Добро Пожаловать На Темную Сторону (ЛП) - Дарлинг Джиана

Глава двадцать седьмая

Зевс

Я был в ярости.

Не понимаю, какого хрена Харли вздумалось вести себя как сука с женщиной, которую она даже не знала. Какое значение имело то, что Лу была ее ровесницей?

Эта женщина делала меня счастливее, чем Харлеи, канадский виски и любой другой кайф.

Но моя дочь не хотела этого слышать.

Как только мы вернулись домой, я вывел ее на чистую воду. Ссоры в доме Гарро обычно были громкими взрывами криков и воплей, за которыми следовали часы задумчивой тишины. Мы все были вспыльчивы, но у Харли. характер был худшим из всех.

Она называла меня отвратительным, плача при этом, как будто я разбил ее маленькое девичье сердце, влюбившись в женщину. Она никогда не надеялась, что мы с мамой снова будем вместе, а когда детская боль утихла, она выросла и ей нравилось, что отец уделяет ей все свое внимание.

Теперь она не будет получать его так много, и моей избалованной соплячке это не нравилось..

— Ты будешь с ней ласкова под страхом того, что тебя выставят на улицу, — прорычал я, когда она в последний раз назвала Лу шлюхой.

Я отправил Кресс вперед, прежде чем ввязаться в противостояние в школе, и когда я вернулся домой, она была уже готова. На ней был пиджак, сумочка через плечо и ключи в руке. Она знала, что дело дойдет до того, что Харли бросится вон, поэтому, когда она вышла, обливаясь слезами из-за моей бесчестной угрозы, Кресс последовала за ней, мягко улыбнувшись мне.

Она сделает с моей девочкой все, что сможет.

Теперь кот был выпущен из мешка, и он чертовски царапался и выл, как дикая тварь, но я надеялся, что Харли была достаточно взрослой, чтобы понять, что Лу сделала своего старика счастливым.

Я выдернул кухонный стул из-под стола и опустился на него с громким, блять, вздохом.

Кинг сделал то же самое.

— Почему у меня такое чувство, будто мой сын собирается прочитать нотацию своему старику? — спросил я, проводя руками по волосам, чтобы снять напряжение, пробежавшее по моему телу.

Он пожал плечами.

— Провел с Кресс чертовски много времени, это неплохое предположение.

Я вздохнул, вытащил пачку сигарет из заднего кармана и рассмеялся, несмотря на свою чертову ярость, когда увидел, что Лу нарисовала отвращение или умирающее лицо на каждой раковой палочке. Положив пачку обратно в карман, я усмехнулся.

— Ну, давай.

— Это не совсем лекция, папа. Просто я говорю тебе, что я понимаю. Я понимаю, каково это — видеть лицо ангела и жаждать его так сильно, что ты готов на все, чтобы обладать им. И я знаю, каково это в конце пути, когда она рядом с тобой, и ты просыпаешься с этим прекрасным лицом каждый гребаный день, словно живешь во сне. — Кинг сделал секундную паузу, изучая мое лицо, прежде чем продолжить. — Да, я понимаю, что ты сейчас на этой дороге, и знаю, что это чертовски тяжелая поездка, но ты должен делать то, что должен делать, чтобы обеспечить себе такое счастье. Я не жалею ни минуты о той боли, что причинила мне моя женщина, и знаю, что ты тоже не пожалеешь, Харли. еще маленькая девочка, но она придет в себя.

Я смотрел на него через плечо, потирая пальцами бороду, размышляя о мудрости и благословении моего сына. Он всегда был умным ребенком, и мне нравилось думать, что я дал ему это. Он уже давно перестал быть сыном, которого надо воспитывать, и теперь он был больше похож на одного из моих братьев, одного из Падших.

— Когда ты вернешься домой на разведку? — спросил я, потому что, насколько мне было известно, другой разговор уже был завернут.

Кинг засмеялся и собрал свои беспорядочные волосы в узел на затылке.

— Почему я знал, что это произойдет?

— Как я и говорил, умный мальчик.

— Ты серьезно, пап? Потому что мы с Крессом сейчас отрываемся в Ванкувере, но если мы тебе понадобимся, мы вернемся быстрее, чем ты скажешь Падшие. Надеюсь, ты это понял.

