Загадка Эдгара По - Эндрю Тейлор

Когда мы покончили с трапезой, время, казалось, остановилось. Только миссис Ли выглядела довольной: она смотрела на огонь, положив руки на колени; на столике перед нею лежала нераскрытая книга. Дама привыкла жить ради других. Миссис Франт что-то шила, устроившись на диване, почти все время молчала и отвечала лишь тогда, когда Карсуоллы обращались к ней. Я же сидел за столом, уткнувшись в старый номер газеты «Глостер».

Мисс Карсуолл не могла усидеть на месте, она то подбегала к окну и смотрела на улицу, то бросалась к зеркалу, то к миссис Франт и начинала о чем-то с нею шептаться. Я редко видел ее такой оживленной в Монкшилл-парк Общество нужно мисс Карсуолл как воздух, и сейчас она просто сияла при мысли о глотке этого самого воздуха. А я не мог унять боль оттого, что меня не берут с собой.

Однако волнение мисс Карсуолл было радостным, чего я не мог сказать о ее отце — он не находил себе места, но его нетерпение казалось пессимистичным. Сначала он безуспешно пытался завести беседу с миссис Франт. Он любезничал, но его комплименты звучали как оскорбление. Потом, еще не переставая говорить, он вытащил часы. Через десять минут повторил эту процедуру. По мере приближения бала старик становился все молчаливее, графин заметно пустел, а Карсуолл смотрел на часы чаще и чаще. В конце концов он оставил открытые часы на ладони и уставился на них с сосредоточенным видом.

Чай, который принесли нам в семь, на некоторое время разрядил обстановку. По крайней мере, хоть какое-то занятие, но, увы, и чай нельзя пить вечно. Вскоре в комнате снова повисло неловкое молчание, прерываемое лишь редкими репликами. Даже мисс Карсуолл затихла.

— Полвосьмого, — сообщил мистер Карсуолл, в который раз возвращаясь к этой теме. — Думаю, уже можно ехать.

— Папа! — воскликнула мисс Карсуолл. — Никто не будет разговаривать с людьми, притащившимися на бал так рано!

— Но хоть за каретой мы можем послать? На это уйдет какое-то время. Нам нужно занять места у камина.

— У камина?! Да там будут сидеть только торговцы с женами! — резко возразила дочь, поскольку ей, в отличие от родителя, привили светские правила поведения. — Они там прямо из-под полы торговать начнут! Уж поверь мне, все остальные пообедают позже и на балу покажутся позже.

Карсуолл ворчал, мисс Карсуолл возражала, но, судя по тому, как она топала ножками по ковру, ей не терпелось очутиться на балу. В итоге они с отцом сошлись на девяти часах и послали за каретой.

Мистер Карсуолл вцепился в свои часы и сидел так, пока шум в гостинице и на улице не подтвердил, что Карсуоллов не окружат всеобщим презрением за раннее появление на балу. За несколько минут до назначенного часа зашелестело платье миссис Франт, и она поднялась с дивана. Я тоже отодвинул стул.

— Прошу вас, не беспокойтесь, мистер Шилд, — подала голос миссис Франт, обращаясь к Карсуоллам и миссис Ли. — Кажется, волнения сегодняшнего дня несколько утомили меня. Вы меня извините, если я оставлю вас?

Я придержал для нее дверь. Когда она проходила мимо, всего в нескольких дюймах от меня, я ощутил влечение к этой женщине, меня тянуло к ней словно железные опилки к мощному магниту. Она подняла голову, и на мгновение мне показалось — я понадеялся — что она чувствует то же. Миссис Франт улыбнулась, пожелала мне спокойной ночи и удалилась.

— Бедняжка Софи, — вздохнула мисс Карсуолл, подходя к окну, привлеченная звуком прибывающих экипажей. — Так печально, когда не можешь развлекаться, а нашей милой Софи носить траур еще долгие месяцы. — Она отодвинула тяжелые портьеры и выглянула на улицу. — Ох!

— Что такое? — спросил мистер Карсуолл.

— Снег пошел. Огромные снежинки с блюдце величиной.

— Вот, что я вам говорил! Не стоило нам ехать!

— Пусть вас это не тяготит, папа. Десять к одному, что снег растает. Все говорят, что сегодня теплее. Кроме того, у нас есть еда, общество, жаркий камин и мягкие постели. В худшем случае, если нас и заметет снегом, хотя ничего такого, конечно, не случится, то, по крайней мере, со всеми удобствами, — она снова выглянула в окно. — Смотрите, сколько экипажей. А вот и наш подали к входу! Как было бы чудесно, если бы мы прибыли на бал сразу после Руиспиджей! Тогда мы могли бы встретиться в галерее и зайти вместе с ними. Здорово, правда? Все бы подумали, что мы приехали вместе!

