Царьград (сборник) - Александр Харников

День Д+4, 9 июня 1877 года, Черное море, БПК «Североморск»

Старший лейтенант Игорь Синицын

После разгрома турок у Сухума наш БПК отправился в Севастополь. Получена команда адмирала: высадить там всех полонянок и забрать оттуда в Варну командира минного транспорта «Великий князь Константин». Догадайтесь, кого? Да-да, того самого, лейтенанта Степана Макарова. Еще не импозантного адмирала с окладистой седой бородой, а молодого двадцативосьмилетнего офицера, на своем кораблике совершающего лихие ночные набеги на турецкие военно-морские базы. Вопрос о его дальнейшей деятельности вроде бы уже согласован в самых верхах.

Но высшей политикой пусть занимаются командиры. А на меня капитан 1-го ранга Перов свалил обязанность нянчиться с девицами, освобожденными нами из турецко-британского плена. Кстати, тот «восставший из ада» рыжий англичанин, после «закрытого массажа печени», который ему провели мои ребята, больше не качал права и сидел под замком тихо, как мышь под веником. Мы же первоначально в Аденский залив собирались – пиратов ловить, вот и было оборудовано своего рода КПЗ в одной из технических выгородок. «Русское гостеприимство» так подействовало на него, что он стал подобострастно кланяться каждому матросу и приговаривать при этом: «Нес, сэр, ноу, сэр…» – так-то оно лучше. Насколько я знаю, уже решено передать этого британскоподданного властям Российской империи для дальнейшего суда и каторжных работ. Там, на Акатуе или в Нерчинске, ему и техническая выгородка дворцом покажется.

А я сейчас больше смахиваю на красноармейца Сухова из «Белого солнца пустыни». Конечно, полонянки в гарем какому-нибудь Абдулле попасть еще не успели, но они так же, как киношные «гюльчатаи», считали меня своим спасителем и старались не отходить от меня ни на шаг. Так в свои двадцать семь с хвостиком лет я неожиданно стал дядькой Игорем, или даже Игорем Николаевичем. Усатый нянь, да и только.

Для начала я провел санобработку красавиц. Отвел их в душевую, дал мыла и шампуни, предварительно объяснив, как ими пользоваться, дал матросскую сменку. На все возражения ответил, что дамской одежды у нас в запасе нет и если кто не хочет переодеваться, то пусть ходит в своем грязном вонючем платье. И вообще пресная вода, даже техническая – это одно из величайших сокровищ в море. И что они должны это ценить, а не капризничать. После моей проникновенной речи все без раздумий взяли сменку и отправились мыться.

Душевая преобразила моих подопечных. С грязью и пылью они, похоже, смыли все, что угнетало и мучило их. Девицы были одна краше другой. Морячки «Североморска», то и дело заглядывавшие якобы по делам в мое «бабье царство», просто млели при виде красавиц в матросских форменках и брюках. А те кокетливо строили им глазки и томно расчесывали свои длинные мокрые волосы. Ну прямо русалки.

А Ольга Александровна – та вцепилась в меня как клещ и не отпускала от себя ни на минуту. Пока они все мылись и приводили себя в порядок, я сбегал в библиотеку и кое-что прочитал про нее и ее семью.

Родилась она в 1864 году. Мать внучки Пушкина, Софья Александровна Ланская, умерла в 1875 году. Отец, полковник Александр Александрович Пушкин, был сейчас в действующей армии на Балканах. Он командовал 13-м Нарвским гусарским полком.

После смерти жены Пушкин отправил все свое большое семейство в Лопасню – это под Москвой. Там они жили на попечении ее двоюродной сестры, Анны Николаевны Васильчиковой. Перед войной Александр Александрович заезжал в Лопасню проститься с детишками. Позднее я узнал у Ольги, что он приехал вместе со своим сослуживцем, штаб-ротмистром Николаем Быковым. Кстати, племянником Николая Васильевича Гоголя. Отец Быкова, полковник, в свое время служил в Тифлисе и имел там кучу знакомых. Непоседа Ольга попросила у отца разрешения съездить на Кавказ. Николай Быков обещал дать надежного спутника из своих тифлисских знакомых и служанку, которые будут сопровождать Ольгу в ее путешествии. Так внучка Пушкина отправилась навстречу своей судьбе.

На Военно-Грузинской дороге на коляску, в которой ехала Ольга, напали абреки. Они убили кучера и сопровождавшего девицу отставного майора, а Ольгу и ее служанку увели с собой. Служанку позднее они продали в одном из аулов какому-то джигиту, а юную и красивую девушку решили отправить в Турцию, где за нее можно было получить немалые деньги.

