Нет числа дням - Роберт Годдард

— Да, Бэзил Палеолог. А я — Ник Палеолог.

— Палеологи из Англии? Я и не думал, что они добрались даже туда.

— Вы ничего не знаете о моем брате?

— Он сбежал. Не заплатил за проживание. Когда Карлотта сообразила, что к чему, она забурлила, как Этна.

— А когда это было?

— В понедельник. Утром он заходил сюда выпить зеленого чаю, а потом — фьють! — и нету! Карлотта говорит, все вещи остались в комнате, а синьора и след простыл. И денег нет. Испарился.

— А что предприняла Карлотта?

— Наорала на меня, что же еще?

— А в полицию не сообщила?

— La polizia? Шутите? Они бы ее и слушать не стали.

— А вдруг с Бэзилом что-то случилось?

— Случится непременно, если Карлотта его поймает. И с вами тоже, как только она сообразит, что вы родня.

— Слушайте, если все дело в деньгах, я за него заплачу. Я очень волнуюсь за брата и постараюсь его найти. Он не тот человек, чтобы усвистать, не оплатив счета. Тем более если вещи остались в номере, значит, он собирался вернуться. Ему что-то помешало.

— Может быть, — пожал плечами Луиджи.

— Вы не поможете мне объясниться с хозяйкой? Я был бы вам очень благодарен.

— Так ведь это моя работа — помогать посетителям, разве нет? — немного театрально вздохнул Луиджи. — Что ж, рискнем. — Он взял телефонную трубку и набрал номер. — Так она в меня ничего не швырнет, — подмигнув Нику, объяснил он. — Carlotta? Buongiorno. Sono Luigi. Si, si. Si calma, Carlotta, si calma[31].

Беседа продолжалась несколько минут. Ник не понял ни слова, но тон изменялся от повышенного к спокойному и под конец barista и padrona почти что ворковали друг с другом. Наконец Луиджи с преувеличенным изяществом повесил трубку и широко ухмыльнулся Нику.

— Ну что ж, синьор Палеолог, я все уладил. Вы можете занять комнату брата до тех пор, пока он не вернется или пока… в общем, сами там разберетесь. Сто тысяч лир в сутки, начиная с прошлой субботы. И за сегодня — вперед. Я на вашем месте остановился бы в «Киприани». Но если вам нравятся жесткие постели и острые языки, «Дзампонья» — для вас. Что скажете?

Ник, разумеется, сказал «да» и осторожно вернулся в гостиницу. Карлотта — на этот раз сама любезность — приняла от него обговоренную пачку лир и, бормоча слова благодарности, показала номер Бэзила, который теперь должен был стать его, Ника, номером.

Комната оказалась маленькой, с низким потолком и скудной обстановкой: кровать, шкаф, тумбочка, стул. В углу — раковина, на стене — фотография Венеции с высоты птичьего полета, в другой стене — крохотное окно, открывающее вид на дымовые трубы и развешанное на веревках белье.

Ник сразу же понял, что Бэзил собирался вернуться. На тумбочке у стола тикал будильник, на раковине стояли туалетные принадлежности. В шкафу лежал рюкзак с вещами. Ник обыскал его в надежде обнаружить хоть какую-то подсказку к тому, где сейчас Бэзил. Не нашел, пришлось обследовать всю комнату. Тоже безуспешно. В пустом ящике тумбочки валялась смятая газета «Коррьере дела серра». Вот и все.

Ник опустился на край кровати и в унынии уставился на серое утро за окном. Куда же делся Бэзил? Осталась только одна зацепка. Чем скорее он отправится в палаццо Фальчетто, тем лучше. Ник встал.

И снова уселся, потрясенный неожиданной мыслью. Бэзил знал итальянский на порядок лучше брата, и все же достаточно ли этого, чтобы читать газеты на чужом языке? Ник снова открыл тумбочку и вытащил «Коррьере дела серра». Выпуск недельной давности, сложенный серединой наружу. Он положил газету на кровать и почти сразу же заметил, что одна из статей обведена красным. Ник почти ничего не разобрал, но одно из слов — omicidio — он знал точно. Убийство.

Ник заказал еще чашку эспрессо, и Луиджи наскоро перевел ему статью. В ней рассказывалось о расследовании убийства некоего Валерио Нардини, пятидесятичетырехлетнего торговца старинными картами, чье тело было найдено на заброшенном складе в районе верфи Арсенал. Прикончили торговца выстрелом в голову. Убийство связывали с прошедшим за два месяца до этого в Женеве аукционом, на котором были проданы несколько средневековых portolani, незаконно вывезенных из Италии. Луиджи не смог найти точный перевод для слова portolano.

— Такие специальные карты для моряков, — с трудом объяснил он.

Сам Луиджи с большим трудом вспомнил, о каком преступлении идет речь. По-итальянски аукционист называется banditore — почти что bandito — пошутил бармен. Им нельзя верить. А полиция вряд ли найдет виноватых.

