Горошина для принцессы - Олег Шушаков

Ее отвезли назад те же сотрудники НКВД, что и забирали. Она автоматически вышла из машины и зашла в дом. Поднялась по лестнице. Достала ключи и открыла дверь. Не раздеваясь, прошла на кухню и села на табурет. И сидела, не шевелясь, до глубокой ночи…

»Парюсь я тут, на киче, только из-за тебя! И сам себя костерю за то, что с тобой связался!..»

Мертвенный лунный свет отражался в ее потухших, безжизненных глазах. Слез не было. Не было мыслей и чувств. Не было ничего. Только это страшное письмо…

»Польстился на тебя, паскуду, как будто других девок вокруг не было! Вот и вляпался по самое никуда!..»

Снежана встала и, зачерпнув из ведра, выпила полную кружку ледяной воды, а потом, шаркая ногами, как старуха, вышла из кухни. Сняла пальто. Не глядя, повесила его на крючок в коридоре. И даже не заметила, что оно упало. Легла на кровать и свернулась калачиком…

»Польстился на тебя, паскуду!.. Вот и вляпался!..»

В пустой, нетопленной квартире было холодно и тихо, как в могиле. Снежану пробрало ознобом так, что зуб на зуб не попадал. Дрожащими, непослушными руками она кое-как натянула на себя одеяло и снова затихла…

»Польстился на тебя, паскуду!..»

Она закрыла глаза. Или открыла. Ночной мрак окутывал комнату непроглядной тьмой, и она ничего не видела. И не слышала. Кроме этих безжалостных, свистящих, как витая плеть, слов…

»Польстился на тебя, паскуду!..»

Снежана закрыла глаза и словно провалилась куда-то. Какая-то необоримая враждебная сила замутила, закрутила и понесла ее неведомо куда. Она летела в черную бездну, а в ушах звенели, словно эхо, злые, бессердечные слова…

»Я все равно к тебе не вернусь!.. Можешь катиться на все четыре стороны!.. Я все равно к тебе не вернусь!.. Можешь катиться!.. Не вернусь!.. Можешь катиться!.. Можешь катиться!.. Можешь катиться!..»

Она очнулась только к вечеру…

Из последних сил поднялась с кровати и, еле волоча ноги и перебирая руками по стене, с трудом дотащилась до кухни. Стуча зубами, Снежана выпила две кружки холодной воды, набрала трясущимися руками еще одну, про запас, и тем же манером, вдоль стеночки, вернулась назад. Поставила кружку на пол и легла. Укрылась одеялом и снова провалилась в спасительное небытие…

Следующие несколько дней Снежана помнила плохо…

День сменяла ночь. В комнате то брезжило, то вновь сгущался мрак. А она, то приходила в себя и лежала уставясь в стену, то снова теряла сознание…

К счастью, в забытьи, в котором ее измученная душа нашла спасение от ужасной действительности, не было никаких видений… Ни радужных снов, ни кошмаров…

Когда за ней пришли, чтобы отвезти к следователю на очередную «беседу», Снежана посмотрела на вошедших мутным взглядом и медленно села, свесив ноги с кровати. Ей что-то сказали. Она не поняла, но переспрашивать не стала. Снежане было все равно.

Она поднялась. Одернула помятое платье. Взяла поданное пальто и хотела его одеть. Но не смогла. У нее закружилась голова, колени предательски подогнулись, и она упала бы на пол, не подхвати ее стоящий рядом особист.

Соседские дети, игравшие во дворе в лапту, замерли. И молча смотрели, как два крепких парня в форме с малиновыми петлицами и в фуражках с синим верхом вывели Снежану из дверей под руки, да так и шли с ней до самой машины.

Но смотрели не только они.

Не одна пара переполненных слезами и страхом женских глаз, спрятавшись за занавеской, проводила чужаков долгим взглядом. И все без исключения, кто наблюдал за происходящим, вздохнули с облегчением, когда страшные гости, засунув свою добычу в автомобиль, убрались, наконец, восвояси… Сегодня они приезжали не за ними… А завтра?

- Что с вами? - подскочил к Снежане Златогорский, когда его подручные привели и усадили ее на стул у него в кабинете. И испарились куда-то.

Он метался туда-сюда, а она с безразличием смотрела, как он бегает по кабинету. Наливает из графина воды в стакан. Как он поит ее.

На душе у Снежаны было пусто и холодно.

Златогорский заглядывал ей в глаза, что-то непрерывно бормотал и гладил по голове, пытаясь расправить спутанные пряди ее волос. Снежане были неприятны прикосновения этого чудовища, но сил, чтобы оттолкнуть его мерзкие щупальца, уже не было…

- Отстаньте… - брезгливо поморщилась она.

Златогорский оставил, наконец, в покое ее волосы и сел за свой стол.

И, слава Богу, подумала Снежана.

