Одержимость мажора - Мила Реброва

нравится. Я сижу и в шоке слушаю настоящее любовное признание в исполнении собственного мужа.

– Халид, я даже не знаю, что сказать, это лучший подарок, – подбираюсь к нему и обнимаю через мешающую преграду в виде гитары. Он откладывает ее и усаживает меня к себе на колени. Смущение так и не покидает его лица. Непривычно видеть Мирзоева таким. Обычно ему всё нипочем.

– Там были слова, – закусываю губы, – про любовь…

– Были, – подтверждает он, глядя мне в глаза.

– Я… Это правда, что ты пел? – осмелившись, задаю вопрос.

– Если бы не было правдой, не пел бы.

– Вдруг для рифмы, – бормочу, потупив взгляд.

– Нет, я люблю тебя, Губастая, правда люблю, – шепчет Халид, поднимая мою голову и накрывая губы поцелуем.

Халид

– Ты зачем так рано вскочила? – хмурюсь я, наконец обнаружив свою пропажу в ванной. Проснулся, а ее нет. На минуту даже показалось, что вчерашний день мне просто привиделся и Губастой на самом деле у меня и нет.

– Как это зачем? – заканчивая с легким макияжем, спрашивает меня Ника. – Рида сказала, что невестка должна приготовить завтрак для свекра. Вот я и иду на кухню.

– Это совсем необязательно.

– А если я хочу? Твой отец и так отказался от многих церемоний ввиду моего происхождения. Или ему не понравится?.. – тут же забеспокоилась моя девочка.

– Почему это не понравится? – шагнул я к ней и аккуратно обнял, чтобы не помять ее платье, которое она каким-то образом умудрилась погладить, не разбудив меня. – Будь уверена, он это оценит. И кстати, на радость тебе он ест мясо только два раза в неделю, – усмехаюсь я, подумав, что сей факт ее точно обрадует.

– Серьезно? – расплывается она ожидаемо в улыбке. – Тогда мы с ним точно подружимся!

– Не сомневаюсь. У меня очень милый отец, и скоро ты в этом убедишься, – подбадриваю я ее, зная, что она нервничает и почему-то до сих пор относится к папе с опаской.

– Я правда на это надеюсь.

* * *

– Что происходит? – спрашивает родитель, спустившись к завтраку. Гостей у нас нет, так как папа объявил вчера о том, что невеста не совсем оправилась после полученной травмы, и отменил все церемонии. Это было хорошей идеей, и мы могли уже на следующий день вернуться к обыденной жизни.

– Твоя невестка готовит для тебя приветственный завтрак, – ухмыляюсь я. – Теперь ты не единственный повар в этом доме.

– Она знает? – удивляется он.

– Ага, она же дружит с нашими девочками, вот те и рассказали, – говорю я, видя, как отцу приятно такое внимание.

– Я надеюсь, вы собираетесь на занятия? И так много пропусков, сын.

– Конечно. Даже если бы я захотел прогулять, твоя отличница-невестка мне бы этого не позволила.

– Доброе утро… – входит в столовую смущенная Ника с блюдом в руках. Я ожидал, что она наготовит блинчиков или спечет вафли, но пахнет чем-то очень аппетитным и сырным.

– Доброе утро, дочка, – ободряюще улыбается ей отец. – Садись.

Ника заметно расслабляется, видя дружелюбие отца, и, поставив блюдо посередине стола, садится напротив меня. Я тут же тянусь к конвертикам с сыром и овощами, не понимая, как она умудрилась сделать такую вкуснятину без использования яиц.

– Очень вкусно, дочка, – следует моему примеру отец, пробуя угощение, и я вижу, что ему действительно нравится еда.

Мы спокойно завтракаем, перебрасываясь словами, а закончив, папа достает что-то из нагрудного кармана пиджака.

– Подарок за прекрасный завтрак, – протягивает он смущенной и не ожидающей такого Нике футляр. – Надеюсь, я угадал. В ювелирном сказали, что это модно, – усмехается он.

– А я думал, ты не ждал завтрака, – подкалываю его я, чтобы разрядить обстановку, ведь вижу, что еще немного, и у моей Губастой польются слезы от переизбытка эмоций.

– Спасибо, это… Мне очень нравится, – тихо благодарит она его, открывая коробочку и доставая браслет-обруч из белого золота от известного бренда.

– Вот и хорошо, носи на здоровье, дорогая. Хорошего вам дня, дети.

Отец уходит, а я пересаживаюсь на его место и тянусь к браслету, забирая его у Ники и помогая ей надеть его.

– Ты хоть знаешь, сколько он стоит? – шепчет она, глядя на меня своими чистыми голубыми глазами. Легкое шифоновое платье цвета морской волны, в которое она была одета, делало их еще ярче, чем обычно.

– Деньги – последнее, о чем ты должна думать, – ласково глажу я ее запястье, потом подношу к своим губам и целую прямо в бьющийся пульс. – Папа сделал подарок от чистого сердца. Тебе не нужно думать о том, что ты ему не нравишься.

– Но…

– Ему нравится то, что нравится мне, – не даю ей шанса возразить. – А мы с тобой давно выяснили, что мне нравишься ты, Губастая…

Ника

– Кто-то вчера говорил другие слова, – напоминаю ему о вчерашнем признании, вставая напротив, обнимая за шею и прижимаясь ближе.

Он смеется и держит меня за талию, ставя меня между своих широко расставленных ног и поглаживая пальцами по бокам. На губах играет лукавая усмешка, в глазах светятся смешинки.

– Да у меня просто в голове помутилось, – закатывает он глаза, – не знаю, что на меня нашло.

– Халид! – смеюсь над его шуткой. – Не смей брать свои слова назад! Я отлично помню, что ты мне вчера сказал. Не прикидывайся, ничего у тебя не помутилось.

– Не скажи. Я после долгого воздержания был под большим впечатлением, – растягивает он слова, становясь серьезным.

Его темный взгляд проникает в самое сердце. Я замираю, стоя напротив него с гулко бьющимся сердцем и в ожидании признания. И он тоже встает, не размыкая объятий, и начинает говорить:

– Я бы ни за что не женился, если бы не любил, Губастая. Наверное, я влюбился с первого взгляда, еще когда ты была подростком.

– Что? – не верю своим ушам. В такие слова трудно поверить. Гляжу в его глаза и просто млею.

– Я думал, что это глупая одержимость, но, когда узнал тебя получше, понял, что ты единственная, кто мне нужен, – понижает голос и смотрит с непередаваемой нежностью.

Мне не хватает воздуха и слов, чтобы выразить в ответ свои чувства, но этого и не требуется, Халид ласково гладит меня по волосам и наклоняется к самому носу.

– Я люблю тебя, Губастая, – шепчет признание прямо мне в губы.

– И я тебя люблю, Мирзоев, – отвечаю ему, сокращая расстояние между нами и нежно целуя. И почему мы раньше не признались, вместо того чтобы ссориться?

Эпилог

Ника

– Пусть твой сын женится на моей дочери, как и договаривались!

Останавливаюсь я у порога кабинета словно