Железная маска: между историей и легендой - Жан-Кристиан Птифис

«Лейтенант с галеры в сопровождении двадцати всадников доставил в Бастилию заключенного в маске, которого привез из Прованса на носилках и которого прятал от посторонних глаз на протяжении всего пути, что дает основание полагать, что это был некий важный человек, тем более что скрывалось его имя, остававшееся в секрете даже для его конвоиров».

Заключенным, о котором здесь идет речь, был Гедеон Фильбер, человек отнюдь не знатного происхождения, и его секрет отнюдь не подрывал устои государства: этот сын лионского банкира-протестанта бежал из Франции после отмены Нантского эдикта и прибыл в Амстердам, где жили два его дяди, тоже банкиры. Его возвращение во Францию и особенно пребывание в Марселе как раз в тот момент, когда французский флот крейсировал в Средиземном море, показались подозрительными. Гедеона арестовали и по приказу короля доставили в Бастилию. Меры предосторожности, принимавшиеся при его транспортировке, сразу же заставляли думать, что «это был некий важный человек». Механизм порождения слухов был тем же самым. Этот случай нашел отклик в протестантских странах, где особенно внимательно следили за всем необычным, что происходит во Франции. Только бархатная маска Фильбера не поразила так сильно воображение людей, как железная маска.

В 1759 году некий знатный господин из Авиньона, имя которого до нас не дошло, предпринял исследование на Леренских островах. Спустя четыре года он изложил свои результаты в письме Вольтеру, который тогда считался большим специалистом по данному вопросу. Его свидетельство было опубликовано в 1771 году в «Историческом и критическом словаре» Бонгарда:

«Некая дама, которая в 1759 году еще была жива и которой тогда было около ста лет (мадам Сесси де Канн), жена отставного офицера, рассказала мне, что получила от мсье де Сен-Мара разрешение попрощаться с человеком в железной маске перед его отъездом в Париж. Он находился в апартаментах коменданта, уже готовый к посадке на корабль, и принял даму очень доброжелательно, коснувшись, предварительно сняв перчатку, ее своей рукой. Это была, утверждает она, женская рука с очень гладкой и нежной кожей».[299]

Свидетельство «мадам Сесси», сообщенное знатным господином из Авиньона, несет на себе все черты подлинности. То, что этот господин называет «апартаментами коменданта», было караульным помещением, сообщавшимся с тюремным коридором; сейчас здесь находятся вход в замок и билетная касса. Вполне естественно, что заключенный находился именно здесь, перед тем как под конвоем покинуть крепость. И упомянутая «мадам Сесси» также существовала в реальности, свидетельство чему находится в архиве Канн. Урожденная Катрин Диссандон, она вышла замуж за Жана Шарля Сесси, который был капитаном порта острова Святой Маргариты в начале XVIII века. Она долгое время жила на острове, тогда же, когда там находился и интересующий нас заключенный. Один из ее родственников по мужу, Доминик Сесси, офицер полка Бюжи, также служил в гарнизоне крепости. После смерти мужа она вернулась в Канны, где и умерла 4 января 1761 года «в возрасте около ста лет». Мадам Сесси стояла у истоков легенды о Железной маске-женщине, о которой шла молва в Провансе.

Позиция Сен-Мара в свете этого весьма правдоподобного свидетельства обращает на себя внимание. Мадам Сесси получила от него разрешение попрощаться с человеком в железной маске, что кажется весьма странным для того непреклонного тюремщика, которого мы знаем во времена, когда министром был неумолимый Лувуа. Тогда это был служака, неукоснительно соблюдавший требования дисциплины. Он не позволил мадам д'Эрвиль попрощаться со своими «дроздами» перед отбытием в Эгзиль, а ведь мадам д'Эрвиль была супругой генерал-губернатора Пинероля! В Эгзиле он не позволял никому, даже знати из близлежащих мест, хоть на мгновение увидеть своего заключенного. А вот на Святой Маргарите в 1698 году он смягчился! И кому он дал разрешение? Жене одного из своих подчиненных! Совершенно очевидно, что его долгом было бы отклонить эту неуместную просьбу, не совместимую с полученными свыше предписаниями. И если он уступил просьбе, то как раз потому, что она работала на миф, который он старательно формировал в течение более чем десяти лет! Получив разрешение попрощаться с таинственным заключенным, мадам Сесси не могла и на мгновение представить себе, что перед ней находится простой слуга. Специально разыграли даже мизансцену: точно важный господин, сей несчастный был в перчатках, хотя, надо полагать, отнюдь не полярный холод стоял на Лазурном Берегу в этот последний день августа!

