Нити Жизни (СИ) - Луч Мария

– Свободу? Разве на Севере не иначе относятся к женщинам? – позиция Маймы не стала для Эслин неожиданной, однако, она удивилась, что шаманка заявила об этом как о цели.

– Иначе, верно, – согласилась та, чарующим низким голосом. – Работу и жилище испокон веков и по сей день разделяют на женскую и мужскую части, однако… Шаманки считаются сильнее шаманов, и порой собеседники духов отпускают волосы и обвязывают ткань вокруг пояса, чтобы проявить к нам почтение. Создательница всего мира – богиня Я’Миня, да к тому же северяне поклоняются сонму духов женского рода, взять хоть Великую Паучиху, хоть Семизмеевую мать. Наших сестер никто не посмеет принижать, лишать голоса, тем более, бить. А то, что я увидела и услышала за это путешествие, заставляет меня трепетать от гнева. И эти изображения Небесных родителей повсюду, где Мать разве что сапоги не лижет супругу…

Майма передернулась и с вызовом посмотрела на заинтересованную Иошиму.

– Ну что, мы говорим на одном языке, я верно поняла? И да, верования, конечно! Лед подо мной тресни, если ты сама не ткачиха. Вы обе вне закона, и в этом мы опять схожи. Чтобы саму суть меня запрещали на моей земле?! Ха! Мы добьемся отмены этого глупого декрета, написанного проклятым королем и его людишками. Ни одна истинная сила на этой земле не останется оскорбленной забвением из-за этих жалких каракулей! Угадай, что я потом сделаю с этим куском бумаги. Нравится тебе, будущая вдова?

Эслин слушала затаив дыхание. Иошима оказалась под не меньшим впечатлением. Но прежде, чем приступить к расспросам, она тихонько подкралась к двери и резко распахнула ее. Страшно подумать, если бы их подслушали в тот миг. Но караульные стояли в отдалении, а с ними и служанка госпожи, которая украдкой им подмигнула.

Женщины проговорили больше часа. Сперва Ши возмутилась, решив, что соратница все разболтала об их силе и деле, но оказалось, что Майма сама сложила два и два, а точнее, их спор с Иошимой, рассказ Эслин на развалинах Храма Нитей, ее тихие беседы с Даром, плакат с известием о розыске и историю об убийстве отчима. Оставалось только соединить это со слухами в городах и редкими газетами, которые попадались ей в тавернах. В них встречались короткие и извращенные заметки о женских протестах. В знак доверия Майма рассказала о своих способностях, и Ши совершенно разомлела – она страшно устала от одиночества в стане врага и даже не надеялась на столь горячую поддержку. Эслин начала всерьез ревновать и принялась выпытывать у подруги, как она смогла добраться до сердца Тортура и остаться неузнанной Энтином.

Оказалось, что Синие еще в порту Оспари бросились ей под ноги, и красавица упала прямо в руки самого государя. С тех пор он почти не отпускал ее от себя. А с министром она сама лично встретилась впервые лишь вчера, и он то ли и вправду ее не знал, то ли сделал вид. Взамен Эслин пришлось рассказать про Дархана.

– Так это же прекрасно! – воскликнула Ши. – Раз путь твоего шамана тоже лежит через столицу, он приглядит за тобой в дороге и поможет в случае опасности. Тогда ты тем более должна заставить Энтина поверить в твое раскаяние, согласиться сотрудничать, соблазнить его и выведать больше про Нити. Ты сатри или нет? Что тебе мешает?

– Неумение усидеть на двух… стульях сразу, – Майму пробрал такой приступ смеха, что она откинулась на подушки и беззвучно затряслась. Эслин не выдержала и стукнула ее подушкой, затем с досадой поморщилась.

– Майма права. Я поклялась Дару, что не оставлю его в пути, и не предпочту ему другого.

– Так ведь это не чувства, а игра, да еще смертельно опасная и жизненно важная, – не поняла Иошима. – Разве он не поймет? Разве не знает, как тебе хочется вернуть свои Зеленые и Красные?

– Боюсь, господина не слишком заботят мои интересы.

На этом моменте вмешалась воодушевленная Майма и предложила отложить игру Эслин. Заняться министром можно и после того, как Дархан найдет нужную пещеру, и они закроют сделку, а до того Иошиме надлежало подыскать более сговорчивого министра экономики. Эслин оставалось только завтра с утра явиться взору Энтина сломанной и перепуганной, готовой предать. Коэн должен поверить в ее игру. А затем шаманка поможет ткачихе сбежать к Дару. В следующий раз Эслин уже сдастся душой и телом министру уже по доброй воле и начнет игру при дворе, принеся ему значительную жертву для убедительности. «Быть может, и саму Хазиму» – зловеще предложила Ши. Оказалось, что горная королева смертельно больна и сколько ей осталось, никому не известно наверняка.

