Пистоль и шпага (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович

— Вы не ответили про спектакль. Не думаю, что он оказался в вашем приборе случайно.

— Вы правы, — подтвердил пленник. — Я его специально закачал, как говорят у нас. Интересуюсь историей. В моем времени это модно. Люди обсуждают войны прошлого, собираются вместе, переодеваются в мундиры давно исчезнувших армий и разыгрывают сражения тех лет. Это называется реконструкцией.

— Спектакль шел на английском языке, — не отстал Маре. — Вы англичанин?

— Русский. А спектакль выбрал для изучения английского. В моем времени он стал самым распространенным языком в мире. Знание его позволяет сделать карьеру. Просмотр спектаклей на иностранном языке позволяет выучить его быстрее. У нас это называется погружением в языковую среду.

— Все равно не верю, что вы всего лишь лекарь! — буркнул Маре.

— Позвольте, ваша светлость? — спросил русский, указав на разложенные на столе вещи. Маршал кивнул. Подойдя к столу, пленник взял куртку и развернул ее к полковнику задней стороной. — Здесь написано «скорая помощь».

— Помощь может быть и военной, — возразил Маре.

— Здесь, — пленник развернул куртку другой стороной и показал небольшую надпись над нагрудным карманом, — добавлено «медицинская». Неужели не прочли?

Даву бросил на Маре уничтожающий взгляд. Полковник подскочил к пленнику, выхватил из его рук куртку и выбежал из кабинета.

— Мой подчиненный прав: вы не похожи на лекаря, — сказал маршал, выходя из-за стола. — Я повидал их немало. Вы явно офицер. Мундир на вас сидит привычно, да и выправка военная.

— Я служил в армии, — ответил пленник. — У нас существует военная повинность. Каждый взрослый мужчина должен отслужить по призыву определенный срок. Так было и со мной. На лекаря я выучился уже потом.

— Ваш последний чин?

— Сержант, унтер-офицер по-вашему.

— Род войск?

— Внутренние. Это части, предназначенные для подавления беспорядков внутри страны. В случае войны вливаются в действующую армию.

— Для унтер-офицера вы слишком хорошо воюете, — покачал головой Даву. — Наслышан о ваших подвигах. Сражение на улицах Смоленска, захват пушек на подступах к Бородино. Все проделано ловко и умело.

— Что тут удивительного? — пожал плечами пленник. — Я говорил, что интересуюсь историей, поэтому осведомлен о приемах и методах войны, которые пока неизвестны здесь. Оставалось только повторить. Я всего лишь обер-офицер, ваша светлость, да и этот чин получил стечением обстоятельств. Удалось выдать себя за бастарда литовского князя. Повлиять на ход войны не в моих силах.

Даву мысленно усмехнулся. Этот русский сам подвел его к главному вопросу.

— В вашем времени эта кампания проходила также?

— Почти.

— Объясните.

— По непонятной мне причине сместились даты сражений. К Смоленску войска французского императора пришли на четыре дня позже, чем в известной мне истории. Это дало возможность русской армии лучше подготовиться к обороне города. В результате она нанесла противнику существенные потери, а затем благополучно отступила, вывезя раненых и припасы. В моем времени было иначе. Армия отступала поспешно, с боем, преследуемая по пятам неприятелем, вследствие чего бросила раненых и провиант, а саму ее едва не разгромили.

«Дьявол! — едва не выругался маршал. — Выходит, это я подарил русским возможность вывернуться. Зачем я уговорил императора не спешить к Смоленску? Но я опасался козней посланца, который мог устроить засаду на пути. Он же об этом не помышлял. Я испугался лекаря…»

— После Смоленска неприятель нас тоже не преследовал, — безжалостно продолжил пленник. — В моем времени он висел на хвосте русской армии, постоянно тревожа ее арьергард. По этой причине к битве под Бородино русские подготовились хуже. Хотя и в моем времени сражение завершилось с тем же результатом. Но там Мюрат не погиб, как и Барклай де Толли. А вот дальше пошло по-прежнему. Москву сдали без боя, и она сгорела.

— В этой кампании я погиб? — спросил маршал, пользуясь тем, что Маре еще не вернулся. Он не хотел, чтобы подчиненный подумал, что Даву боится смерти.

