Царьград (сборник) - Александр Харников

Скажу прямо, государь был несказанно удивлен. Видимо, он ожидал увидеть женщину, габаритами напоминающую торговку с Сенного рынка, а по ухваткам – маркитантку из обоза. А тут перед ним появилась изящная дама скорее молодых, чем средних лет. Черные волосы стянуты в классическую прическу, длинные ресницы и алые губы идеально гармонируют на пусть и не юном, но все-таки без единой морщинки лице. А ведь капитан Тамбовцев сказал, что Нине Викторовне пятьдесят два года. Ни за что ей не дать столько, максимум тридцать два. «Да они что там, в будущем, черт побери, элексир вечной молодости нашли? – размышлял государь. – Хотелось бы приобщиться, если так!»

– Добрый вечер, мадам, – приветствовал он полковника, целуя ей ручку, – я весьма рад познакомиться со столь очаровательной гостьей из будущего.

– Вечер добрый, ваше величество, – ответила ему Нина Викторовна. – Я тоже очень рада знакомству с государем, которого еще при жизни его подданные назвали Освободителем.

– Присаживайтесь, мадам, – сказал государь, указав гостье на изящный диванчик в стиле ампир, стоявший в углу комнаты, рядом с таким же вычурным столиком. – Расскажите нам, как наши потомки дошли до жизни такой, когда такие очаровательные женщины вынуждены нести воинскую службу, издревле считающуюся чисто мужским делом?

– Видите ли, ваше величество, – сказала очаровательная гостья, – нас с вами разделяют сто с лишним лет. За это время произошло столько событий, перевернувших все понятия о мужской и женской работе, что вы даже представить себе не можете. Что вы скажете, если я сообщу вам, что в нашем двадцать первом веке канцлер Германии – женщина? Некая фрау Ангела Меркель.

Государь от удивления вздрогнул и чуть не уронил сигару, которую он доставал из изящной резной шкатулки.

– Канцлер – женщина?! – воскликнул он в глубочайшем потрясении. – Господи, какой ужас!

Мне тоже стало как-то не по себе. На мгновение я представил вместо Бисмарка, выступающего в Рейхстаге, женщину… Бр-р-р…

– А военную форму, ваше величество, – продолжила ровным голосом свой рассказ полковник, – женщины надели не от хорошей жизни. В середине двадцатого века Россия четыре года сражалась с коалицией европейских государств. Ядром этой коалиции была Германия, которая собиралась не только завоевать Россию, но и уничтожить весь наш народ. Война была страшная. Немцы и их союзники дошли до Волги и Кавказа, были на подступах к Москве, осадили Санкт-Петербург.

Россия потеряла, по разным подсчетам, до 26 миллионов человек, причем меньшую часть на поле боя. Немцы на нашей земле зверствовали так, что даже турецкие зверства на Балканах не могут с ними сравниться. Они сжигали деревни с их обитателями, расстреливали заложников, травили людей собаками.

И вот тогда-то женщины в России пошли в армию, чтобы заменить павших мужчин. Сотни тысяч их воевали, десятки тысяч погибли на поле брани. Но Россия победила в этой страшной войне. Когда наши войска вошли в Берлин, Германия сдалась на милость победителя и подписала безоговорочную капитуляцию.

Ну а потом у женщин уже было трудно отобрать военную форму, – и полковник Антонова кокетливо улыбнулась, – вы ведь прекрасно знаете, ваше величество, как трудно бывает порой мужчинам спорить с женщинами.

Рассказ нашей гостьи ошеломил меня. Боже мой! Через какие испытания прошла наша страна! Четыре года войны! Германцы у ворот Москвы и Петербурга! Сколько русских людей сложили головы, но не склонились перед германским ярмом! Двадцать шесть миллионов! Это потоки, реки крови! Нет, надо сделать все возможное и невозможное, чтобы подобное не повторилось в нашей истории.

Государь тоже был ошарашен рассказом своей прекрасной гостьи. Он заплакал. Слезы покатились по его щекам. Вообще-то, всем, кто хорошо знал его, было известно, что у царя, как говорят в народе, «глаза на мокром месте». Но скажу честно, я и сам едва удержал слезу, узнав о страшной войне будущего, несравнимой даже с великим нашествием Наполеона.

Полковник Антонова тактично промолчала, сделав вид, что не заметила минутной слабости государя, а потом продолжила:

– Ваше величество, позднее, когда у нас будет больше свободного времени, я вам расскажу еще многое из истории России XX века. А пока я хочу передать вам послание от командующего нашей эскадры контр-адмирала Ларионова. После того как вы его прочтете, я готова ответить на все ваши вопросы.

