Арлекин - Лорел Гамильтон

Снова тот же голос. Теперь я его узнала: это Джейк, один из новых охранников.

— Не знаю! — заорала я, будто свет — это звук, и я пытаюсь его перекрыть. И молилась про себя: Помоги мне, помоги разобраться, что это. Не знаю, помогла молитва сама по себе или же она помогла мне думать, — курица или яйцо, — но я вдруг поняла, что делать. С пылающим в руке крестом я могла ощутить вампира — теперь, когда об этом подумала. Я — некромант, и это значит, что у меня сродство с мертвыми. Я могу почувствовать чужую силу, как семечко в спине, будто этот вампир как-то отметил меня. Это семечко, которое позволяет ему входить в меня снова и снова после вчерашнего похода в кино. И я хотела убрать это семя.

Я ударила в эту точку своей силой, но надо было все же сперва подумать. Силой Жан-Клода я могла вы просто вырвать его из себя и выбросить, но у меня сила другая. Она любит мертвецов.

Я коснулась метки, которую оставил в моем теле чужой вампир. Как он это сделал — я не знала и не хотела знать, я хотела убрать ее. Но в тот момент, когда я коснулась ее своей силой некроманта, у меня в мозгу будто дверь сорвалась с петель. Мелькнули каменные стены, мужская фигура. Запахло волком. Я попыталась всмотреться, но будто темнота сожрала картинку с краев. Я сосредоточилась на образе, захотела, чтобы он прояснился. Чтобы этот человек обернулся ко мне и показал лицо… Он обернулся — но лица у него не было. На меня смотрела черная маска с огромным накладным носом. На миг мне показалось, что я вижу его глаза, и они полны серебристого света, почти матового, и тут этот матовый серебристый свет ударил из маски в меня — и я очнулась уже только в воздухе, падая. У меня даже времени испугаться не было.

19

Мелькнули черный мрамор и стекло. Секунда на понимание, что сейчас я влечу в зеркала вокруг ванны Жан-Клода, и я попыталась одновременно и собраться, и расслабиться перед ударом. Но мимо меня пронеслось темное пятно, и когда я вмазалась в зеркала, удар приняло на себя чье-то тело, обернулось вокруг меня. Послышался хруст стекла, и мы рухнули кучей у края ванны. Я лежала, оглушенная, дыхание из меня вышибло, и вдруг стало очень важно услышать, как бьется мое собственное сердце. Секунду-другую я моргала, ничего перед собой не видя. И только когда лежащее подо мной тело застонало, я повернула голову посмотреть в неразбитых зеркалах, на кого же я приземлилась. Джейк валялся у покрывшегося паутиной зеркала. Он только недавно появился в стае у Ричарда, хотя среди вервольфов уже не новичок, а телохранителем работает лишь последние недели. Глаза у него были закрыты, по темным коротким кудрям текла кровь. Он не шевелился. Я подняла голову, посмотрела чуть дальше — некоторые выбитые куски отсутствовали. Один большой кусок засверкал, покачнувшись, и стал падать на нас. Из последних сил я вцепилась в Джейка и потянула так, как если бы он сам не мог шевельнуться, но забыла, что у меня сила больше человеческой. Я потянула — он сдвинулся, да так быстро и внезапно, что мы оба оказались в ванне. Вдруг я погрузилась в воду, а он всем весом навалился на меня. Я не успела испугаться, как он очнулся, схватил меня за руки и выдернул на поверхность вместе с собой. Мы всплыли, ловя ртом воздух, а там, где мы лежали, сверкало острыми гранями битое стекло.

— Блин!

Это был возглас от двери.

Проморгавшись, я увидела в ванной Клодию. За ней толпились телохранители. Она вошла и вытащила меня из ванной, другие подняли Джейка. Нести его в спальню пришлось вдвоем. Я шла сама, но Клодия держала меня под руку — наверное, готова была к тому, что я хлопнусь. Но я только была мокрая, а остальное, похоже, было в порядке. Но я не дала себе труд ей сказать, чтобы она отпустила: считайте это интуицией, но мне казалось, что она все равно не послушается. А я научилась спорить с Клодией аккуратно: это повышало мои шансы на победу.

Она полупровела, полупротащила меня в спальню — там черно было от телохранителей. И несколько красных рубашек выделялись ягодками в пудинге. Впрочем, слово «пудинг» не очень подходит к той звенящей адреналином готовности к действию, что наполнила собой спальню. Напряжение висело так густо, что хоть ножом его режь. Некоторые уже достали пистолеты, направив их пока в потолок или в пол.

Я стояла, капая водой, высматривая в толпе Жан-Клода. Поняв, что я делаю, Клодия сказала:

— Я его попросила выйти. Он в безопасности, Анита, ручаюсь тебе.

Из толпы телохранителей вышел Грэхем.

— Мы подумали, что это могло быть подстроено специально против него.

Говорил и выглядел он совершенно нормально. Ни следа прежней паники.

— Как себя чувствуешь? — спросила я.

Он улыбнулся озадаченно:

— Наверное, это я у тебя должен спрашивать?

Меня пробрало холодом, никак не связанным с тем, что я стояла мокрая в прохладном воздухе.

— Ты не помнишь?

— Чего не помню?

— Черт, — сказала я.

Клодия повернула меня к себе:

— Анита, в чем дело?

— Погоди минутку, ладно?

Она так крепко держала меня за руку, что это было больно. Она при таких мышцах могла бы мне кость раздавить, даже будь она человеком, но сочетание силы оборотня и тренировок — это очень, очень много.

— Клодия, поаккуратнее жми, — сказала я.

Она отпустила меня и вытерла мокрую руку о штаны.

— Извини.

— Ничего, — ответила я, и тут меня отвлек от Грэхема звук рвущейся материи. Джейк стоял на коленях возле шкафа, и кто-то раздирал ему рубашку сзади. На спине у него была кровь, и много. Циско — один из молодых крысолюдов — вытаскивал стекло из недавно еще гладкой кожи. Джейк — вервольф, и вот так сильно изранен. Будь на его месте я, оказалась бы уже в больнице.

— Спасибо, Джейк.

— Это моя работа, мэм.

Голос его дрогнул, когда Циско с другим охранником стали вытаскивать из него стекла.

— Кто-нибудь у него из головы стекла вынимал? — спросила Клодия.

Никто не ответил.

— Хуанито, проверь, — велела она.

Хуанито — еще один новый охранник. Некоторых из них мне представляли, но этот высокий и смуглый красавец мне знаком не был. Кивнула я ему когда-то, наверное. Джейк хотя бы был с нами уже несколько недель.

Хуанито — это значит «маленький Хуан», но этот парень маленьким не был ну никак. Не меньше шести футов, и мускулистый, хотя и стройный.

— Я ж не врач.

— А я тебя не спрашивала. — Он стоял и смотрел на нее, не очень довольный. — Я тебе дала приказ. Выполняй.

Не часто я слыхала у Клодии такой тон. На месте «маленького Хуана» я бы сделала, что она говорит.

Он подошел к сидящему на полу вервольфу и стал перебирать мокрые от крови кудри. Но не так чтобы отдаваясь этому занятию всем сердцем. А Циско и еще один охранник к своей работе отнеслись серьезно.