Следствие ведут дураки - Кондратий Жмуриков

— И к тому — прощай, наследство, — насмешливо прокомментировал Александр Ильич. — Не волнуйся. Я пока что не собираюсь давать ход делу, если ты не хочешь. Все-таки наследник у нас — это ты, так что с твоим мнением надо считаться, — тут Ване снова показалось, что в голосе отца прозвучала губительная насмешка. — А этого Магомадова и Жодле не так уж просто найти: пока что все мои усилия ни к чему не привели. Может, их нет в Питере.

— Может, и нет, — пробормотал Иван Саныч. — У тебя все?

— Нет, не все, но это, сам понимаешь, не телефонный разговор. Но самое важное я тебе сказал.

— Ну тогда пока.

И Ваня положил трубку.

Время продиралось сквозь прокуренный воздух кухни, как заблудившийся жираф сквозь густые джунгли — спотыкаясь, падая, цепляясь длинной шеей за лианы, врезаясь в стволы деревьев.

На сковородке ожесточенно дымилось несколько коряжек, в которых только разве что самый цепкий и пристальный взгляд мог различить сосиски; Осип курил одну папиросу от другой, Иван Саныч предавался кулинарному разврату, зачем-то засовывая огурец в синий трупик курицы.

Говорили мало, нехотя и сиплыми голосами. Разговор, естественно, крутился вокруг убийства Рыбушкина. Говорить на эту тему много не было ни сил, ни смелости, а другая тема просто отказывалась подниматься.

Иван Саныч успел задернуть все шторы, запереть дверь на все засовы и под насмешливо-мрачным взглядом Осипа даже придвинуть к ней обувную тумбочку.

— Баррикады, — сказал о ней Осип, а потом, что-то выудив из растащенной бомжовской свалки своей, с позволения сказать, эрудиции, добавил: — парижские.

— Как ты думаешь, нас найдут по фотороботам?

— Не знаю, — пожал плечами Осип, — если их составляли по описанию этого Карасюка, то вряд ли. А их так и составляли… нас-от больше никто, кажисси, особо и не видел. Нам село безлюдное-от. Вряд ли найдут, чаво ж.

— Почему — вряд ли?

— Да потому что… да потому что у этого Карасюка память еще более дырявая, чем тот гондон, из-за дырки в котором тебя сподобило появиться на свет! — неожиданно взорвался Моржов. — Ты не помнишь, мы как только явились к Валентину Самсонычу, так тут же назвались. Ты — по имени: Иван, а я и по имени, и по фамилии. А ентот придурок даже ничего не сказал.

— А вдруг вспомнит? — опасливо предположил Астахов-младший.

— Зубов бояться — в рот не давать! — грубо обрезал Осип. — Если бы да кабы… Нам вообще, Ванька, надо радоватьси-от, что мы до сих пор живы. А то уже и горели, и тонули, и под пулями ходили, и похмелялися неудачно. Все было. А ты канючишь. Авось и выкарабкаемси.

— Авось… — начал было Астахов, но тут в комнате снова взорвался пронзительной трелью телефон.

Осип выронил сигарету, Иван — сковородку, которую он было снял с плиты.

— Я так больше не могу… — пробормотал Иван Саныч. — Нервы никуда… Осип, поди ты возьми, а?

Осип передернул плечами, но было видно, что и его проняло. Это следовало хотя бы из того, что он никак не мог попасть ногой в тапок, а потом не вписался в дверной проем и едва не снес плечом косяк.

— Але, — сказал он.

— Осип?

— Енто хто?

— Не хто, а зачем. Тебе и твоему товарищу были нужны Жодле и Магомадов. Так вот, их нашли. Они живут на квартире. Пиши адрес. Записал? Ладно. Кроме того, стало известно, что они сегодня пойдут в ресторан «Падуя». Примерно часов в одиннадцать. То есть через полчаса.

— А откуда вы узнали енто… так точно?

— А потому что они туда ходят обедать и ужинать вот уже два дня. Так что вот такие дела, Осип. Ну что, удачи… сочтемся.

Осип хотел было сказать робко-дежурное «спасибо», но в трубке уже зазвучали короткие гудки.

— Что? Кто это был? — тревожно спросил Иван Саныч, появляясь за спиной г-на Моржова бесшумно, как тень отца Гамлета. — Что тебе сказали.

— Нашли, — сказал Осип, медленно поворачиваясь к Астахову сначала шеей, а потом всем телом. — Нашли Жодле и Магомадова. В Питере они, точно. Неподалеку от Невского живут. На хате.

Ваня машинально разжевал пригоревшую сосиску, хрустя зажарками, а потом уронил:

— И… как же теперь? Ты с кем разговаривал?

— Да с кем-то из тех четверых, кого мы сегодня видели. Быстро они нашли же!.. И пяти часов не прошло. Вот это люди работают, я понимаю!

— И что они… и что он тебе сказал?

— Продиктовал адрес Жодле и Магомадова, — ответил Моржов. — Сказал, что через полчаса они будут в ресторанте… енто… «Падуя».