Внезапно миссис Ли вышла из оцепенения:

— Дорогая, тебе надо накинуть шаль, когда пойдешь по галерее. Там ужасные сквозняки. Надеюсь, в этот раз они там подмели, а то после прошлого бала подол моего платья был просто черным от пыли. Уверена, именно из-за грязного пола в галерее.

Мисс Карсуолл встала на цыпочки и, любуясь своим отражением, покрутилась, перед зеркалом, висевшим в проеме между окон.

— Слава богу, я купила эту шаль. Она подчеркивает цвет платья.

Казалось, свечи по обе стороны зеркала кивнули в знак согласия.

Я тихо сказал:

— Шаль подходит к вашим глазам, мисс Карсуолл, если можно так выразиться.

Она взглянула на меня: лицо строгое, как у монашки, но глаза сверкают.

— Вы очень любезны, сэр, — тихо ответила она.

— Мои перчатки, где мои перчатки? — закричал мистер Карсуолл. — Кто их взял?

— Мне кажется, они на подлокотнике вашего кресла, сэр, — сказал я.

— Надеюсь, все-таки останутся места у камина, — проворчала миссис Ли, — если мы не будем сидеть тут слишком долго.

Наконец они уехали, и я остался один. Я слышал, как их голоса и звук шагов тают на лестнице и удаляются по коридору. Хлопнула входная дверь. В гостиную хлынула тишина. Я снова сидел за столом и лениво листал газету.

Попытался даже читать, но газета быстро наскучила. Я слышал шум за стенами комнаты — торопливый топот слуг, грохот отъезжающих экипажей на улице, громкие голоса и обрывки музыки. Мисс Карсуолл права: нет ничего печальнее, чем сидеть в одиночестве и слушать, как веселятся другие.

Спать не хотелось. Можно пойти и посидеть в пивной или в кофейне, но не было настроения сидеть среди шумной толпы. Вместо этого я взял перо и бумагу, сел и написал запоздалые письма Эдварду Дэнси и мистеру Роуселлу.

Письма я сочинял, наверное, больше часа. Конечно, я не мог быть до конца откровенен ни с одним из своих адресатов, но по разным причинам. Однако моему перу и без того хватило работы, поскольку я пространно описал все великолепие Монкшилл-парк и характеры его обитателей. Я уже заканчивал второе письмо, как в дверь постучали, Я поднял голову, ожидая увидеть горничную, но это была София Франт, в том же платье, что и за обедом.

— Прошу прощения, мистер Шилд, — быстро сказала она не совсем твердым голосом. — Надеюсь, я не оторвала вас от чего-то важного.

— К вашим услугам, мэм.

— Мне хотелось посоветоваться с вами по одному вопросу… ммм… деликатному вопросу.

Я пододвинул кресло к камину:

— Садитесь, прошу вас.

— Минуту назад я случайно оказалась у окна нашей спальни, — тихо начала она. — Рамы стучали, и я решила закрепить их. Окно выходит на улицу, ведущую к Уэстгейт-стрит. Я посмотрела вниз и увидела женщину, — она замолчала. — Прошу вас, мистер Шилд, пусть разговор остается между нами.

— Разумеется, мэм.

— Я знала, что могу положиться на вас, — она успокоилась и взяла себя в руки. — Дело в том, что у дверей таверны висит фонарь, его свет упал на лицо женщины и… Это была миссис Джонсон.

— Но я думал, она с Руиспиджами на балу.

— Я тоже так думала. Но подождите, это еще не все. На миссис Джонсон был плащ с капюшоном, но капюшон упал, и оказалось, что на ней нет шляпки, и распущенные волосы в беспорядке струятся по плечам. Я видела, как она идет по направлению к Уэстгейт-стрит. Она качалась из стороны в сторону, а один раз поскользнулась и едва не упала. Какой-то мужчина вышел из таверны, обхватил ее за талию, но она отпихнула его, а потом завернула за угол и исчезла из виду. А тот тип последовал за нею.

— Она нездорова? — настал мой черед для замешательства. — Или?

— Или хуже, — закончила за меня миссис Франт. — Возможно, она вошла в дом, как только я потеряла ее из виду. Я пошла в спальню, приготовленную для нее. Багаж прибыл, но самой миссис Джонсон нет. Ну, вообще-то я не надеялась найти ее там, мы бы услышали стук в дверь.

— Может быть, она на первом этаже?

— Нет, я вызвала горничную и спросила, видела ли она сегодня вечером миссис Джонсон. Я притворилась, что у меня для нее послание, потому что не хотела говорить правду. Не знаю, можно ли доверять местным слугам, а если миссис Джонсон не в себе… — ее голос затих.

— Да, — сказал я, — я вас понял, мэм. Я мог бы прямо сейчас отправиться на поиски миссис Джонсон. На сборы уйдет всего минута — только возьму шляпу и пальто. В той части здания, где меня поселили, есть отдельная лестница и свой вход. Уверен, я смогу выйти, не привлекая внимания.