С этими словами полковник Антонова достала из своей сумочки пакет и с поклоном протянула его государю. Тот взял его, вынул из него лист бумаги, внимательно прочел, после чего снова аккуратно сложил его и положил в пакет.

– Мадам, адмирал Ларионов пишет, что ваша «авиация»… Если я правильно понял, это те летательные аппараты, которые находятся на флагманском корабле адмирала? – полковник Антонова утвердительно кивнула головой. – Да, так вот, ваша авиация пересекла Черное море и уничтожила турецкие войска в Закавказье, стерев с лица земли крепость Карс. Так ли это на самом деле?

– Да, ваше величество, именно так. Крепость Карс в данный момент представляет собой развалины, а турецкие войска в Закавказье частично уничтожены, частично пленены. Оставшиеся в живых в панике разбежались. И теперь, даже под угрозой смерти, их вряд ли удастся снова повести в бой против сеющих смерть «ифритов и джиннов, прирученных неверными». Войска же великого князя Михаила Николаевича в ходе боевых действий практически не понесли потерь.

Государь с изумлением посмотрел на полковника.

– Скажите, мадам, а что будет дальше с Константинополем? Ваш адмирал пишет, будто вы собираетесь возродить Византийскую империю, назвав ее Югороссией. Как это все будет выглядеть – я не совсем представляю себе подобное?

– Ваше величество, – ответила мадам Антонова, – мы прекрасно понимаем невозможность занятия Проливов и Константинополя войсками Российской империи. Мы знаем об одном соглашении, заключенном в прошлом году в Рейхштадтском замке с императором Австро-Венгрии Францем-Иосифом. Согласно этому соглашению, опрометчиво подписанному канцлером Горчаковым, Россия, еще не начиная войну, обрекла себя на поражение. И не военное, а дипломатическое.

Собственно говоря, за что нам приходится воевать? За то, чтобы помочь Австро-Венгрии заполучить Боснию и Герцеговину? А Британии – Кипр и Египет? Я думаю, если постараться, то можно найти еще немало других любителей дармовщинки. Италия, к примеру, не откажется от Ливии, если, конечно, ей это предложить. А в январе этого года в Будапеште соглашение было дополнено конвенцией, которая напрямую приведет Россию на конгресс в Берлин, где о нее вытрет ноги вся европейская сволочь…

Здесь я скрипнул зубами от злости. Этот выживший из ума старик одним росчерком пера загнал Россию в угол. Причем тексты тайком подписанного соглашения были даже не идентичные. В австрийском варианте вообще не шла речь о самостоятельности Болгарии. И главное – Россия отказывалась от Проливов и Константинополя. Надо еще будет разобраться – это глупость или измена?

Услышав об этом злосчастном соглашении, государь нахмурился. Он и сам был в душе против него, но дал добро на его подписание, уступив яростному нажиму канцлера Горчакова. И вот теперь, когда казалось, что мечта всех русских царей осуществилась, надо отказываться от богатства, которое само свалилось нам в руки.

Посмотрев на государя и на меня, мадам Антонова поняла, какие чувства обуревают нас.

– Ваше величество, господин генерал, я могу обещать вам, что Проливы, оказавшиеся в наших руках, не станут препятствием для прохода русских военных судов из Черного моря в Средиземное и обратно, – мадам Антонова машинально похлопывала сложенным веером по раскрытой ладони, затянутой в тонкую кружевную перчатку. – Да, мы рассматриваем Югороссию как своего рода буфер между Российской империей и другими государствами. Поверьте мне – любая держава, решившая напасть на Россию, теперь долго будет думать, а стоит ли это делать, и не слишком ли дорого ей это обойдется? И скорее всего, желающие пойти войной на Россию, а значит, и на Югороссию, вряд ли найдутся.

Император нервно погладил свои бакенбарды, от волнения он, как обычно с ним бывало в подобных случаях, начал слегка картавить:

– Да, мадам, но каковы будут взаимоотношения между нашими государствами?

– Ваше величество, а какими могут быть взаимоотношения между матерью и сыном? Ведь Россия – наша мать, и мы никому не дадим ее в обиду. Кто нашу мать обидит, тот потом и трех дней не проживет. Поверьте, ваше величество, мы никому не позволим этого сделать! Но в свою очередь Россия должна так же, по-матерински, нам помочь. В первую очередь людьми. Нас, к сожалению, слишком мало. Мы нуждаемся на первых порах в солдатах для несения гарнизонной службы, в рабочих руках, которые помогли бы нам построить нашу экономику.