— Понял. Но нет, это было просто желание старика. С Ночными Сталкерами творится черт знает что, и я не уверен, кому доверять, если честно.

Кинг нахмурился.

— Думаешь, у тебя есть крыса?

Мой телефон зажужжал в кармане. Я поднял палец для Кинга и ответил:

— Да.

— Президент, там еще один пожар, — сказал Нова через звук ревущих двигателей на заднем плане.

— Черт, где на этот раз?

— На плантации возле Сквамиша. У нас там офицер Хатчинсон сейчас, он будет заниматься тем, чтобы держать незаконный характер склада в секрете, но есть еще кое-что.

— Говори, — прорычал я.

— Они напали на тату-салон и компанию грузоперевозок тоже. Там везде граффити, и они забрали все деньги из кассы тату-салона Street Ink, но у Edge Trucking не было ничего, что можно было бы взять. Это было сделано для того, чтобы доказать свою точку зрения.

— Ублюдки, — сплюнул я. — Откуда им, блять, знать про «Эдж Тракс», а? Бак владел этой компанией еще до того, как стал членом клуба, и она работает под его старым, блять, именем. Объясни мне это, а?

— Не могу, — мрачно сказал Нова. — Взял этого пацана Кёрнса. Я еду в «Стрит Инк», Бат в Сквомише, а Бак в транспортной компании.

— Я встречусь с Батом, — сказал я.

— Э, я бы встретился, Президент, старший сержант в «Стрит Инк», и он утверждает, что бизнес был «небезопасным» и нарушал около дюжины гребаных кодексов.

— Черт, — прорычал я. — Кто, блять, рассказал им об этом дерьме? Клянусь ебаным Богом, что за это дерьмо полетят головы.

Я повесил трубку, сунул телефон в карман и бросился к двери.

— Позже, — позвал я Кинга через плечо, он уже встал и двигался.

— Я иду.

— Ты не член этого клуба, парень.

Его глаза вспыхнули серым светом, как молния, как и мои.

— К черту. Мы оба знаем, что я родился членом клуба и умру им. То, что я не занимаюсь разведкой, не значит, что это не моя чертова семья, которую поимели.

Я похлопал его по спине и приблизил к себе, чтобы прижать наши лбы друг к другу и сжать его шею.

— Как такой старый хрен, как я, оказался с таким крутым ребенком?

Он усмехнулся и похлопал меня по спине.

— Чистая удача.

Было поздно, или чертовски рано, смотря с какой стороны посмотреть. Это была долгая, блять, ночь тушения пожаров, в прямом и метафорическом смысле. Наш дружелюбный соседский коп, Хатчинсон, справился с пожаром на плантации, но мы потеряли всю эту хреновину. Это была огромная потеря даже для такого масштаба предприятия, как наше, и сказать, что я был взбешен, было бы преуменьшением в этом году.

Было еще три таких глянцевых фотографии размером восемь на десять, по одной на каждом месте преступления, и каждая была жестоко изуродована. Кинг приклеился к пустой кассе в «Стрит Инк», Кресс — к воротам на стоянке «Эдж Траккинг», а Лу — к почтовому ящику в «Гроуп».

Опять предупреждения.

Только это уже были не предупреждения. Это были угрозы, и я не собирался больше терпеть это дерьмо.

Проблема была в том, что я не знал, где, блять, эти долбаные Ночные Сталкеры. Они не вели себя как байкеры. Я не видел, чтобы они разъезжали по улицам Входа в своих цветах или слышал о них в байкерских барах от моря до неба. Они были просто невидимыми врагами, играющими в игру, в которой я ни хрена не хотел участвовать.

Они были умнее, чем в прошлый раз, а это означало, что им помогал кто-то еще. Кто-то более умный, и я намеревался выяснить, кто это такой.

Никто из братьев не собирался спать еще долго, включая меня, но я был уставшим как дерьмо, злым как адский огонь и хотел, блять, хотел — мою девочку.

Именно поэтому я припарковал свой байк у ее дома и спокойно вломился в заднюю дверь особняка Лафайеттов. У них была слабая сигнализация, которую я легко обезвредил с небольшой помощью компьютерного взломщика The Fallen, Кёрнса, а затем мягко прошёл в сапогах через дом и поднялся по эпической лестнице.