Ник вырвал из газеты страницу с обведенной статьей, сунул в карман и отправился в южную часть города. Нужно было найти ближайшую остановку речного трамвая — вапоретто. Луиджи рассказал ему, как быстрее добраться до палаццо кузена Димитрия. Ник не знал, почему Бэзил заинтересовался убийством какого-то там торговца картами, однако не сомневался, что смерть эта связана со всеми остальными смертями, из-за которых они и приехали в Венецию. Если бы только ухватить, в чем тут связь, может, что-нибудь и прояснилось бы. Строго говоря, Ник даже не мог доказать, что газета оставлена в номере Бэзилом, а не предыдущим жильцом, — она вышла двумя днями раньше, чем брат приехал в Венецию. Но почему-то он был уверен, что именно Бэзил обвел статью красным фломастером. Полностью уверен. Жаль, что нельзя было сказать то же самое про все остальное.

Вапоретто номер 1, полный туристов и венецианцев, не спеша курсировал по Гранд-каналу. Карнавал, по-видимому, закончился, сеял мелкий дождик. Архитектурное разнообразие старой Венеции медленно проплывало мимо Ника, а он все думал о старых картах. Наверное, они предупреждали об опасностях, которые подстерегают моряков в открытом море. «Здесь обитают морские змеи» — что-нибудь в этом роде. А если пренебрег предостережением — сам виноват, пеняй на себя.

Ник увидел палаццо, когда вапоретто причаливал к остановке Сан-Тома, где по совету Луиджи и надо было выходить. Когда исчезнут облепившие здание леса, оно вполне переплюнет своих элегантных соседей в готичности — сплошные арки да балконы. Рабочие перегружали мешки цемента с лодки на понтон напротив зашитого лесами портика, сквозь доски виднелись плиты террасы. «RICOSTRUZIONE» — реконструкция, гласила вывеска подрядчика, и оснований не верить ей не наблюдалось.

Сойдя с вапоретто, Ник двинулся в обход, сверяясь с картой, в поисках другого входа в палаццо. Дом окружали высокие стены. В одной из них он наконец разглядел массивные кованые ворота, а за ними с одной стороны — заросший газон, а с другой — летящий, не обезображенный с этой стороны лесами силуэт здания. Ник позвонил.

Пришлось подергать звонок еще пару раз, прежде чем во дворе показался небритый, с опухшими глазами молодой человек в комбинезоне.

— Buongiorno, — промямлил рабочий с набитым ртом и, открывая ворота, неразборчиво добавил что-то еще.

— Parla inglese?

— Немного. Что вам нужно?

— Я ищу синьора Палеолога. Он ведь здесь живет?

— Il capo?[32] Si, ma… — Человек пожал плечами. — Сейчас он здесь не живет. Non al momento. Из-за… la ricostruzione. Понимаете? Приходит, смотрит работу, уходит.

— А сегодня придет?

— Si. Позже.

— Когда?

— Когда?! Вы думаете, он назначает… un appuntamento[33]? Приходит, когда сам хочет.

— Мне очень нужно с ним поговорить. Поверьте. Это крайне важно… molto importante. Вы можете хотя бы примерно сказать, когда он появится?

— Три. Четыре. Кто знает? — пожал плечами рабочий. — Он приходит с… il architetto. После того как съест хороший обед. Понимаете?

— И все-таки: когда лучше подойти еще раз? — Ник выудил из кошелька подходящую купюру. — Как выдумаете?

Итальянец задумался.

— Я бы попробовал, — он за краешек потянул банкноту, Ник разжал пальцы, — примерно в три сорок пять.

— Спасибо.

— Хотите, я передам, что вы приходили?

— Нет, — поколебавшись, решил Ник.

— О’кей, — расплылся в улыбке рабочий и засунул деньги в карман. — Это наш маленький секрет.

Он закрыл ворота, развернулся и ушел.

Вообще-то Ник хотел поговорить с кузеном Димитрием до того, как идти в консульство. Но жаль тратить время зря — в консульстве могут знать о Бэзиле, а утром больше шансов с кем-нибудь поговорить. По словам все того же Луиджи, оно находилось в двух остановках вапоретто от Сан-Тома, возле моста Аккадемиа. Ник отправился прямо туда.

Кругом толпились туристы — с моста открывались прекрасные виды, а рядом находился прекрасный музей — Галлериа дель Аккадемиа. Напротив возвышалось покрытое розовой штукатуркой палаццо, с балкона которого вяло свисал британский флаг. Для посетителей предназначался боковой вход, оборудованный системой наблюдения и домофоном. Ник обрадовался, увидев, что пришел как раз в часы приема: с понедельника по пятницу с десяти до часу — сообщала вывеска. Он нажал кнопку громкой связи, попросил разрешения войти, и его тут же впустили. Ник пересек обнесенный забором сад, подошел к зданию консульства и, подчиняясь указателю, поднялся по лестнице мимо пары здоровенных греческих бюстов в приемную. Других посетителей не было, и заскучавшая было служащая с большим сочувствием отнеслась к рассказу Ника о том, что он приехал в Венецию на поиски брата, который испарился из гостиницы неведомо куда. Девушка тут же пообещала поискать кого-нибудь, кто мог бы помочь.