Одержимость мажора - Мила Реброва

Он входит одним толчком, пронзает и наполняет меня до предела. Вскрикнув, отвечаю движением бедер навстречу. Халид, зашипев, напрягается всем телом и начинает двигаться быстрее, мощнее, не жалея меня и себя.

Трогаю его рельефные плечи, глажу, прижимая к себе своего мужа и уплывая от нарастающего желания. Он не дает мне передышки, подхватывая под попку и принимаясь бесстыдно входить в меня. Втягивает в рот соски по очереди. Хрипло дышит. Я просто с ума схожу, бесстыдно ерзаю под ним, стараясь слиться еще больше.

– Моя, моя, – шепчет он в мой рот, а я теряюсь в его жестких выпадах, грубых поцелуях и ласках.

– Да-а-а… – приветствую свой оргазм, последовавший почти сразу за тем, как Халид находит особую чувствительную точку и доводит меня до края. Разбиваюсь на осколки и на миг погружаюсь в темноту.

Когда, очнувшись, моргаю и вижу свет, Халид уже нежно целует меня, гладя по лицу подушечками пальцев. В его движениях столько нежности, заботы. Мое тело дрожит от остывающей страсти, мелко вибрирует, посылая сигналы Халиду, всё еще находящемуся во мне…

– Это было крышесносно, жена, – усмехается он, коротко целуя меня в губы и валясь на бок. Увлекает меня за собой. – Стоило того, чтобы подождать.

– Лучше не ждать, – смеюсь я, – больше не хочу, чтобы мы так долго были по отдельности.

– Этого и не будет, – кивает он уверенно, хлопая себя по животу. – А вот теперь можно подкрепиться.

– Что?! – сажусь и возмущенно гляжу на этого нахала. – Ты думаешь о еде? Прямо сейчас?

– Побойся бога, женщина, ты решила меня голодом заморить? Мне некогда было нормально поесть, свадьба, знаешь ли, потребовала от меня много энергии. А мне нужно много-много сил, чтобы провести с тобой эту ночь. Так что не ворчи и пошли ограбим кухню!

– Ну, если так, – прощаю я его, вставая и собираясь одеться. Ладно уж, оправдан.

– Жаль, нельзя ходить по дому голыми, – с тоской вздыхает он, когда я надеваю первое попавшееся платье, найденное в стоящем в углу чемодане.

– Если так ходить, можно без конца реагировать друг на друга и заниматься сексом везде, где есть горизонтальные поверхности.

– Звучит очень круто, как по мне, – подмигивает нахал, потянув меня за руку в коридор. – А что? Вертикальные тоже могут подойти.

– Халид! – краснею я, вспоминая все те места, где нас настигала страсть. И у стены тоже было, а она и есть та самая вертикальная поверхность.

– Ты слишком много думаешь, Губастая! – вмешивается он в мои мысли, когда мы спускаемся вниз. Халид включает свет и открывает холодильник, заполненный едой. Мой желудок мгновенно реагирует. Даже не знала, что проголодалась. Не помню вообще, ела ли я что-то на свадьбе.

Муж ставит передо мной различные веганские закуски и садится напротив.

– Слушай, – начинаю есть, не в силах больше выдержать голод, – давай сходим на УЗИ?

– Прямо сейчас? – Халид в удивлении смотрит на часы.

– Нет, конечно, – хихикаю от его игривого тона и готовности выполнить любое мое желание. – Просто я слышала, что сейчас есть современные методы увидеть трехмерное изображение ребенка. Мне жутко интересно…

– Что, договаривай? Со мной ты можешь быть откровенна, – подбадривает меня он, когда я обрываю свои слова из-за смущения. Может, и глупо хотеть такого, но я просто заворожена тем, что творится с моим телом.

– Я хочу фиксировать каждый момент своей беременности, сделать фотоальбом, наполнить его кучей фотографий. Раньше я очень любила фотосъемку.

– Я помню, как ты что-то фоткала в походе, когда уронила свой старенький смартфон, – с ностальгией улыбается Халид, и я вместе с ним переношусь в тот самый день, когда мы провалились в пролом… Кто бы мог подумать, что мы придем к этому моменту! Что он станет моим мужем!

– Я фотографировала ветку! Она очень красиво расплывалась в солнечных лучах. Я даже участвовала в конкурсах фотографий, а сейчас вот как-то не успеваю, – жму плечами, – но у меня в телефоне такая крутая камера. Я хочу продолжить заниматься этим в качестве хобби, смотри, я сейчас покажу тебе кое-что!

Срываюсь с места и несусь за смартфоном, позабыв об ужине в желании показать Халиду свою идею. Но не забывает он. Идет за мной следом в комнату, ловит за талию и прижимается сзади, поражая хорошо ощутимой готовностью…

– Уже?! – воскликнув, оборачиваюсь к нему.

И снова вижу тот самый полыхающий взгляд, недвусмысленно говорящий о том, что меня ждет в следующие минуты. И это вовсе не разглядывание фото…

– А что, мне нравится твоя идея с фото! – лениво потягивается Халид на кровати после секса, хватая свой телефон. – Лежи так, я тоже буду фотографом. Хочу сделать фото на память.

Некоторое время мы дурачимся, а потом разглядываем фото, лежа на животе, наконец осмеливаюсь показать ему свой секрет.

– Это что, я? – поражается Халид, так и сев с телефоном в руках и листая галерею своих фото, на которых я поймала его везде, где успевала. Вот он подбрасывает ногой мяч на тренировке. Вот задумчиво глядит в окно. Разглядывает свой свадебный наряд. Стоит возле своей машины…

– Губастая, у тебя определенно талант! Особенно черно-белое фото, – смущает меня, – не хуже тех снимков, что публикуются в модных журналах. Я себя почувствовал звездой.

– Не зазнайся, – смеюсь я, обрадованная его похвалой. – Да это так, ерунда, мне просто нравится ловить удачный кадр. Запечатлевать моменты жизни. Время пройдет, и будет здорово вернуться в него благодаря фоткам.

– Ты права, – задумчиво говорит он, глядя почему-то на шкаф. Что он там такое видит? Халид встает, надевает трусы и направляется к нему, открывая дверцу и доставая гитару. На нем одни лишь черные боксеры, и с гитарой он смотрится очень сексуально.

Сердце щемит от любви к нему и от ожидания того, что он сейчас сделает. Должно быть, это что-то важное для него. Между бровей образуется хмурая складка, у Халида весьма сосредоточенный вид, он ерошит волосы нервным жестом и садится на кровать, перебирает струны гитары. Раздается неровный, но мелодичный звук.

– В общем, я… – удивляя меня своим смущением, говорит он наконец. – В общем, я сочинил тебе песню.

– Песню?! – поражаюсь я так, что просто сижу и пялюсь на него, будто он сказал, что слетал на Луну и обратно. – Я даже не знала, что ты играешь, а тут целая песня. Мне еще никто не сочинял песен…

– Если ты кому-то про это расскажешь, тебе не жить, – мрачно шутит, начиная наигрывать мелодию. А потом поет. Мой мажор поет мне песню, которую сочинил именно для меня.

И она мне