Отвергнутая королева (СИ) - Вольная Мира

«Откуда ты знаешь Рамиса?» - прошелестел в голове задумчивый голос Льяра. Змей спросил мысленно, чтобы Зайнаш ничего не услышал.

«Мираш», - бросила я, не считая нужным что-то еще объяснять.

- Кеорского не интересуют деньги, - снова встрял в разговор Зайнаш.

- Я разве что-то сказала про деньги? – чуть дернула головой. – Если все сделаешь правильно, Льяр, получишь преданного союзника и семью Валид на блюде.

- Я подумаю, - кивнул василиск.

- Думай. Только у себя во дворце, а не в моей гостиной, - ответила, поднимаясь на ноги, идя к выходу. – Вам пора, господа, - широко улыбнулась и так же широко распахнула входную дверь.

Оба нехорошо сверкнули на меня глазами, у обоих на скулах снова появилась чешуя. Я ждала, игнорируя небольшое представление. У Альяра здравого смысла все-таки оказалось больше – повелитель первым поднялся на ноги, следом, нехотя, отлепился от косяка Хайд.

- Где ты была? – спросил дознаватель, немного склоняясь ко мне, когда проходил мимо, пальцы сомкнулись на моем запястье почти грубо.

- Танцевала, - улыбнулась я, высвобождая руку.

- Что?

- Последовала твоему совету и решила взять несколько уроков танцев, Хайд, - хмыкнула. – Но это совершенно не твоего ума дело. Я перед тобой не отчитываюсь.

- С ним? – прошипел змей.

- Прохладной ночи, господин Зайнаш, - скользнула мимо змея, берясь за дверную ручку.

Хайдар зашипел. Натурально зашипел, вытянулся зрачок в узкую линию, лицо почти полностью стало змеиным, а в мои щиты ударила сила такой мощи, что я невольно скривилась.

- Хайдар! – рявкнул Альяр, тут же разворачиваясь. – Прекрати!

Змей дернулся всем телом, замер в нелепой позе, неловко согнувшись надо мной, дышал часто и шумно, стискивал зубы.

- Прохладной ночи, ориша Равен, - выдавил мужчина и выскочил в ночь, а я все-таки закрыла долбанную дверь.

- Что ты, мать твою, себе позволяешь?! – донеслось приглушенное с другой стороны.

- Что она себе позволяет, Альяр?! – вскипел Хайдар. – Кто она такая?! Кто она тебе?!

- Угомонись, - цыкнул повелитель.

«Подслушивать нехорошо, Рин», - раздался его голос в голове, когда я только шагнула от двери, готовясь обновлять плетения защиты.

«Как и вламываться ко мне посреди ночи, а если бы я была не одна?».

«А с кем, например? С дознавателем? Хайдар прав?» - спросил василиск.

«Так много вопросов… Я была в библиотеке, Льяр, - усмехнулась, - прохладной ночи», - и закрыла от чешуйчатого сознание. Боль в висках разрасталась. Набухала, как нарыв, и грозила перерасти в очередной приступ, а поэтому я поплелась в ванную.

Видимо, мою очередную просьбу о спасении от упрямых мужиков Халиса снова проигнорировала. Может, пора что-то менять?

Глава 10

Мне казалось, что я умею держать себя в руках, но…

Она – яд, пустынным песком, тенью, постоянно в моих мыслях

Из разговора Алистера и Обсидианы

Алистер, лорд-наместник Инивурский 

Я вернулся в дом Равен почти под утро, когда сумерки превратили яркий и цветной Сарраш в размытый фиолетово-серый набросок на холсте. Проскользнул в сад, потом и в дом, поднялся в комнату Катарин, застыл возле кровати теневой.

Она спала на боку, разметались по подушке волосы цвета серебра, острая коленка виднелась из-под края простыни, обмотавшейся вокруг изящного тела, подрагивали тонкие пальцы. Рин хмурилась во сне, кривилась.

Что тебе снится? Ты видишь меня? Помнишь хотя бы в собственных снах? Что ты с собой сделала?

Катарин с шумом вдохнула, снова поморщилась, сжимаясь в комок под тонкой тканью, обрисовывающей каждый соблазнительный изгиб.

А я продолжал на нее смотреть.

Под личиной ли она сейчас или настоящая? Да и… какое это имеет значение? Даже если ее лицо – это лицо Анны Знающей, мне все равно, по большому счету.