Старый лис с чувством удовлетворения покидал скалистый островок, на котором провел одиннадцать лет: он пустил гулять по миру миф о знатном заключенном, посеяв, точно цветы полевые, свои россказни. Мадам Сесси была убеждена, что речь идет о женщине, возможно, о некой таинственной принцессе, находящейся в заточении из соображений государственного интереса. Что касается племянника Сен-Мара, Луи де Формануара, будущего капитана роты вольных стрелков, размышлявшего над оставшимися после заключенного щипчиками для выщипывания волос, то он полагал, что ими пользовался для удаления бороды внук короля Генриха IV! В этом же был убежден и Ла Мотт-Герен, королевский наместник, принявший на себя командование гарнизоном форта. В 1719 году он, дружески беседуя со своим новым заключенным, памфлетистом Ла Гранж-Шанселем, который поверил его словам, рассказывал, как его предшественник «с большим почтением относился к тому заключенному, всегда лично подавая ему еду в серебряной посуде и доставляя ему по его желанию дорогую одежду…».[300] Он был просто жертвой мистификации.

Сен-Мар рассказывал свои небылицы не только племяннику Луи, но также и другому племяннику, Жозефу де Формануару, который потом пересказал их своему племяннику Гийому Луи, сообщив ему, что таинственный заключенный «всегда был одет в коричневое, что ему давали хорошее белье и книги, что начальник крепости и офицеры в его присутствии всегда стояли с непокрытой головой, пока он не разрешал им надеть головной убор и сесть, что они часто составляли ему компанию, обедая вместе с ним»{56}.

В своем рассказе Ла Гранж-Шансель также упоминает момент отъезда с острова Святой Маргариты: «Многие рассказывали, что когда Сен-Мар направлялся к новому месту службы в Бастилии, куда он забирал и своего заключенного в железной маске, последний спросил его: "Король собирается лишить меня жизни?" — на что Сен-Мар ответил: "Нет, мой принц, ваша жизнь в безопасности, приказано лишь доставить вас"».

Долгое время я считал эту историю одной из многочисленных нелепых баек, имевших широкое хождение в XVIII веке. Теперь же я задаюсь вопросом, а может, она подлинна, может быть, после этой бархатной маски с подбородочником и перчатками Сен-Мар, обращаясь с несчастным Эсташем, таким безропотным и покорным, словно с марионеткой, разыграл еще один спектакль?

Шлюпка пересекла пролив, отделявший причал острова Святой Маргариты от мыса Круазетт. Затем кортеж направился вглубь территории. Несомненно, никак не связана с именем Сен-Мара камера Железной маски, расположенная рядом с камерой аббата Фариа в замке Иф. Никогда он не бывал там, ни один, ни со своим заключенным. Все, что рассказывают там, обязано своим появлением больше Александру Дюма, нежели Сен-Мару! Чтобы преодолеть крутой перевал Вердон, путники использовали такое же транспортное средство, какое применялось для перевозки заключенного в 1687 году, — портшез, более удобный для использования на крутых горных дорогах, чем носилки.

В Рьезе, старинном провансальском городе, известном своими памятниками галло-римских времен, сделали остановку. Знатный господин из Авиньона, свидетельство которого я цитировал, проследовал спустя шестьдесят лет по тому же самому маршруту в поисках следов, оставленных путником в маске. В своем письме Вольтеру он сообщал:

«Когда перевозили его в Париж, воспользовались носилками. Арен, извозчик из Рьеза, одолжил свои. Он рассказывал, что ему решительным образом запретили смотреть на человека в маске, однако он, вопреки запрету, старался воспользоваться любой возможностью, чтобы рассмотреть его. Все, что этот Арен рассказывал о нем, полностью совпадает с тем, что вы написали в вашем "Веке Людовика XIV"».

Невозможно отделаться от мысли, что настойчивость, с какой пытались отвлечь внимание извозчика от человека в маске, преследовала совершенно противоположную цель, а именно возбудить его любопытство и убедить его в том, что арестованный является важной особой.

Краткое пребывание Сен-Мара в его имении Пальто в Бургундии также ознаменовалось маленьким шедевром инсценировки, имевшей своей целью заинтриговать зевак, хотя это были простые крестьяне. Надо иметь в виду, что новый начальник Бастилии находился у себя дома и потому хотел более, чем где бы то ни было, произвести впечатление. Замок Пальто существует и по сей день близ Вильнёв-сюр-Йонн. Это большое и красивое господское имение в стиле Людовика XIII, с обширным курдонёром, образованным одноэтажными флигелями. В глубине двора возвышается главное строение.[301]