- Прошло уже три дня, а вы так и не пришли ко мне, Снежана Георгиевна, - сказал он, поправляя пенсне. - И мне опять пришлось послать за вами своих сотрудников. Но я вас прощаю. И даю вам еще один шанс…

- Что вам от меня нужно? - спросила она слабым голосом.

- Вы не понимаете моего положения, Снежана Георгиевна! - вскочил и снова заметался по кабинету Златогорский. - Вы просто не понимаете!.. - он остановился прямо перед ней. - Ваш отец - враг народа! И ваш муж тоже! Я обязан вас арестовать!

- Арестовывайте, - сказала Снежана. - Мне все равно…

- Это вам сейчас все равно! - закричал Златогорский. - А когда вас посадят в переполненную вонючую камеру, вам станет не все равно! Когда вас осудят, дадут десять лет без права переписки и отправят в лагерь, где любой охранник сможет делать с вами все, что захочет, когда захочет, вам станет не все равно!.. Господи! - он схватился за голову. - Да, опомнитесь же!

- О чем вы? - спросила Снежана.

- Поймите! Это единственная возможность уцелеть! - опустился рядом с ней на колени Златогорский. - И помочь своим близким!

Снежана молчала.

- Завтра вечером вы придете ко мне, Снежана! По адресу, который я вам дал, - Златогорский понизил голос. - Я оформлю вас задним числом, как своего секретного сотрудника. И тогда вы останетесь на свободе.

- Нет, - прошептала она.

- Вы должны это сделать! - Златогорский положил руку ей на колено. - Вы должны стать моей!.. - горячо прошептал он и тут же поправился. - То есть, моим! Секретным сотрудником!.. Только так вы спасете своего отца и мужа!.. И себя!

- Нет… - сказала Снежана и попыталась столкнуть его руку с колена, но не смогла.

- У вас нет иного выхода, Снежана! - приблизил к ней свое ненавистное лицо Златогорский и схватил за плечи. - Вы станете моей… Вы станете… Моей…

- Нет! - собрав последние силы, Снежана уперлась обеими руками ему в грудь, вырвалась и отскочила. - Никогда! - сказала она, тяжело дыша. - Я лучше умру!

- Никогда не говори никогда, - покачал головой Златогорский, поднимаясь. - Ну, что же… Я предоставлю вам еще немного времени, Снежана Георгиевна… Генрих Златогорский таки умеет ждать!.. А вы подумайте. Взвесьте все, как следует, - он сел за стол и положил перед собой какой-то бланк. - Чтобы вы не наделали глупостей, за вами присмотрят, - макнув ручку в чернильницу, прищурился Златогорский. - Это ордер на ваш арест. У нас не очень уютные камеры, Снежана Георгиевна. И немного тесновато. Но, как говорится, в тесноте, да не в обиде! - он криво усмехнулся. - Посидите немного взаперти и подумайте о моем предложении! Только, умоляю вас, не думайте слишком долго! Иначе, даже я ничем не смогу вам помочь…

Снежана не успела ничего ему ответить.

Внезапно распахнулась дверь, и вошли три человека в чекистской форме. Сильным движением руки один из них отодвинул Снежану к стене.

- Гражданин Гольдберг? - спросил второй. - Гершель Соломонович?..

- Д-д-да… - промямлил Златогорский. - Эт-т-то я…

- Встать! - рявкнул чекист. - Руки перед собой, сука!

Златогорский вздрогнул и медленно поднялся…

Третий вошедший ловким движением надел на него наручники, а потом вынул из его кобуры пистолет.

- Вы арестованы, гражданин Гольдберг! - сказал второй чекист, судя по всему, главный, повернулся и вышел из кабинета.

Третий сноровисто расстегнул и сдернул с арестованного ремень и портупею, а потом взял его за шиворот и резко дернул по направлению к двери.

Златогорский споткнулся, растерянно оглянулся и покорно поплелся за ним. На бриджах у него между ног быстро расплывалось большое мокрое пятно…

Снежана все это время так и стояла, прижатая к стене рукой первого чекиста.

- А вы, гражданка, кто такая и по какому вопросу встречались с арестованным Гольдбергом? - повернулся он к ней.

- Мой муж задержан… И меня вызывали на беседу… Мой паспорт там, - показала она на оставшуюся лежать возле стула сумочку.

Он поднял ее, достал и перелистал паспорт.

- А этот… Гольдберг… За что его? - набралась смелости и спросила Снежана.

- Этого вам знать не положено, гражданка Иволгина, - сказал чекист, возвращая ей сумочку и паспорт. - Можете быть пока свободны, - взяв Снежану за локоть, он подвел ее к двери. - И никому не рассказывайте о том, что сейчас видели!

- Но, - в душе у нее вдруг шевельнулась безумная надежда. - Товарищ капитан!..

- Не товарищ капитан, а товарищ лейтенант Государственной безопасности, - поправил он ее.