Мертвый кролик, живой кролик - Елена Ивановна Михалкова

– А где критика? – осведомился Бабкин. – Где насмешки, сарказм, надстройка сверху?

– При личной встрече будет тебе надстройка сверху, – пообещал Макар.

– Извращенец, – фыркнул Сергей и отключился.

– И это я еще не рассказал, как посещал общественный сортир с одним лысым скрипачом, – вслух сказал Илюшин.

Он приободрился. Если все пойдет так, как запланировал Сергей, уже завтра тот сможет подключиться к поискам Ратманской.

На волне вдохновения Макар набрал номер Алика Ратманского.

– Аааа, великий частный детектив, – сказал тягучий голос, когда Илюшин представился. – Подъезжай, чо. Обсудим, куда сдриснула наша принцесса.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

– Она его обокрала и свалила. – Ратманский-младший закинул ногу на ногу и выпустил дым.

Илюшин с интересом наблюдал, как пепел с сигареты летит на белый кожаный диван.

Они сидели в просторной студии-лофт с окном во всю стену, за которым сияла и переливалась огнями вечерняя Москва. Квартира Нины не шла ни в какое сравнение с этой. Стойка бара у стены тоже вспыхивала огоньками. Они красиво отражались в бутылках и бокалах, создавая с этой стороны стекла вечернюю Москву в миниатюре.

Алик, пухлогубый, бледный, с очень темными большими глазами, встретил частного сыщика в белоснежном спортивном костюме, отливавшем радужным, словно крылья бабочки. Материал костюма напоминал парашютный шелк. При каждом движении он шелестел, как папиросная бумага. Илюшин подсознательно ждал, что с рукавов вот-вот начнет осыпаться пыльца.

Макар бросил взгляд на боксерскую грушу, висевшую у противоположной стены, целиком выложенной из красного кирпича. Константин Ратманский назвал друга своей дочери сорокалетним мальчишкой. К тридцативосьмилетнему Александру эта характеристика на первый взгляд подходила больше. Он вел себя как школьник. Хихикал, пару раз ткнул Илюшина пухлым пальцем в коленку. Макар предположил бы, что с ним заигрывают, но по дороге он успел выяснить, что Ратманский-младший пользуется славой бабника и сердцееда.

– Друзья зовут меня Аликом, – сказал он Илюшину при знакомстве. – Близкие друзья – Шурой.

– А я буду звать вас Александром Константиновичем.

Тот радостно захохотал, приняв его слова за шутку.

– Остроумный! Молодец. Давно на отца работаешь?

– Около десяти часов, – сказал Макар, бросив взгляд на циферблат.

Алик жестом предложил ему кресло, а сам плюхнулся на диван и закурил.

– Сочувствую. Заниматься херней за деньги… Хуже только заниматься херней забесплатно. Она его обокрала и свалила. А отец волосы на себе рвет, места не находит. Жалко его. – Он покачал головой.

– Когда вы с Ниной виделись последний раз?

– Ээээ… Ну ты спросил! Не знаю. Шесть месяцев, семь? Не знаю! Я тебе говорю: она его обчистила.

– У вашего отца ничего не пропало, – заметил Макар.

– А он искал? – возразил Алик. – Сейфы, ящики проверял? Вот именно. Я его предупреждал, что с Нинкой что-то не в порядке. Он мне не верил. Неприятно оказываться правым.

На стеклянном столике возле дивана валялась мятая сигаретная пачка. Алик скомкал бычок в пепельнице и сразу закурил вторую.

Илюшин про себя отметил красные глаза, дерганые движения. Алик постоянно шмыгал и почесывался. Макар всматривался, пытаясь понять, нервничает его собеседник или принял наркотик.

«Не взаимоисключающие вещи», – сказал он себе. Но любопытно, что перед разговором с частным сыщиком сынок Ратманского нанюхался какой-то дряни.

О том, чем занимается Алик, Илюшин знал лишь в общих чертах. Сергей Бабкин называл таких, как он, «недорешалы». Ратманский-младший терся по бизнес-форумам, делая вид, что благодаря отцу у него есть доступ к секретным сведениям. Его можно было встретить в курилке Торгово-промышленной палаты, где он втирал какому-нибудь простаку: «Старичок, есть одна тема. В Министерстве здравоохранения полностью меняют программное обеспечение… Это ведь как раз то, чем ты занимаешься? У меня есть выход на людей, которым надо занести. За пять процентов помогу тебе». Фигура его отца срабатывала как фильтр фотошопа, придавая Алику значительность и вес.

– О чем вы говорили с Ниной на последней встрече?

– Ой, я уже не помню.

– Постарайтесь вспомнить, пожалуйста.

– Камон! Это всегда был треп ни о чем! О серьезном с ней не пообщаешься…

– Почему?

– Ну а кто она такая? – утомленно спросил Алик. – Никто. Просто тетя, ухватившая золотую рыбку за хвост. Ни талантов, ни ума, ни энергии. Харизма – нулевая. Все, чему она научилась за эти годы, – изображать из себя важную благотворительницу. Оцени, какую беспроигрышную сферу выбрала! У кого повернется язык критиковать бабу, которая собирает на лечение больных детей? Ну, я бы посмотрел поближе, на что она собирает… Но мне не очень интересно. Пусть этим другие занимаются.

– Вы о чем, Александр Константинович?

– Я все сказал. Если ты не понял, это твои проблемы, а не мои.

Илюшина не требовалось очаровывать, и потому время от времени из Алика прорезался нормальный щекастый хам. Но как заметил Макар, настроение у Ратманского-младшего менялось каждые пять минут. Вскоре тот уже расспрашивал сыщика о специфике его работы.

– Слушай, а вот если такое дело… Например, нужно за одним человечком проследить. Не сливает ли он инфу. – Алик доверительно наклонился к Макару. – Умеешь такое?

– А что за история была с фотографиями Нины? – спросил Илюшин, пропустив его вопрос мимо ушей. – Вы нанимали специалиста или сами справились?

Алик сделал вид, что не понял.

– Э-э-э, поясни?

– Фотографии, где Нина в постели с женщиной. Алла Константиновна принесла их вашему отцу.

Затянувшись, Алик выпустил ровное кольцо дыма.

– Ты мумий раскапывать не пытался? Раз тебя на древности тянет. Я не в курсе, это была идея Аллы. Я вообще к этому отношения не имею и не хочу иметь. По чужим постелям вынюхивать – не мое.

Наблюдая, как он прикуривает от сигареты следующую, Илюшин сказал себе, что идея подставить Нину с самого начала принадлежала именно Алику.

– А конюшня ее! – без перехода бросил Алик, утвердив Макара в его подозрении – слишком явно младший Ратманский пытался переключить его внимание. – Ты вдумайся, что она творит! Транжирит семейные ресурсы. Не, мне-то без разницы! – спохватился он. – Хотя вообще-то за мое потенциальное наследство сердечко болит, скрывать не буду. А у кого бы не болело! Если Нина не любит конину, меня это не касается. Просто за отца обидно. Сколько бабла он вбухал в этот дом престарелых – страшно сказать!

– В каком смысле – не любит конину? – не понял Макар.

– А что тут пояснять? Собирает она этих одров по всем конюшням и ипподромам, тащит к себе в Подмосковье… Я же говорю – дом престарелых.

– Одров? – негромко переспросил Илюшин.

Удивленный его