Так внучка великого русского поэта едва не оказалась в гареме турецкого бея или паши. Но помешал наш «Североморск», который как раз устраивал туркам «никто никуда не идет». Ну и морская пехота тоже сказала в этом деле свое веское слово. В результате роли резко поменялись, к удовольствию одних и глубокой печали других.

Несмотря на свой юный возраст, Ольга вела себя как взрослая девица. Сказывалась пылкая африканская кровь ее великого предка. Да и внешне она была очень похожа на Александра Сергеевича. Такие же, как у него, рыжеватые волосы, голубые глаза, овал лица, разрез глаз, наследственные – «пушкинские» – длинные и тонкие пальцы. Я вспомнил, что в реальной истории Ольга, когда ей еще не было и шестнадцати лет, без разрешения отца обвенчалась с Николаем Павловым, прапорщиком 13-го драгунского полка. Правда, супружеская жизнь у нее не заладилась. Павлов пристрастился к морфию, говоря языком наших современников – «сел на иглу», после чего Ольга ушла от него, забрав единственного сына. Я с грустью посмотрел на юную девушку, которую ожидала такая несчастливая судьба. Не хотелось бы мне, чтобы так все произошло.

А Ольга, подвижная и непоседливая как ртуть, таскала меня по всему кораблю, теребила, просила рассказать – что и как устроено. Ее удивляло все – и яркие лампы дневного света, и наши приборы, с помощью которых мы легко и просто управляли таким огромным кораблем. Удивила ее и радиостанция, с помощью которой мы связались со ставкой царя в Плоешти и попросили сообщить полковнику Пушкину, что его дочь жива, здорова и в ближайшее время будет отправлена домой в Лопасню.

Правда, у Ольги на этот счет было несколько другое мнение. Она неожиданно взбунтовалась и сказала, что ни за что на свете не поедет домой. Ольга в ультимативной форме заявила, что будет служить на нашем корабле юнгой и, по ее словам, «будет воевать с подлыми работорговцами» и «не успокоится до тех пор, пока не освободит всех пленников и пленниц». Спорить со строптивой девицей мы не стали, решив, что по приходу в Севастополь отправим ее на берег явочным порядком.

Ольга упросила одну из наших полонянок, которая немного владела портновским ремеслом, и та подогнала ей по фигуре матросскую форму. Скажу честно, внучка Александра Сергеевича очень даже неплохо смотрелась в тельняшке, брючках и форменке. Стиль «милитари» был явно ей к лицу. Правда, многие из ее спутниц посчитали, что девица ведет себя слишком уж раскованно, а в матросской одежде выглядит совсем уж неприлично. Но Ольга откровенно игнорировала все их намеки и нравоучения.

А «Североморск» тем временем почти уже добрался до Севастополя. Милях в двадцати от того места, где в 1898 году будет построен знаменитый маяк Форос, мы повстречали небольшой изящный кораблик с тремя мачтами и одной трубой, шедший под Андреевским флагом. Наши знатоки русского флота сразу же узнали его – это и был легендарный пароход «Великий князь Константин». Видимо, неугомонный Степан Осипович вышел в свое очередное крейсерство в поисках новых жертв. Но турецкие корабли частью были уже нами уничтожены, частью загнаны в порты и якорные стоянки, где они в самое ближайшее время должны были стать трофеями лихих греческих каперов.

«Великий князь Константин», при виде такого чуда, как наш «Североморск», да еще и с Андреевским флагом на флагштоке, заложил правую циркуляцию и пошел на сближение. Мы сбавили ход. Вскоре оба корабля уже легли в дрейф, на расстоянии менее четверти кабельтова друг от друга.

– Эй, на «Североморске», – раздался с мостика «Константина» зычный, усиленный рупором голос, – откуда и куда вы следуете?

Капитан 1-го ранга Перов поднес к губам микрофон:

– Для командира «Великого князя Константина» лейтенанта Макарова, – разнеслись над морем его слова, усиленные громкоговорителем, – имею распоряжение командующего эскадрой Югороссии контр-адмирала Ларионова. Мне предписывается встретить минный транспорт «Великий князь Константин» и вместе с ним следовать в Одессу. По распоряжению государя императора аналогичный приказ должен был поступить к вам из Плоешти за подписью главнокомандующего российскими войсками великого князя Николая Николаевича. Вы его получили, Степан Осипович?

На мостике «Великого князя Константина» от неожиданности поперхнулись. Во всяком случае какое-то время стояла тишина, а потом через жестяной «матюгальник» прозвучало несколько типично боцманских выражений. Облегчив душу, Макаров заговорил более-менее литературным языком: