Нити Жизни (СИ) - Луч Мария

– Да я и так понял, что ты врешь, как дышишь. Ты – жалкая дешевка, хоть и дорого обходишься, – Дар кончиками пальцев, будто с пренебрежением, провел по ее шее. Эслин не двигалась, лишь ответила, приподняв бровь:

– Ну да, это искусство для избранных. Все понимают, что сатри притворяются, но их и ценят за мастерские иллюзии, эмоции и легкость. Я ведь не клюю тебе мозг и не вешаюсь на шею. Так и будет до конца действия нашей клятвы. Кстати, для чего пришел, господин? Соскучился? Алимка разве не передал, что я осталась здесь добровольно?

– Он передал, что из-за него ты попала в лапы Энтина и тебя надо срочно вытащить отсюда. И о какой доброй воле мы говорим? Твое место возле меня. Одевайся, я нас выведу, – Дар крепко стиснул ее предплечье.

Эслин несогласно покачала головой, но когда шаман с сожалением вздохнул и ласково огладил ее грудь в районе сердца, вздрогнула и взмолилась:

– Всего на день, прошу! Я не собираюсь тут оставаться. Мне нужно лишь поговорить с Энтином и исчезнуть. Майма обещала помочь мне в этом.

– Я не буду ее должником, – покачал головой Дар. – Но все же позволю тебе остаться. Через считаные часы и Нэвлис придет сюда, так что я заберу сразу вас обоих.

– О, благодарю, господин! Это важно для меня, – слегка поклонилась сатри.

Дархан процедил:

– Мила до омерзения. Переигрываешь.

– Вовсе нет, – призналась Эслин. – С тобой мне будет спокойно даже в замке, нашпигованном стражей. Это не может не располагать. Оставайся, я отстираю кофту от крови и согрею тебя, пока она сохнет. Наш договор в силе, хоть ты снова сделал мне больно, ублюдок.

– Лучше расскажи все о твоей сумасбродной задумке. Надеюсь, это не блажь, иначе я выведу тебя отсюда немедля, – шаман стянул кофту и притянул девушку к себе. – Хотя нет, молчи. Я устал от разговоров. Ночь выдалась трудная.

– Что ты делал этой ночью?

– Ничего. Неважно.

Поговорить они не успели, сон крепко сморил обоих, а утро вошло тут же, словно караулило за дверью. Эслин с трудом разлепила глаза и подпрыгнула на кровати, когда в комнату вошла служанка. Но девушка не видела Дархана. Ее взгляд скользнул по нему без интереса, как по примелькавшемуся привычному предмету, вроде двери или стола. Она пришла, чтобы помочь гостье и пленнице нарядиться и покрыть голову темным платком. Шаман в это время спокойно оделся и тихо вышел. Аудиенция Нэвлиса у министра не удивила ее, но подала идею. Как только Эслин провели к Иошиме, она шепнула:

– Помнишь, ты вчера говорила про поиск нового лояльного министра? Есть человек, к которому стоит присмотреться.

Иошима кивнула и заставила Эслин повернуться, чтобы оценить, как сидит на ней плотное платье цвета хвои, на корсете которого цвели бисерные кувшинки. Эслин страшно соскучилась по хорошим тканям и радостно провела рукой по рукаву, любуясь, как оттенок зеленого подчеркивает легкую смуглость ее кожи. К Иошиме взгляд тоже приклеивался сам собой – так величественно она несла себя в строгом закрытом платье цвета сапфира. Ее поведение и наряд составляли контраст с полными губами и румянцем смущения на щеках. Сложно было сказать, что невеста короля владеет Нитями точности и концентрации.

– Ши, а ты не боишься, что Энтин распознает в тебе Синие? Если он так глубоко погрузился в тему Нитей и уже владеет этими Ножницами…

– Я не использую их при нем. И надеюсь, что мы в скором времени сможем его устранить.

– О, в силе Дархана сомневаться не приходится. Он сделает все чисто, – шепнула Эслин, когда церемонно кланялась Иошиме.