Когда совет закончился, Эслин легла отдохнуть, но пролежала без сна полночи. Она вдруг затревожилась о том, как Дархан отреагировал на ее отсутствие и не придет ли за ней сюда. Словно в ответ на ее опасения под утро раздался глухой стук в дверь.

Глава 21. Старый знакомый

Трисорис

Эслин с опаской встала с постели и на цыпочках подошла к двери. Отметила, что за окном и во всем дворце стоит густая предрассветная тишина. Прижала ухо к тяжелой, запертой снаружи двери, и прислушалась.

Вдруг грубая невидимая рука, раздвигая ребра, врезалась в ее грудную клетку и сжала замершего там узника. Эслин рухнула на пол перед дверью и попыталась вдохнуть, но напрочь забыла, как это делается. Выходило только надрывно сипеть и царапать грудь. В замке заскрежетал ключ, и в комнату заглянул караульный. Быстро окинув взглядом помещение, он опустился к девушке и встревоженно спросил, чем ей помочь, не позвать ли врача. Как раз в этот момент рука разжалась и боль отошла, оставив послевкусие, от которого дрожали поджилки. Девушка развалилась на полу и замутненным взглядом увидела, как в открывшуюся дверь тенью просочился Дархан. Выглядел шаман пугающе: мрачное лицо, уставшие больные глаза, корка на рукавах черной кофты и засохшие пятна на груди, источающие металлический запах. Она испуганно схватилась за плечо охранника в бессмысленной попытке предостеречь и спасти его. Тот резко оглянулся, но ночного гостя не увидел в упор. Тогда Эслин твердо заверила милосердного мужчину в том, что уже пришла в себя и почти вытолкнула его из комнаты. Тот вышел и вновь запер дверь. Шаман холодно произнес:

– Видишь меня? Ждала, значит. Прости за неудобство, но нужно было как-то сюда попасть.

– О, никаких проблем, располагай моей жизнью! К чему беречь вещи, если всегда можно купить новые, – огрызнулась Эслин приподнимаясь.

Дар приподнял уголок губ, встал, прошелся по комнате и бросил из-за спины:

– Насчет твоих Нитей – я понятия не имею, как их вернуть, так что не возлагай надежд. Просто решил прояснить.

– Нет, напротив, ты очень помогаешь, – не разжимая челюсти ответила Эслин. – Одна сцена с твоим участием помогла мне увидеть Зеленые. Пока не знаю, как это работает, но есть надежда вернуть связь. Так что продолжай быть отборным уродом.

– Вот видишь. Называешь вещью себя, но выходит, что и меня используешь не меньше. В жизни все и всегда взаимовыгодно, просто иногда цена неочевидна, – развернулся Дар.

– О, моя выгода несомненна! Ты весь перетрудился, когда сказал, чтобы меня никто не трогал. И да, прости. Еще порядком вспотел, когда вытащил меня с той ярмарки в Илаке. Помнишь? Та, где еще Нэвлис сказал, что от тебя не требовалось вмешательство! – Эслин обнаружила, что она все еще сидит на полу, и медленно поднялась, держась за кровать.

– Если бы я делал все так, как говорит Нэвлис, я бы разрешил отдать тебя Энтину, – все также стоя спиной, шаман слегка повернул к ней голову.

– Разве? А как же та загадочная пещера? О себе ты беспокоишься, благодетель недоделанный, – Эслин скрестила руки на груди и смело посмотрела на его перекошенное недовольством лицо.

– Я спасаю тебе жизнь, а ты раздвигаешь ноги, – судя по тону, Ледяное море в нем уверенно близилось к кипению.

– О нет, это не так работает, – ехидно улыбнулась девушка, сделав над собой усилие, чтобы приблизиться к нему, непринужденно покачивая бедрами. – Ты сам сказал, что я тебе нравлюсь, дарю покой и расслабление. И что это помогает тебе против духов, разве нет? Со стороны, да, я просто любовница. Но за твоими чувствами лежит мой труд. Изо дня в день, я думаю, как ответить, чтобы затронуть душу, как себя повести, чем тебя развлечь. Все мои действия спланированы, включая длину смеха над твоей шуткой. Потому тебе и хорошо в моем обществе. Платой за мои услуги в Оспари уже стал бы шикарный дом с фонтаном, не говоря об обеспечении моей безопасности!