Что связывает ее и Альяра? Что на самом деле связывает ее и Шхассад?

Я не поверил ни на миг ни одному слову, которое она произнесла, рассказывая историю Гленна Равен. Возможно, поверил бы, если бы не знал, кто она такая. Ведь кандидатура «почившего супруга», семья были выбраны и правда слишком удачно. Род Равен и их младший отпрыск были скрытными, свет Сарраша практически ничего не знал о том, что творится за стенами Асим-Дара: кто кого любит, кто кого ненавидит, чем они занимаются, живут, дышат. И хоть Равен нередко появлялись при дворе, хоть и не были затворниками в полном смысле этого слова, близких отношений почти ни с кем не поддерживали. Особенно это касалось Гленна Равен. О нем практически не говорили и не упоминали, тем более не говорили и не упоминали об «увлечениях» мальчишки, совсем все стихло года за три до окончательного отъезда василиска из Сарраша. Впервые змей покинул Шхассад, когда ему только-только исполнилось двадцать. Отправился посмотреть мир, а вернулся только через пять лет и то всего на несколько месяцев, скорее из-за того, что просто уступил родителям, чем по собственному желанию. Его почти никто не видел, о нем знали еще меньше, чем о семье Равен в целом. Мальчишка постоянно был… где-то. Где угодно, на самом деле, но только не дома. За сорок с небольшим лет странствий и изысканий Гленну удалось заработать себе репутацию авторитетного ученого-историка, иногда змей преподавал, но особенно долго нигде не задерживался. Исключением стали, пожалуй, лишь Северные земли. Холодные, дикие, сами по себе отпугивающие любопытных, что уж говорить о волках. Соваться к Ледяным без веской причины никто бы не стал, а вестники, зеркала и порталы сбоят там почти так же, как и в Красных топях. Вот и канул в неизвестность младший сын Равен.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Очень-очень удобно. Идеально для Катарин.

Вот только…

Я снова посмотрел на девушку на кровати, потянул зубами за кончик простыни, подтягивая ее выше, укрывая и пряча теневую от моего жадного взгляда.

Только никакими рассказами, никакими учителями не привить этого умения вести себя, держать, разговаривать, даже флиртовать, проходя по тонкой грани, не скатываясь в пошлость, если эти знания и манеры не прививались с рождения. Катарин Равен – Анна Знающая была из знатного рода. В этом я не сомневался.

А поэтому еще вчера дал задание Лиаму узнать как можно больше и о Катарин, и об Анне. Правда, на скорый результат не надеялся: Равен знает, что делает, знает, как прятаться. А вот что мне делать с ней, я совершенно не представлял.

Неприятно кольнул сегодня ее взгляд под долбанной аркой, когда я все-таки нашел в себе силы оторваться от нежной руки, удержался от поцелуя. Потому что смотрела она не на меня, смотрела она на Крайдана Варнайского. Тот мягкий, завораживающий взгляд предназначен был для Инивурского дознавателя, а не для Инивурского лорда-наместника.

Глупо, конечно, ревновать к самому себе, по сути, но… дерьмо случается…

И Зайнаш… Невероятно, чудовищно раздражал меня этот змей. Его взгляды, его слова, жесты, направленные на Катарин, требовательный тон, когда он с ней разговаривал, будто имел право на такой тон и на эти взгляды. Особенно сегодня утром. Уж-переросток с далеко идущими планами и прозрачными, как слеза младенца, намерениями.

Я зарычал, хлестнул воздух хвост из-за раздражения, когти впились в плотный ворс ковра.

Морду ему, что ли, при случае набить… Или просто поговорить по душам, когда представится такой шанс? Одно утешает: Равен, кажется, совершенно не в восторге от неловкого Зайнаша.

Я тряхнул башкой и подтянул простынь еще выше, скрывая белоснежное плечо.

Искушение, сладкое-сладкое искушение… мучительное…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я ведь держал ее сегодня полуобнаженную в руках, в холодной воде, вдыхал запах волос, дурел, зверел от каждого вдоха и выдоха, от бархатной кожи под пальцами, от мерного дыхания.

Духи грани, да я чуть контроль над тенями не потерял, когда она почти упала мне в руки. Бледная, дрожащая, мучающаяся от боли. И тем приятнее было пробуждение, тем слаще. Подпустила меня к себе так близко, позволила остаться…