, то погружая клинки в тени, то ослепляя блеском отраженного света. В небе не горело солнце, но было светло как днем.

Я присмотрелся к мечам: все они были очень разными. Одни будто сошли со страниц рыцарских романов – длинные, тяжелые, с огромными гардами. Другие были подобны королевским рапирам, отделанные золотом и драгоценными камнями. Третьи больше похожи на длинные ножи разбойников, чем на оружие благородного воинства. Четвертые покрылись слоем ржавчины и были уже ни на что не годны.

Это место не было похоже ни на Рай, ни на Ад. Оно не было и Лабиринтом. Напротив, это Поле было полной его противоположностью. Огромное, не зажатое стенами пространство не имело ничего общего с тесными извилистыми коридорами. Здесь легкие наполнял свежий ветер свободы, а не чахлый воздух подземелья. Поле было наполнено мной, как будто мы стали частью друг друга. Это чувство ни на что не похоже, но оно прекрасно.

– Где мы? – спросил я.

– Здесь люди меняют свои мечи на орала. С этого момента больше не нужно бороться. Можно пожинать плоды, которые посеял. Хочешь увидеть свой урожай? – прозвучал встречный вопрос.

Он мне не понравился. У меня не было урожая. У меня в жизни не было ничего. Не считать же за жизнь колесо между пустой комнатой в квартире и такой же пустой комнатой на работе? Один и тот же день, который длился вечно. День, из которого я так и не смог вырваться. Когда свобода была так близка, стальные выстрелы лишили меня последнего, что у меня было, – самой жизни. Помощь, о которой я молил, так и не пришла. К чему теперь было задавать этот вопрос?

– Возьми меч, – ворвался в мысли Меркурий.

Я обвел глазами вокруг, а затем извлек из земли клинок рядом с собой. Это был простой рыцарский меч без каких-либо излишеств. Я сделал пару ленивых махов оружием и обнаружил, что меч оказался гораздо легче, чем я всегда думал о таком оружии. Им, пожалуй, можно было сражаться несколько часов без усталости. Когда я перестал рассматривать клинок и перевел взгляд на Меркурия, он выхватил из ножен спату, римский кавалерийский меч, и принял боевую стойку. Я продолжал стоять, как стоял, не понимая, что этими телодвижениями хотел сказать проводник.

– Чего же ты стоишь? Бейся! – воскликнул Легионер.

Мои губы скривились в некоем подобии улыбки. Это было несерьезно – я не мог соперничать в рукопашном бою с обученным войной ветераном. А главное – зачем? Зачем мне было с ним драться? Это было абсолютно лишено смысла.

Меркурий, поняв, что я не собираюсь ничего делать, сделал шаг вперед и со всей силы ударил по моим ногам широкой стороной меча. Падение. Рычащая боль в ногах. Я схватился за икры. Сжатыми губами я спросил:

– Зачем все это?

Легионер ходил передо мной из стороны в сторону. Услышав мой вопрос, он, не сбавляя хода, наставил меч на меня, после чего ответил:

– Сейчас не нужно ничего говорить. Просто дерись.

Фразу он закончил движением левой руки, показывающей, чтобы я