Ласточка на запястье - Даша Моисеева

— Он предал тебя. — Зоя сползла на пол, и, заключив её руки в свои, тепло посмотрела на неё. — Он предавал тебя каждый раз, каждый день.

— Но он любит меня!

— Ты хочешь в это верить или веришь?

Молчание. Ангелина поджала губы, стараясь скрыть снова непрошенные слёзы. На подкорке сознания всё ещё сидел отец и твердил, твердил, твердил.

«Ты такая же неблагодарная, как твоя мать!», «Мы твоя семья. Я твоя семья. Брат твоя семья.

— Ты хочешь туда идти? — с нажимом спросила Зоя — Ты сама.

— Нет. Не хочу.

И признаться в этом было куда проще, чем не пойти. Когда отец взял в руки топор, что-то внутри самой Дорофеевой сломалось. Это был оглушающий хруст надежд, каких-то наивных желаний и, скорее всего, розовых стёкол. Отец не любил её. Мать не любила её. Брат не любил её. Семьи не было, и она не появится по волшебству книжных романов или семейных фильмов. Не случится что-то волшебное, что снова сведёт всех вместе. Не будет снова накрытого стола и тёплого пирога. Прошлое, за остатки которого Дорофеева держалась, стало прошлым, приобретя чёткие границы и обрезая связь с ней сегодняшней. Ждать больше нечего. Оправдывать больше нечем.

Ещё неделю назад она била посуду в своей квартире. Отца посадили, дав срок за убийство. Олега объявили в розыск по подозрению в причастности. Квартира была свободна и по всем документам принадлежала ей. Жаль, что только денег не выдают вместе с ней. Какие-то накопления остались, но их хватало только на то, чтобы оплачивать коммунальные расходы. Жить Ангелина тут не собиралась, её трясло от одного только взгляда на каморку. Поэтому, собрав вещи, девушка с помощью родителей Зои выставила её на продажу. Только вот кто купит квартиру, где совершено убийство? Теперь, живя у Зои, думая о своей жизни, девушка как никогда понимала то, что боится своего отца. Боится, что, когда он вернётся, она не сможет прогнать его. Боится чувства стыда за то, что она отвернулась от него. Даже рациональная часть её размышлений не давала ей избавиться от чувства вины. Впрочем, с этим ей помогал справиться психолог.

— Так не иди.

— Но он же мой отец.

— Отцы так не поступают.

— Мне страшно.

Зоя тяжело выдохнула, нажимая на веки. Ей было тяжело. Морально тяжело справляться с Ангелиной. Ей было тяжелее. Намного тяжелее. Зоя это понимала, но всё равно уставала. Возиться с Дорофеевой, словно с малым ребёнком, было трудно. Первую неделю даже приходилось её мыть, а потом ещё и следить, чтобы ножницы не схватила.

— Девушки, вы готовы? — Орлов выглянул в комнату, обеспокоенно смотря на девушек. — Машина ждёт. Ангелин, если хочешь, чтоб Егор Александрович тебя подвёз, могу написать ему. Он спрашивал, говорил, что встретить может.

Ангелина кивнула, сжав кулаки и расправив плечи. Всё её тело нервно дрожало. Напряжение стало ещё более ощутимым, словно воздух в миг наполнился тяжёлыми разрядами электричества.

— Не надо Егора Александровича. — упрямо заявила она, опуская голову.

Зоя удивлённо взглянула на подругу, пытаясь понять, почему Дорофеева вдруг не радуется тому, что преподаватель придёт к ней. Тот постоянно интересовался её здоровьем и даже предлагал помощь, а девушка даже ни разу ничего не спросила о нём, что было даже не просто странно, а пугающе.

— Папа, спасибо тебе, но мы пешком. — Зоя, уже для себя всё решив, поднялась и, подойдя к отцу, заговорщически подмигнула.

— Ладно, тогда поеду сразу в автосервис. — поняв намёк, ответил Орлов, играя ключами от машины. — Что-то купить?

— Мы сами купим. — пообещала Зоя, подмигивая. — Верно, Геля?

* * *

Гараж за прошедший месяц претерпел изменения. Отец Зои, сдержав своё обещание, придумал, как сделать хорошую акустику в гараже. Кирилл радовался, что идея с лотками от яиц не только ему показалась глупой. Также появилась барабанная установка, купленная на общие сбережения. Дешёвая, самая простая из всех возможных, но установка. Гриша выторговал её у преподавателя музыки из местной музыкальной школы. Тот, узнав о группе, даже согласился давать занятия. Собственно говоря, именно он и помог избавиться Лебедеву от дополнительных переработок.

Лебедев за всё это время в целом стал больше расслабленным. Сестра, как и обещала, нашла подработку. Платили там сущие копейки, но лишние десять тысяч уже намного облегчили жизнь. Отца безжалостными уговорами и упрёками удалось силой затащить в центр. Опять же силами отца Зои, что имел невероятный дар убеждения и связи. Он часто потом приходил, рассказывая, как мучится и корчится их отец в палате, каждый раз добавляя, что через мучения он идёт к здоровому будущему. Грише жаль отца не было. После того случая он стал более холодным к нему. Словно все переживания и тяжкий груз на его плечах в какой-то момент переломил все теплые чувства к своему отцу. Все заложенные в детстве уважение и любовь.

— Дорогая, наверное. — Ангелина провела рукой по блестящим тарелкам. — За сколько отдали? Тысяч сто?

— Тридцать, и это со скидкой. — гордо, будто купленная установка была главным достижением его жизни, объявил Гриша.

— Мы втроём по десятке скинулись. — Кирилл плюхнулся на диван, закинув ноги на стол. — Кстати, твою бас-гитару мы тоже принесли.

Дорофеева немного испуганно взглянула на стоящую у стены гитару в чёрном кейсе.

— На самом деле, мы притащили сюда многое из твоих вещей. — Зоя виновато посмотрела в сторону коробок. — Ну, у нас в квартире чисто физически это всё не поместилось бы.

Дорофеева словно в трансе подошла к коробкам. Заглянув внутрь одной открытой, вытащила оттуда старую спортивную кофту своего брата. Перед выездом из квартиры она забрала с собой всё самое нужное, а то, на что даже смотреть было невыносимо, девушка выкинула в тот же день. Вещи отца передала с Егором. С последним, кстати, она так и не общалась.

— Ну, — Гриша хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание. — Сегодня мы будем праздновать возвращение Ангелины.

— Возвращение? — Дорофеева обернулась, удивлённо смотря на ребят.

— Группа, ты забыла? — Кирилл вытащил из-под стола коробку, доверху наполненную банками с колой. — Теперь ты в относительной норме, и мы сможем начать нашу первую репетицию.

— Мне сейчас не до этого. — Ангелина бросила кофту обратно в коробку. — Я не хочу.

— Хочешь! — Зоя, запнувшись об валяющуюся на полу коробку, подбежала к подруге и схватила её за руки. — Ты должна жить. Знаю, то, что произошло, просто ужасно, никто не должен проходить через такое, но, если ты позволишь этому сломать тебя, это будет ещё грустнее. Мы рядом. Ты не одна и имеешь право быть счастливой.

— Имею ли? — горько фыркнула