Мимо них провели Майму. По задумке, в одной из комнат неподалеку она должна была готовиться развлекать фокусами главу Трисориса, министра и невесту короля. Эслин же глубже натянула свой платок и вместе с конвоем и Иошимой вошла в белую гостиную с мебелью из светлого дерева и высокими вазами с сосновыми ветками вдоль стен. При входе в нее стояли солдаты с ружьями, а внутри за овальным столом вразвалку сидел Энтин в светлом фраке и жилете с узорами из золотых нитей. Министр рассеянно скользил взглядом по комнате и тепло улыбался. Он оставлял впечатление славного малого, но при виде него внутренности Эслин забились как рыбы в сачке. Немного собраться ей помогло присутствие Дархана. Шаман в простом костюме черного цвета подпирал стенку и внимательно разглядывал двери, окна и стражников во дворе. Нэвлис же сидел напротив министра, сверкая гладковыбритыми щеками и белоснежной сорочкой. Он с жаром рассказывал:

– Ее преступно недооценили, это чистый артефакт, мороз меня пришиби! Металл сохраняет титаническую прочность даже при высочайших температурах. Это полезно для изготовления «вечных» небьющихся стекол. Она невосприимчива к другим веществам, но при этом выступает неплохим проводником. Ее можно применять хоть для создания медицинских приборов, хоть для кухонной посуды. У нас есть небольшая лаборатория с энтузиастами, но трагически не хватает поддержки короны, денег и времени. Если бы вы, министр экономики, поддержали платину, то получили бы в перспективе колоссальную прибыль, влияние и славу…

Эслин невольно залюбовалась Нэвлисом. Она не ожидала, что он может так страстно о чем-то говорить. На месте Энтина она бы с удовольствием вернулась в Изыски, чтобы посмотреть на разработки северных ученых, но министр слегка зевнул и слабо улыбнулся вновь:

– Звучит весьма любопытно, господин Линд. Я бы с удовольствием поговорил об этом с королем, но… – он сделал многозначительную паузу и огорченно развел руки. – Никто не возразит, что ваш регион оторван от реальности и насущной повестки. В казне сейчас не столько денег, чтобы вкладываться в долгосрочные проекты. Исследования, переработка, – он начал загибать пальцы, – создание предприятий, производство, внедрение. Все это прекрасно, но не своевременно. Сейчас есть более весомые статьи расходов. Время зарабатывать, а не тратить. К счастью, я уже нашел приятное решение совместно с вашим наместником и нашими заморскими партнерами. Мы будем отправлять сырье за границы, чем освободим вас от переработки и выйдем на доход немедленно.

– Я слышал, но это благоприятно только в ближайшей перспективе, – Нэвлис сердито сдвинул брови. – Вы делаете своим партнерам королевский подарок. Именно они, а не мы, представят преимущества платины мировому рынку и будут устанавливать на нее цену. Уверен, можно пересмотреть распределение средств! Я бы дошел до короля и совета…

Энтин сплел пальцы, навалился на стол, и с нажимом проговорил, не меняя благожелательного выражения на лице:

– Вы не поняли. Вопрос решен. Однако, я не могу оставить без внимания такой энтузиазм. Как насчет того, чтобы я взял вас в свои помощники и представил ко двору? Мне пригодится толковый исполнитель, – Энтин достал из-за пазухи именную карточку с золотым вензелем и подтолкнул по направлению к Нэвлису. Тот жадно схватил ее взглядом и осторожно вытянул руку, но министр ловко прикрыл карточку рукой. – Единственный нюанс – помощник должен разделять мои взгляды. Или быть готовым к компромиссам. Чувствовать время и его нужды, понимаете? Упертость и узколобость не в моде. За навязчивые идеи часто умирают. Вы готовы умереть, Нэвлис? Или все же хотите пожить, да еще при дворе? – Энтин весело подмигнул северянину и закинул руки за голову, ожидая ответа.

Нэвлис задумчиво посмотрел на карточку, лежащую посреди стола, потом коротко обернулся на Дара и вздохнул.

– Мой друг сказал, что я умру по-другому и не сейчас. Но даже если он ошибся, я все равно рискну найти в столице независимых инвесторов или ваших коллег, которые меня поддержат. Погиб за убеждения – звучит честно и дорого. Дороже пяти миллионов мамонтов. Но вы ведь про смерть фигурально, господин министр?

– Фигура речи. Живите до ста двенадцати лет, раз уж мы швыряем непонятными цифрами, – задумчиво проговорил Энтин, разглядывая Дархана, – а этот ваш удивительный друг путешествует с вами?

– Нет, наши пути разошлись, он преследует свои цели,– вполне искренне заверил его Нэвлис. – Мы можем идти?