— Что вы? — удивился пленник. — Ваша судьба сложилась лучше, чем у кого-то ни было из французских маршалов. После первой ссылки Наполеона вы отказались присягать Бурбонам, и по возвращению императора с Эльбы были назначены военным министром. В битве под Ватерлоо не участвовали, поскольку вам поручили Париж. После того как император сдался англичанам, вы выставили союзным армиям ультиматум, обещая, что продолжите сопротивление, если сподвижники императора не получат прощение. Правда, Нея это не спасло, расстреляли… — русский сделал паузу. — А вот вы не пострадали. Впоследствии вас допустили ко двору, и вы мирно закончили жизнь пэром Франции.

— В каком году? — торопливо спросил маршал.

— Точно не помню, — развел руками русский. — Но лет десять-пятнадцать у вас есть.

«Неплохо, — подумал Даву. — Совсем даже неплохо».

В этот момент дверь в кабинет отворилась, и через порог шагнул Маре. По его лицу маршал понял, что русский сказал правду, чему нисколько не удивился. Он это уже и так знал. Поэтому знаком дал понять полковнику молчать.

— Что будет дальше? — спросил пленника. — Русский император заключит с нами мир?

— Нет.

— Уверены?

— Абсолютно.

— Далее.

— Вам придется оставить Москву. Пребывание в ней не имеет смысла. Роли поменяются. Теперь вы будете отступать, а русская армия преследовать. Арьергардные бои, голод, холод, болезни… К концу осени из России выйдут жалкие остатки некогда великой армии. Дальнейшее вы знаете из увиденного спектакля.

— Мы можем это изменить?

— Не получится! — твердо сказал пленник.

— Почему?

— Самые главные ошибки ваш император уже совершил. Первая, когда решился на вторжение в Россию. Вторая — поход на Москву и оккупация города.

— Что плохого во взятии вражеской столицы? — удивился Даву. — Да и зачем нам отступать? Армия встанет на зимние квартиры, а с наступлением весны продолжит кампанию.

— Не получится: в Москве провианта и фуража мало. Подвоза, считай, нет. Из Европы везти далеко, а взять в окрестностях города трудно: дороги перекрыты казаками. Они убивают фуражиров. И еще. Сегодня меня везли по улицам Москвы. Я видел ваших солдат — пьяных, поющих песни, несущих узлы с награбленных добром. Мой конвой возглавлял офицер, но никто даже не подумал приветствовать его, как положено уставом. Офицер тоже промолчал. У вас больше нет армии, ваша светлость. Есть банда мародеров, которая дорвалась до вожделенного богатства. Эти солдаты не захотят умирать.

Даву поморщился: русский говорил правду, и маршал знал это как никто другой. Убежавшие из города русские не вывезли винные подвалы, и солдаты их немедленно нашли. Армия прекратилась в толпу пьяниц, которая пила и жрала днями напролет. Солдаты шарили по домам в поисках ценностей и тащили все, что понравилось. Попытки навести порядок, даже жестокие меры помогали мало даже в корпусе Даву. От императора, которому каждый день устраивали парады на Красной площади[60], это пока удавалось скрывать. Однако себя Даву не обманывал: армия разлагалась.

— Зачем вы ездили в Петербург? — спросил пленника.

— По лекарской части. Удалял мозоли на ногах императора. Оказалось, что здесь этого не умеют.

Даву с любопытством посмотрел на пленника. Интересно.

— Вы говорили ему, что прибыли из будущего?

— Нет, ваша светлость. Я этого никому не сказал. Не хочу, чтобы меня считали сумасшедшим.

Маршал заметил довольную улыбку на лице Маре. Рад полковник, что хоть в этом оказался прав.

— Это русский император сказал вам, что не собирается заключать с нами мир? — спросил Даву.

— Нет, ваша светлость. Я всего лишь лекарь. Кто станет говорить с ним на такие темы? Я знаю это из известной мне истории.

Маршал кивнул: резонно. Посланец, которого он опасался, оказался песчинкой. Правда, эта песчинка, попав в механизм империи, сумела нанести вред. Трудно определить, какой, но этого больше не повторится — Даву не позволит. Опасаться посланца нет нужды. Ничего существенного пока не потеряно. Зная будущее, можно предотвратить грядущую катастрофу. Завтра он отведет пленника к императору, и тот повторит то, что сказал здесь. Его рассказ и вещи из будущего убедят Бонапарта, и тот, наконец, поймет, что ошибся, затеяв поход в Россию. Император — гений, и найдет выход из ситуации. Ну, а если нет…