— Знаю этот ресторан, — оживился Иван Саныч, — я в нем в свое время обедал.

— А таперь они там обедают.

— А больше тебе ничего не сказали?

— А что мне должны были сказать-от?

— Ну… насчет Рыбушкина. Ведь они тоже могут на нас подумать, а, Осип?

Осип почесал в голове. По всему было видно, что такое соображение в почесанный орган не приходило.

— А чаво, Саныч, ведь правда — могут, — наконец выговорил он. — Он еще напоследок прибавил, дескать, сочтемся. Я подумал, что он имел в виду плату за их… за их посредничество… м-м-м. А ан — может, он и совсем другое имел в виду.

— Да что ты такое говоришь, — отчужденным ломким голосом выговорил Иван Саныч. — Не надо так говорить.

— Да ты сам-от так начал!

— Ладно. — Иван Саныч чувствовал себя писателем-сказочником, который сочинил новую и очень страшную сказку, а потом всю ночь не мог заснуть, борясь с тенями, выступающими из углов — тенями тех чудовищ, которых он сам же и придумал. — Ладно… лучше подумаем, что нам делать с Жодле и Магомадовым. Привлекать третьих лиц я не хочу, надо сполна с ними рассчитаться и за дом, в котором они нас едва не сожгли, и за Настю, и за все-все-все. Но вот только как? Этот Магомадов ведь — мастер спорта по греко-римской борьбе. Жодле тоже, верно, не лыком шит.

— Магомадов — мастер спорта, а ты, Иван — мастер спирта, — вздохнул Осип. — Да и я, если уж на то пошло, не тот уже стал. Зато, если они идут в ресторан, можно их… подпоить.

— Подпоить? Как? Подсядем к ним за столик и скажем: а вот и мы, будемте пить, господа? Да нас в расход по полной отгрузят, и на этот раз без ошибки, по верняку!

— М-да… тут просто так не обойдесси, — пробормотал Осип. — Мы будем следить за ними, а еще кто-то, верно, будет следить за нами. И неизвестно, кто первый до чего доследится. Ну, и что делать будем, Саныч? Ты же у нас актер, это по твоей части!

— Актер… актер, — отозвался Астахов. — Только если я буду актерствовать, боюсь, на этот раз они меня узнают. Жодле уже насмотрелся на мои ужимки… б-р-рр!! — передернуло его, когда он вспомнил о глупейшем инциденте в туалете самолета Москва — Париж.

— Узнают — значит, не надо к ним на глаза попадаться. Ты грил, что был в ентом ресторане «Падуя»… ну и названьице! Неустойчивое какое.

— Был. А название, что название? Нормальное название. Город такой в Италии есть — Падуя. Ты-то, небось, кроме Пизы, и городов-то там не знаешь, да?

— Ишшо Рим, — пробормотал Осип, заметно обиженный таким небрежением к его географическим познаниям (сводящимся, правда, преимущественно к географии Восточной Сибири, в частности Колымского нагорья и Яно-Индигирской низменности, и Дальнего Востока). — Енто где папа. Ладно, ты не гнуси не по делу, Саныч, лучше давай кумекать, что делать с ентими… Жодле и Али Магомадовым. У нас времени осталося с гулькин хер. Уже одиннадцать без четвертя…

Иван Саныч мрачно воззрился на Осипа, а потом внезапно его лицо просветлело, и он проговорил:

— Значит, так! Есть идея, как говорят вонючие америкосы в своих идиотских сериалах, когда собираются пожрать, переодеться или принять душ. Позвоню-ка я одной своей старой знакомой, авось она чем и утешит. Она в плане утешения большая мастерица.

— Енто хто еще? Как зовут мастерицу?

— Ира из Чебоксар.

Осип захохотал:

— Что, прямо из Чебоксар?

— Ну изначально вообще — да. Из Чебоксар. Только она оттуда сбежала, когда ей было четырнадцать или пятнадцать. Окончила школу с отличием, между прочим, думала поступить во ВГИК или ГИТИС, но два раза провалилась на экзаменах… я, кстати, тогда и поступил во ВГИК. А кушать-то девочке хотелось. Путанила сначала в стольном граде Москве, потом выскочила замуж и умотала в Питер. Сейчас тут процветает, общается только с жирненькими и сладенькими дядечками по эксклюзиву. Цена у нее — две штуки баксов или сколько захочет. Вот такая штучка…

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. ЛОВУШКА ДЛЯ ШПИОНОВ

— Мы уже один раз ходили в заведение, где были Жодле и Магомадов, — мрачновато проговорил Иван Саныч, причесываясь, — в Сен-Дени, в «Селект». Тогда там все кончилось кисло. Надеюсь, на этот раз нам повезет больше.

— Когда поймаем, паяльники и напильники для дознания-от применять будем? — в противоположность Астахову, почти весело спросил Осип. — У меня был один такой знакомый следак с говорящей фамилией Лох… из Киева он… так он в семьдесят первом устроил мене такую «пресс-хату», что я потом полгода из больниц не вылазил-от.